Джейн Фэйзер - Причуды любви

Он туго обмотал ногу полотенцем и отступил.

— Пока это остановит кровь. Позже как следует перебинтуем и зашьем, если понадобится.

Он рывком стащил с нее сапоги, схватил три одеяла и, закутав трясущуюся в ознобе Мередит, уложил на кровать и навалил сверху еще одеял.

— Будем надеяться, что вода не просочится на матрац. Ненавижу спать в мокрой постели, — заметил он так деловито, словно именно это было для него вопросом жизни или смерти. Но в глубине души Мерри понимала, что он просто старается скрыть волнение. Положение было крайне тяжелым. Если Мерри найдут, она ничем не сможет оправдаться, а Ратерфорда обвинят в пособничестве и укрывательстве беглых преступников.

Он задул свечи и, подойдя к окну, прислушался. Слабые звуки с каждой минутой становились громче. Но Мэллори-Хаус уже казался мрачным и молчаливым. Уолтер вернулся к себе, а Дэмиен поспешно скинул халат с разводами воды, грязи и крови в тех местах, где к нему прижималась Мерри. Потом наспех свернул халат и запихнул его в самую глубину гардероба, с сожалением вспомнив, что это один из самых его любимых и теперь он непоправимо испорчен.

Мередит не сказала ничего, но озноб прошел, и даже нога словно перестала болеть теперь, когда кровь больше не текла ручьем. Прозаические рассуждения Дэмиена относительно влажных матрацев и погибшего халата возымели неожиданно успокоительное воздействие, и больше ей не хотелось думать о пережитом кошмаре. Наконец, когда необходимость принимать решения и действовать больше не мучила ее, она почувствовала себя в безопасности. Она безгранично доверяла человеку, который принял на себя ее беды и сделает все, чтобы ее выручить и провести врагов.

Голоса, полные мрачного торжества, все приближались и казались Мерри лаем гончих, загнавших жертву.

— Дэмиен, — прошептала она, когда в сердце ударил холодный ужас, — я наверняка ранила лейтенанта. Не знаю, насколько тяжело, но ранила. Теперь они вне себя от злости и полны решимости…

— Вне всякого сомнения, — хладнокровно согласился он, натягивая другой халат. — Будем надеяться, он еще жив. Не имею ни малейшего желания висеть рядом с тобой.

— Дальше ничего нет! — крикнул кто-то. — Он где-то поблизости. Истекает кровью, как заколотая свинья, далеко ему не уйти.

— Какого дьявола тут творится? — возмутился Дэмиен. — Неужели человеку даже в собственном доме не видать покоя?

— Лорд Ратерфорд?

Голос принадлежал лейтенанту, и Мередит облегченно вздохнула: очевидно, рана не такая уж тяжелая.

— Прошу прощения, милорд, но мне необходимо обыскать ваше поместье.

— Что?! Во имя Господа, о чем это вы толкуете?

Лейтенант поднял глаза к окну. Трудно осуждать лорда Ратерфорда за негостеприимный прием: в конце концов, кому понравится вскакивать с постели посреди ночи! Но закон и порядок прежде всего!

— Могу я поговорить с вами, милорд?

— У меня создалось впечатление, что вы уже говорите, и без разрешения, — раздраженно отозвался его светлость.

Мередит, к собственному удивлению, сдавленно хихикнула, но повелительный жест Ратерфорда мигом заставил ее смолкнуть.

— Прошу вас, спуститесь, сэр, — потребовал лейтенант, с трудом сдерживая нетерпение. Пока он обменивается учтивостями с лордом Ратерфордом, контрабандист уходит все дальше, но ордера на обыск у него не было, так что без позволения хозяина он и шагу не смеет ступить. Если он оскорбит его светлость, тот просто его выгонит, а к тому времени, как он получит все необходимые документы, преступник либо истечет кровью, либо забьется в какую-нибудь дыру.

— Минуту, — неохотно буркнул Ратерфорд и, закрыв окно, вышел из комнаты, затворив за собой дверь.

— Я нужен вам, полковник? — выступил вперед Уолтер.

— Пока нет. Надо сначала избавиться от посетителей. Ратерфорд вышел в холл и второй раз за ночь отодвинул засовы. Перед лейтенантом предстал сонный, растрепанный человек, вяло завязывавший пояс халата.

— Надеюсь, вы дадите мне связные объяснения всему этому, — прошипел Ратерфорд, обводя надменным взглядом раскрасневшиеся физиономии таможенников.

— Контрабандисты, сэр, — коротко бросил офицер. — Мы вспугнули их на берегу, но им удалось ускользнуть, всем, кроме одного. Он тяжело ранен, милорд, и мы выследили его до этих вот кустов.

Оливер театральным жестом указал на живую изгородь.

— В таком случае возможно, этот несчастный скрывается под ними, — зевнув, предположил Ратерфорд. — Вы смотрели?

Лейтенант скрипнул зубами.

— Там никого нет, милорд, но он не мог опередить нас больше чем на пять минут: слишком слаб и потерял много крови. Я намеревался просить вашего разрешения осмотреть все окрестности.

— У вас, разумеется, есть ордер? — осведомился лорд Ратерфорд, поднося ко рту ладонь, чтобы скрыть еще более сладкий зевок. — Разве в таких случаях он не обязателен?

— Да, милорд, — с досадой признал лейтенант, — но в сложившихся обстоятельствах я надеялся…

— О, так и быть, — перебил Ратерфорд, небрежно отмахнувшись. — Шарьте где хотите, только поосторожнее с моим конем. Он создание нервное и не больше меня любит, когда его беспокоят по пустякам.

Лейтенант Оливер, наспех пробормотав слова благодарности, принялся рассыпать приказы направо и налево. Ратерфорд внешне невозмутимо наблюдал за ним, полуопустив веки, чтобы скрыть лихорадочный блеск глаз. Мундир Оливера был разорван от плеча до пояса, а ребра перевязаны окровавленным шарфом.

— Похоже, и вы ранены, лейтенант? Оливер пожал плечами:

— Всего лишь царапина, сэр, и негодяй за это поплатится.

— Несомненно, несомненно, — промычал его светлость, поворачиваясь к двери.

Наверху он переоделся в лосины и сорочку, пообещал закутанной в одеяла неподвижной особе на постели, что позже объяснит, как пользоваться короткой шпагой, поскольку просто ткнуть противника наугад означает всего лишь взбесить его и пробудить желание мести.

— Мне пришлось трудновато, — извиняющимся голоском пропищала Мерри. — Слишком много их было, так что медлить и вступать в настоящий поединок не имело смысла.

— Все это отговорки, — объявил он, направляясь к порогу. — Ну а я пойду присоединюсь к поискам отчаянного контрабандиста.

Мерри осталась одна, в темноте и покое. Закрытое окно почти не пропускало звуков, а в доме было тихо, как в могиле. Онемение прошло, сменившись жестокой жгучей болью. Но Мерри была рада: это означало, что она все еще жива и нога относительно цела. Несмотря на мокрую одежду, ей было тепло в ее гнездышке. Оставалось ждать, пока переполох уляжется.

— Ну как, нашли? — с вежливым интересом осведомился Ратерфорд у лейтенанта, пока его люди переворачивали амбар вверх дном.