Эми Фетцер - Ирландская принцесса

Черты незнакомца сковал смертельный ужас, и Гэлан понял, что угодил точно в цель. Он дал шпоры коню и помчался прочь, предоставив незадачливому разбойнику хоронить своих павших друзей.

Гэлан кое-как пытался зашить свою рану, без конца проклиная себя за то, что отказался от привычной амуниции. Но ведь здесь, в этих пустошах, грохот от его лат разбудил бы и мертвого! Боль в плече была ничто по сравнению с терзавшей его душевной болью. Он ничего не знал об этой местности и о живущих здесь людях — главное, что он еще не пробовал искать здесь принцессу. Гэлан стреножил Серого и пустил пастись на лужайке, спрятал окровавленную одежду и остался в тунике, штанах и сапогах, накинув сверху меховой плащ, подаренный Дрисколлом. Он уже знал, как важно преодолеть разделявшие людей предрассудки, и не хотел рисковать, добывая даже ничтожную долю сведений. Без меча в этой глуши было не обойтись, но вместе с одеждой Пендрагон закопал и роскошные ножны.

Солнце поднималось все выше, ветерок стал заметно теплее, и Гэлан спустился с холма. Он задержался, чтобы перевести дух и надежно спрятать нетерпение под вежливой маской. Не спеша, оглядел приземистые ладные домишки. Дворики чисто выметены, и в них играет детвора. Несколько женщин собралось у колодца. Двое мужчин сидят на табуретах у крыльца, плетут сети и о чем-то беседуют, а рядом отец с сыном ладят изгородь для загона. Гэлан шел по улице, судорожно припоминая все гэльские слова, которым его успел научить Дрисколл.

Внезапный треск заставил его развернуться. Это трещало подрубленное дерево, медленно падая на землю. Примеченная ранее парочка — отец и сын — так радостно хохотали над упавшим стволом, будто победили дракона. Гэлан быстро засунул меч за ремень.

— Эй, малый! Не хочешь поразмяться?

Гэлан ухмыльнулся. У отца с сыном явно не хватало сил, чтобы поднять с земли тяжелое бревно. Уперев руки в бока, англичанин посмотрел на поваленный ствол и спросил:

— Куда вы хотите его отнести?

— Вон туда. Завалилось, понимаешь, не на тот бок! — объяснил парень с безмятежной улыбкой, и отец поддержал его, весело подмигнув.

Гэлан кивнул и встал у одного конца бревна, двое ирландцев — у другого. Он поднял древесный ствол и, хотя не особенно напрягался, почувствовал, как открылась рана на плече. Руку пронзила острая боль.

— Ну спасибо… Ого, вот это рана! Чего же ты молчал?

— Вы бы тогда провозились с ним весь день, — улыбнулся Гэлан, не обращая внимания на кровь, промочившую рукав туники.

Отец — худощавый и темноволосый — переглянулся с сыном, и Гэлан подивился про себя, как они похожи.

— А ну, дуй за знахаркой — одна нога здесь, другая там! — Парень помчался по улице, а крестьянин обратился к Гэлану: — Давай сядем да подождем. Она мигом тебя заштопает!

Гэлан присел на чурбак, а хозяин принес ему воды. Он пил не спеша, мелкими глотками и ждал знахарку, хотя рана и не требовала такого внимания. Гостеприимство у ирландцев в крови, и Гэлан был уверен, что крестьянин не пожалеет для чужака последней краюхи хлеба, если увидит, что в этом есть нужда. А Гэлан крайне нуждался в расположении этих людей. Он понимал, что не обойдется без дружеской поддержки, и потому представился просто Гэланом.

— Ну а я — Пэдди. А сына моего кличут Флинном.

Они мирно беседовали насчет видов на урожай и дохода от рыбной ловли — вещей, для Гэлана малопонятных, — а хозяин в это время аккуратно выстругивал длинную прямую ветку, наверняка собираясь сделать из нее стрелу.

