Джейн Фэйзер - Почти невинна

Герольд дома де Жерве протрубил в рог, давая знать часовым о прибытии своего господина.

— Лорд де Жерве, вассал дома Ланкастеров, прибыл к своему сюзерену по неотложному делу.

Величественные ворота внешнего двора медленно раздвинулись, и всадники въехали во двор, где и были незамедлительно и крайне учтиво встречены челядью герцога. Магдалену сняли с седла, и теперь она ждала, пока Гай спешится и потолкует с гофмейстером герцога. Судя по быстрым косым взглядам гофмейстера, сразу стало ясно, что говорят именно о ней. Предположение девочки подтвердилось, когда Гай знаком велел ей подойти.

— Сейчас тебя отведут на женскую половину, где ты сможешь отдохнуть, — пояснил Гай и, увидев ее несчастное лицо, взял за руку. — Тебе нечего бояться.

— Но вы меня покидаете.

— Ненадолго. Скоро за тобой пришлют.

Ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться. Девочку повели через большой квадратный двор в огромный дом. Паж, которому ее поручили, не сказал ни слова, даже не поздоровался и хранил надменное молчание, словно считал ниже своего достоинства замечать какую-то девчонку. Он повел Магдалену по невероятно длинным, извилистым коридорам, потом вверх по лестнице и, наконец, почти втолкнул в широкую галерею. Мягкий солнечный свет, отражавшийся от воды, струился в восьмиугольные рамы узких окон, выходивших на реку. Тишину нарушали тихие голоса, шелест многоцветных платьев, веселое треньканье лютни. Повсюду сидели женщины: на низких табуретах, на мягких скамьях под окнами; головы в чепцах склонялись над пяльцами. Временами дамы тихо перешептывались, счастливые теплом своего уютного мирка.

Паж оставил Магдалену у двери, и девочка неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать. Ей ужасно хотелось пить и облегчиться, но она понятия не имела, к кому можно подойти со своими просьбами. Которая из женщин хозяйка дома?

Слезы гнева на Гая де Жерве, бросившего ее в таком состоянии, обожгли веки.

Не выдержав неизвестности, Магдалена нерешительно ступила в галерею. Насколько она успела заметить, все женщины были великолепно одеты, но ее внимание привлекла группа дам у дальнего окна. Одна из них перебирала струны лютни и что-то негромко пела. Собрав все свое мужество, Магдалена смело направилась к ним.

— Умоляю, добрые дамы, скажите, кто хозяйка этого дома, чтобы я могла выразить ей свое почтение.

— Господи Боже, дитя, откуда ты взялась? — добродушно засмеялась молодая женщина в сюрко без рукавов и с разрезами по бокам поверх темно-красного котта. (Женское платье в средние века.)

— Мне велено ждать здесь, пока не позовут, — пояснила Магдалена. — Я приехала с лордом де Жерве.

Ответом ей было молчание. Потом женщина постарше, та, что сидела в центре группы, сказала с акцентом, который Магдалена нашла немного странным, но довольно приятным:

— Подойди, дитя мое. Я Констанца, герцогиня Ланкастерская.

Магдалена направилась к ней. Дама была грузной и ширококостной. Темные глаза утонули в складках жира. Волосы были спрятаны под усыпанным драгоценными камнями венцом, надетым на золотую сеточку. Платье так и переливалось драгоценностями, под которыми не было видно ткани. Магдалена низко присела, чувствуя пристальный взгляд герцогини.

— Как тебя зовут?

— Магдалена, госпожа. Я дочь лорда Беллера, владельца приграничного замка Беллер.

По комнате словно пронесся порыв ветра, но герцогиня строго качнула головой, и женщины успокоились.

— Ты проделала долгий путь от приграничных земель, Магдалена Беллер.

— Да, госпожа. Я обручена с Эдмундом де Брессе, племянником лорда де Жерве, — вежливо, как учили ее отвечать на вопросы взрослых, выговорила Магдалена, скромно опустив глаза и сцепив перед собой руки.

Подобное поведение предписывалось всем детям в присутствии старших. Лишь в доме де Жерве такие формальности не только не были приняты, но даже не особенно поощрялись.

— И ты приехала с лордом де Жерве? — Хозяйка дома задумчиво коснулась подбородка, на котором, к изумлению Магдалены, росло несколько поразительно длинных черных волосков. — С какой целью?

— Чтобы быть представленной герцогу Ланкастерскому, госпожа, потому что он принимает участие в воспитаннике моего господина.

В этот момент Магдалена заметила хрустальный кувшин и кубки, стоявшие на столе у стены. Очевидно, глаза ее жадно блеснули, хотя она изо всех сил сжимала бедра в попытке сдержать еще более неотложную нужду.

Констанца проследила за направлением ее взгляда.

— Ты хочешь пить, дитя?

— Да, госпожа, ужасно, но, кроме того, мне просто необходимо уединиться на несколько минут, — поспешно выпалила Магдалена, радуясь подвернувшемуся случаю.

— Можешь облегчиться вон там, за гардеробом. (В средние века гардеробом называли некоторое подобие туалета, где также хранили меха и шерстяную одежду: запах мочи отпугивал моль.)

Герцогиня показала на закрытый занавеской дверной проем в углу галереи, и Магдалена без дальнейших церемоний поспешила туда, чтобы поскорее воспользоваться отхожим местом, вделанным в стену и снабженным длинным, до самой земли, стоком, выходившим в канаву.

Когда девочка вышла, ей разрешили налить медовой браги из кувшина и сесть на табурет возле герцогини. Атмосфера постепенно разрядилась, женщины вернулись к своим благородным занятиям, и казалось, никто не обращал внимания на гостью, хотя взгляды украдкой и шепотки ни на минуту не прекращались, что крайне нервировало девочку.

А тем временем лорда де Жерве проводили в личные покои герцога. Приемная кишела людьми, надеявшимися получить аудиенцию: просителями, придворными, торговцами. Однако лорду де Жерве пришлось подождать всего несколько минут, прежде чем из кабинета вышел гофмейстер и пригласил его к герцогу.

Его сюзерен сидел на резном дубовом кресле, поставленном на небольшое возвышение в дальнем конце комнаты. На нем было свободное одеяние с разрезными рукавами поверх красно-золотой туники. Его золотистые волосы сильно поседели, но даже сейчас, в уже немолодом возрасте, он был так же силен и могуч, как в молодости, а взгляд блестящих голубых глаз по-прежнему оставался зорким и проницательным.

Де Жерве прошел по красивому восточному ковру, встал на колени и поцеловал руку господина.

— Добро пожаловать, Гай, — дружески улыбнулся герцог, поднимая вассала. — Давай уйдем от этой толпы. Мне нужно потолковать с тобой наедине.

И герцог с нетерпеливым высокомерием, всегда отличавшим его манеры и походку, шагнул к двери, вделанной в стенную панель. Придворные и слуги отступили, едва дверь закрылась за сюзереном и вассалом. Герцог и Гай оказались в комнате без окон, казавшейся чем-то вроде пещеры, где стены были увешаны тяжелыми шпалерами, а пол покрыт толстым ковром. Здесь стояла темная резная мебель. Комната освещалась только восковыми свечами, горевшими день и ночь. В нее можно было войти либо из приемной, либо по лестнице, ведущей в спальню герцога, где дверь была хитро скрыта панелью. Обе двери неусыпно охранялись, поскольку именно тут хранились все тайны Ланкастеров, многие из которых были слишком мрачны, чтобы увидеть дневной свет.