Джейн Фэйзер - Причуды любви

Мередит и не подумала остановить поток жалоб, хорошо зная, что Нэн необходимо выговориться. Упреки и наставления продолжались, пока старая няня не раздела подопечную, не помогла облачиться в ночную рубашку и не распустила золотисто-каштановые с рыжеватым отливом волосы, стянутые в тугой узел. Густая масса рассыпалась по плечам Мередит. Нэн настояла на том, чтобы сделать положенных сто взмахов щеткой, несмотря на мольбы Мередит оставить ее в покое в столь поздний час.

— Ты не ляжешь в постель с нечесаными волосами, пока я жива, — объявила Нэн. Отпустив наконец Мередит, она задернула полы кровати.

— Вот уж это представить совершенно невозможно, — пробормотала леди Блейк, покорно ложась под одеяло. Одно дело — командовать шайкой корнуольских контрабандистов и дурачить целый полк береговой охраны, и совсем другое — пытаться выстоять против Нэн Трегарон, особенно когда та пытается добиться своего.

Лорд Ратерфорд проснулся от звона колец, скользивших по медному карнизу; кто-то бесцеремонно раздвигал занавеси. Открыв глаза, он с облегчением увидел физиономию верного Уолтера.

— Господи, как же я рад тебя видеть! — воскликнул он и, с гримасой боли прислонился к высокому изголовью. Уолтер с настороженным участием разглядывал его светлость, отмечая, что лицо у того по-прежнему мрачное, как, впрочем, всегда в последнее время. Ни следа от прежней жизнерадостности. Да и неудивительно: после вчерашних испытаний и здешней сырости плечо у его светлости наверняка ноет, как больной зуб.

— Ничего не скажешь, милорд, сам дьявол не разыскал бы эту дыру, — вздохнул он. — Надеюсь, мы здесь не задержимся?

Вопрос прозвучал почти как утверждение — манера, хорошо известная лорду Ратерфорду. Его слуга — настоящий проныра! Таким образом Уолтер выражал свое мнение.

— Значит, тебе не слишком пришелся по душе Мэллори-Хаус?

Дэмиен спустил ноги на пол и оглядел комнату, где каждая вещь была покрыта толстым слоем пыли.

— Насколько я понимаю, кузен Мэтью умер в этой постели, — небрежно заметил он, взбивая подушку. В воздух поднялся фонтанчик перьев.

— Почему-то я нисколько не удивлен, — хмыкнул Уолтер. — Эта милая парочка наверху спит на ходу и не отличает правой руки от левой. Если ваша светлость извинит меня за дерзость, здесь не место для джентльмена.

— Склонен полностью с тобой согласиться, — вырвалось у его светлости. Поднявшись с постели, он лениво потянулся. — Вполне возможно, что достопочтенный кузен Мэтью вовсе не был джентльменом, хотя это маловероятно, учитывая, что наши общие предки были безупречны. Троюродный брат герцога, представляешь?

— Да, милорд, — бесстрастно пробормотал Уолтер, оборачиваясь, чтобы открыть чемодан, стоявший на банкетке под окном. — Сейчас посмотрю ваше плечо, милорд.

— Я вышел в отставку полгода назад, — отрезал Дэмиен, — и не нуждаюсь в твоих напоминаниях о причине такой милости.

Сбросив ночную сорочку, он устремился к открытому окну, за которым раскинулся неухоженный сад. Гибкая мощная фигура, казалось, излучала нетерпеливую энергию, неуемную потребность в действии.

— Вы честно заслужили ее, милорд, и никакая рана не сможет отнять у вас этого, — со спокойной решимостью заверил Уолтер. Если полковнику вздумается оторвать ему голову, так тому и быть. Слава Богу, не в первый раз и, будем надеяться, не в последний. — Если милорду будет угодно присесть…

К величайшему облегчению Уолтера, полковник, не тратя слов, устроился на банкетке все с той же мрачной физиономией. Широкие крепкие ладони денщика с непривычной осторожностью опустились на рваный рубец, уродующий плечо лорда Ратерфорда, и принялись втирать бальзам в сведенные болью мышцы и сухожилия.

— Когда, по вашему мнению, милорд, можно будет двинуться в путь? — осведомился Уолтер, возвращаясь к первоначальной теме в стремлении отвлечь господина от невеселых мыслей, ставших причиной нынешнего дурного расположения духа. Подобные попытки редко бывали успешными, но повторялись с неизменной регулярностью, что, безусловно, мешало лорду Ратерфорду становиться жертвой приступов черной меланхолии, которая преследовала его с тех самых пор, как служба на полуострове под командованием герцога Веллингтона пришла к столь неожиданному концу.

— Думаю, что в этом случае спешить нет нужды, — покачал головой Дэмиен. — Впереди не предвидится никаких завлекательных приключений, ты согласен?

— Верно, милорд, — вздохнул Уолтер. — Горячая вода для бритья на комоде. Если уж придется здесь остаться, попробую хотя бы сделать это место пригодным для жилья. Не говоря уже о конюшне. Сомневаюсь, что Сарацин в ближайшее время оправится от потрясения.

Лорд Ратерфорд, затачивая лезвие бритвы на широком кожаном ремне, невесело усмехнулся.

— Он бывал и в худших переделках, Уолтер, уж поверь. Но я согласен, он стоит того, чтобы о нем позаботиться. Такое наглое пренебрежение к благородному животному оскорбляет меня.

Неожиданно перед глазами мелькнула стройная фигурка, размахивающая короткой шпагой, в ушах зазвенел взрыв музыкального смеха, исполненного неподдельного веселья. Если он не ошибся, прошлой ночью ему довелось наблюдать весьма интригующие события. Пожалуй, стоит постараться и узнать, кто скрывался под личиной юного контрабандиста, и хотя наследнику герцога Китли вряд ли пристало якшаться с бандой негодяев, все же это куда интереснее, чем слушать причитания любящей матушки и батюшкины наставления о том, какое поведение подобает наследнику герцогского титула. Рано или поздно придется жениться и иметь детей, но пока он никак не мог окончательно распроститься с армейской жизнью, до недавнего прошлого занимавшей все его время начиная с двадцатилетнего возраста, и слишком страдал от необходимости расстаться с привычным обиходом и боевыми товарищами, чтобы быстро и безболезненно свыкнуться со своей новой ролью, которую отвело ему светское общество.

— Пойду соображу завтрак, — пробормотал Уолтер, направляясь к двери. — На пустой желудок долго не протянешь.

— Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне вчерашней ночью. — Дэмиен провел длинную борозду сквозь покрывавшую щеки мыльную пену и с широкой улыбкой обернулся к слуге. — Мужайся, друг. Чувствую, что нынешняя экспедиция еще преподнесет нам немало сюрпризов.

Уолтер скрыл за презрительным фырканьем истинный восторг, охвативший его при виде усмешки и блеска в ледяных серых глазах. Он был готов терпеть любые неудобства и неприятности, если это поможет вернуть юмор и жизнерадостность, когда-то присущие его полковнику. Болезни духа куда труднее исцелить, чем телесные недуги, и хотя молодость и сила помогли заживить рану, на сердце по-прежнему лежала свинцовая тяжесть, и неотвязные мысли о бренности всего земного и расстилающихся впереди годах тоски и покорности долгу терзали день и ночь.