— Я ищу одну женщину.

Пэдди тут же насторожился и внимательно глянул на чужака.

— Она может быть ранена.

— И кем же она тебе приходится? — Стараясь не выдать своего интереса, Пэдди снова занялся палкой.

Гэлан не был уверен, стоит ли признаваться в том, что они с Сиобейн — муж и жена, и потому сказал:

— Она моя суженая.

— Суженая — и сбежала от тебя? — Пэдди недоверчиво прищурился. — Небось отлупил?

— Да ты что! — ухмыльнулся Гэлан и показал свои огромные руки. — Разве она бы смогла после этого бегать? Может, ты ее видел? Она такая высокая, волосы рыжие, глаза зеленые с такими желтыми искорками, особенно когда она злится…

Пэдди дружелюбно улыбнулся и похлопал нового знакомого по здоровому плечу.

— Да ты, видать, от нее без ума, верно, малый?

— Ты ее видел? — Сердце Гэлана тревожно екнуло.

— По-твоему, она похожа вон на ту? — Пэдди кивнул куда-то за спину Гэлана.

Тот вскочил и оглянулся.

Сиобейн!

Она шла по дальнему концу улицы, опираясь на плечи темноволосой женщины, и он чуть не завопил от счастья: она жива! Но горло свела жестокая судорога, и все, на что Гэлан был способен, — это смотреть, смотреть без конца. Боже милостивый, что сделал с ней проклятый убийца! Она еле двигалась на непослушных ногах, не отрывая глаз от земли. Ее волосы — ах Господи, как он любит эти роскошные волосы! — курчавились по прежнему, но даже под ними нельзя было скрыть страшные следы кровоподтеков на виске, горле и подбородке. Так же как и глубокие ссадины на скуле.

— Я молился, я искал… — бормотал он, не замечая, что говорит вслух, что пытается бежать к ней на неловких, ватных ногах. — Сиобейн!

Она вздрогнула.

— Гэлан! — Ее лицо осветила улыбка, а из глаз хлынули слезы.

Она отпустила женщину, и Гэлан подхватил ее и прижал к себе. Они долго стояли так, прильнув друг к другу и не в силах вымолвить ни слова.

— Моя любимая, моя принцесса! — прошептал он, и в его прерывистом, хриплом голосе она прочитала отчаяние и страх за ее жизнь, терзавшие Гэлана все эти дни.

— Тише, тише, теперь все будет хорошо, слышишь? Он заглянул ей в лицо.

— Боже мой! Что же это? — Его дрожащая рука осторожно прикоснулась к синякам и ранам, но Сиобейн прижала к щеке его ладонь, не опасаясь боли.

— Ничего страшного! — прошептала она и едва не разрыдалась при виде слез, стоявших у него в глазах. — Я так скучала по тебе, любимый!

— И я, я тоже скучал… Господи, ты даже представить себе не можешь, Сиобейн… — Он умолк на миг, чтобы нежно поцеловать ее в губы. — Я боялся, что потерял тебя навсегда!

— Нет-нет, — шептала она, мешая его слезы со своими. — Я никогда не сомневалась, что ты меня найдешь! Никогда! Я просто ждала, когда ты придешь ко мне!

Эта незыблемая вера заставила Гэлана задохнуться от счастья, и он застонал, сдерживая порыв прижать ее к себе изо всех сил. Скорлупа боли и страха разлетелась вдребезги, и он повторял без конца ее имя и вслушивался в сильное, частое биение ее сердца, звавшее его вернуться к жизни. Он обнимал ее посреди незнакомой деревни, на глазах сбежавшихся отовсюду крестьян, и покрывал поцелуями ее раны, и молил простить за то, что не сумел прийти вовремя.

— Ты ни в чем не виноват, не надо взваливать на себя этот груз! — ласково возразила она, обняла его за шею и привлекла к себе, чтобы поцеловать в губы. — Я люблю тебя!