Джейн Фэйзер - Алмазный башмачок

— Так-так, — произнес он. — Клянусь чем угодно, та самая цветочница. Откуда ты вдруг взялась?

Впервые в жизни Корделия растерялась под направленным на нее пристальным взглядом золотистых глаз, отливавших зеленоватым и светло-коричневым. Сердце ее внезапно забилось. Но она тут же убедила себя в том, что причиной беспокойства являлось опасение, не слышал ли незнакомец их разговор с Кристианом. Однако, помимо страха, какое-то другое чувство заставило девушку смутиться, ладони ее увлажнились.

— Ты проглотила язык? — спросил Он, вопросительно приподняв тонкую бровь.

— Из-за портьеры… я стояла за портьерой, — наконец удалось выдавить из себя Корделии. — Я… я поправляла там одежду… крючок на платье расстегнулся.

Девушка взяла себя в руки, и ее глаза сверкнули вызовом — она всем своим видом давала понять, что это намеренная ложь.

— Все ясно.

Лео Бомонт в упор рассматривал Корделию, не скрывая своего интереса. Что бы она ни делала за портьерой, это явно не имело отношения к ее костюму. Крючки и петли не могли быть причиной такого нежного румянца или столь очевидного смущения. Мужчина посмотрел на портьеру, и в глазах его запрыгали смешинки — он решил, что правильно оценил ситуацию. Тайное свидание, не иначе.

— Все ясно, — повторил он, едва удерживаясь от хохота. — Я уязвлен. Я по наивности полагал, что твои поцелуи предназначены мне одному.

От этих слов у девушки пересохло в горле, и она непроизвольно облизнула губы. Что же с ней происходит? Почему она не скажет язвительно, что это совершенно не его дело?

Но Корделия тотчас же убедила себя, что должна оставаться здесь, дабы не позволить ему заглянуть за портьеру и обнаружить там Кристиана.

— Кто вы такой? — спросила она, надеясь оттолкнуть его своей грубостью.

— Виконт Кирстон к твоим услугам. — Он церемонно склонил голову, ничуть не смущенный ее обхождением.

Английский виконт. Вовсе не офицер гвардии. Корделия снова облизнула губы. Он смотрел на нее в упор, пытаясь поймать взгляд серо-голубых глаз. Вблизи он выглядел не менее привлекательным, чем из окна дворца. Она поймала себя на том, что чересчур внимательно разглядывает его.

Высокий, стройный, волосы, чернотой не уступающие ее собственным, собраны в косичку на затылке.

В чувственном очертании его губ и волевом подбородке с глубокой ямкой было нечто неодолимо привлекательное.

Люцифер! Господи, о чем она думает? Ее мысли перенеслись к Кристиану, скрывавшемуся за портьерой, но образ друга померк под пристальным взглядом английского виконта, усиливающим ее откровенное смущение.

— Теперь вы имеете преимущество передо мной, — мягко произнес он, отметив изысканность се одеяния, серебряную подвеску на шее, вышитую жемчугом повязку в прическе. — Как я понимаю, вы отнюдь не цветочница и не служанка, несмотря на вашу любовь к поцелуям.

Корделия покраснела и принялась неловко оправдываться:

— Я надеюсь, что моя вольность останется между нами, господин виконт.

Губы его изогнулись в улыбке.

— Но я нахожу такое приветствие в честь моего прибытия совершенно восхитительным.

— Все равно с моей стороны было неприлично вести себя подобным образом, — упрямо повторила она. — На меня временами что-то находит, но ведь это была просто игра, и я отнюдь не хотела нанести вам оскорбление, или… или…

— ..позволить себе чрезмерную фамильярность, — услужливо подсказал ей Лео. — Смею уверить, я именно так и воспринял ваш поступок и, чтобы доказать это, позволю себе получить залог на будущее.

Взяв ничего не подозревающую Корделию за подбородок указательным и большим пальцами, он поцеловал ее. Губы его оказались прохладными, нежными и упругими.

Вместо того чтобы отшатнуться в растерянности и гневе, Корделия неожиданно поняла, что отвечает на поцелуй, приоткрывает губы под энергичным натиском его опытного языка, упивается запахом его кожи. Руки мужчины спустились по спине девушки, задержались на ягодицах, обдали жаром, и она прильнула к его телу, дыша горячо, часто и неровно от захлестнувших ее горячих волн страсти. Зубами она впилась в его нижнюю губу, руки погрузились в его волосы, все тело затрепетало, как бы отдаваясь ему.

Лео отшатнулся назад. Он посмотрел на нее сверху вниз, в его взоре медленно гасла страсть.

— Боже мой, — тихо произнес он. — Что это с вами?

Корделия почувствовала, что кровь отхлынула от лица.

Дикая, неподвластная ей страсть отступила, и она поняла вдруг, что наделала. Поняла что, но не почему. Все ее тело горело, ноги подкашивались. Пробормотав что-то невнятное, она резко повернулась и побежала вдоль галереи, держа одной рукой поднятые юбки. Кринолин покачивался из стороны в сторону, украшенные драгоценными камнями каблуки туфелек звонко стучали по мраморному полу.

От изумления Лео только покачал головой. То, что началось как легкий, ни к чему не обязывающий флирт с симпатичной молодой женщиной, приняло удивительный поворот.

Он не привык терять голову от поцелуев юных красоток, но, кем бы ни была эта проказница, она, несомненно, обворожила его мощной магией своей необузданной страсти. В раздумье он потрогал прикушенную губу. Потом, еще раз покачав головой, повернулся, чтобы выйти из галереи.

Сделав пару шагов, он взглянул на портьеру, из-за которой выскочила девушка. Скорее всего за ней скрывался молодой человек, павший жертвой страстной незнакомки. Он постучал костяшками пальцев по деревянному подоконнику и произнес:

— Теперь вы спокойно можете выйти.

Чтобы затаившийся любовник мог скрыться, он, не оглядываясь, направился к покоям для гостей, в глубокой задумчивости нахмурив брови.

Кристиан вышел из-за портьеры, когда тяжелые шаги затихли вдали. Он обвел взглядом галерею. Корделии нигде не было видно. Юноша слышал, как она с кем-то разговаривала, но голоса звучали слишком далеко, чтобы он мог разобрать слова. Затем наступила долгая тишина, нарушаемая только шарканьем подошв по мраморному полу и шуршанием дорогой материи. Потом он различил шаги Корделии, быстро удаляющиеся по галерее. Что же произошло? Кто был этот человек? И что он делал с Корделией?

Нахмурившись, молодой музыкант направился в скромную комнатку над кухней, служившую ему пристанищем.

В салоне, в который выходили апартаменты для гостей, Лео уже дожидался лакей.

— Лорд Кирстон, ее императорское величество хотели бы видеть вас, — торопливо произнес он. — Сейчас она принимает герцога Бранденбургского. Не будете ли вы так любезны последовать за мной?

Лео зашагал вслед за лакеем по коридорам дворца. Ему уже были знакомы запутанные ходы и переходы этого здания — он помнил их с тех пор, как посетил Вену лет шесть назад, когда побывал здесь на приеме у австрийской императрицы по делам своей семьи, состоявшей в дальнем родстве с Габсбургами. Подобно большинству английских родов знатного происхождения, Бомонты имели родственников и знакомых по всему континенту, и при каждом королевском дворе им был обеспечен достойный прием.