Джулиана Маклейн - Блестящая партия

Зачем же тогда Пьер приехал сюда? Неужели только для того, чтобы оказать моральное давление на вдовствующую герцогиню? Или он приехал для того, чтобы осмотреть поместье, которое надеялся получить по наследству?

Войдя, наконец, к себе в комнату и закрыв дверь, Софи начала расстегивать платье, а в голове у нее по-прежнему крутился один вопрос: как ей уговорить Марион довериться сыну и рассказать ему все о шантаже?

Софи уже собралась позвать Альберту, чтобы та помогла ей одеться, когда услышала голос, который заставил ее вздрогнуть от неожиданности.

Обернувшись, она взглянула на кровать.

– У нас еще есть время? – негромко спросил Джеймс, и уголки его губ приподнялись в хитрой усмешке. Он лежал на кровати поверх покрывала, лениво скрестив ноги. На нем были только бриджи для верховой езды и ботинки.

Не сразу поняв смысл его вопроса, Софи отошла подальше к зеркалу и, продолжая расстегивать платье, спросила:

– Время для чего? – При этом она старалась, чтобы голос ее звучал совершенно безразлично.

Продолжая улыбаться, Джеймс вскочил с кровати.

– Время, чтобы получить десерт до, а не после обеда.

Софи взглянула на его отражение в зеркале и продолжила спокойно отстегивать серьги.

– Я не знала, что ты так любишь малиновый крем. Могу попросить горничную принести сюда несколько порций.

Взгляд Джеймса устремился на нее.

– Малиновый крем в чашечке меня не устроит. Я имел в виду совсем другой вкус. – Голос его стал тихим и хриплым. – Я думал о тебе целый день и ничего не мог с собой поделать. Это твое платье, которое было на тебе во время ленча...

– Зеленое?

– Да, зеленое. Мне хотелось затащить тебя под один из столов и выяснить, какого цвета чулки были у тебя под этим платьем.

Софи посмотрела на него, и что-то прекрасное, теплое ворвалось в ее сердце. Впервые после их медового месяца Джеймс признавался ей в том, что не всегда мог управлять своими чувствами, когда дело касалось ее, и она пришла от этого в восторг. Заботы, мучившие ее, мгновенно отошли на второй план, уступив место желанию.

– Я тоже ждала тебя...

Несколько мгновений в вечернем свете, проникавшем сквозь кружевные занавеси, они молча смотрели друг на друга. Джеймс улыбался, а Софи вспоминала, как нежно и ласково он гладил ее в прошлую ночь и какое наслаждение он ей доставил. Тогда она готова была кричать от счастья...

Джеймс сделал шаг вперед.

– Моя горничная может войти сюда в любую минуту, – предупредила его Софи.

Джеймс задумался, потом подошел к двери и запер ее.

– И еще мы опоздаем к обеду...

Он медленно прошел через комнату и, подойдя к Софи, провел кончиком пальца по ее губам.

– Зато у нас будет исключительный аппетит.

Заключив жену в объятия, Джеймс отнес ее на кровать. Она не пыталась ни спорить, ни сопротивляться. Ей хотелось только ощущать его влажную кожу на своей и любоваться его изумительной красотой при вечернем свете. Сев на край кровати, Софи без всякого смущения начала расстегивать брюки мужа. В течение нескольких секунд она освободила Джеймса от остальной одежды и все это время не сводила глаз с его атлетической фигуры.

Потом Джеймс осторожно уложил ее на спину, и она даже представить себе не могла, что ощущение его обнаженного тела доставит ей такое греховное наслаждение.

Расстегнув ее платье, Джеймс погладил ее грудь, а затем поцелуями довел ее до изнеможения. Остальную одежду Софи второпях сбросила сама. Еще через какое-то мгновение сильным толчком Джеймс оказался внутри ее.

Губы его прижались к ее рту, и Софи чуть не растаяла от наслаждения, когда он прошептал ее имя.

Она услышала обожание в его голосе, и тут вдруг чувство вины вытеснило из ее души наслаждение и радость. Ей приходилось скрывать от мужа нечто весьма серьезное, в то время как она вообще не хотела ничего от него скрывать, мечтая о его полном доверии и любви и желая также отвечать ему любовью и доверием.

Когда Софи давала обещание Марион, ей казалось, что этим она поможет преодолеть отчужденность между матерью и сыном. Теперь она никак не могла предать свекровь.

Но почему все это случилось именно сейчас, когда у них с Джеймсом начали налаживаться отношения? Софи прижалась к мужу. Ей нужно время. Время, чтобы разобраться во всем и понять, как она может наилучшим образом помочь своей семье.

Когда гости начали собираться в гостиной перед обедом, Софи решилась, наконец, подойти к Пьеру. Никто не знал цели его приезда, он ни от кого ничего не требовал и никому не говорил, что был как-то связан с семьей герцога. Пьер приходил на ленч, на обеды, любезно беседовал с другими гостями, совершал долгие одинокие прогулки по окрестностям, когда мужчины были заняты охотой, и, казалось, больше ему ничего не было нужно.

– Мсье Биле, как вам нравится Англия после того, как вы имели возможность в течение нескольких дней познакомиться с ней? – приветливо спросила Софи.

– Очень нравится, ваша светлость, – спокойно ответил француз.

Биле был красивым мужчиной, но никакого сходства с Джеймсом Софи не смогла заметить. Что касается темных волос, то такие можно встретить, наверное, у половины населения Земли.

В это время к ним подошла Лили и кокетливо улыбнулась Пьеру.

– Месье Биле, вчера вечером вы не остались развлекаться с нами, но сегодня мы вас не отпустим. Из Лондона приехали музыканты, и я не сомневаюсь, что танцы нам обеспечены, правда, Софи?

– Да, мы открыли малый зал для танцев в восточном крыле замка.

Пьер приподнял брови:

– Танцы, говорите? Я непременно приду, если вы пообещаете, что окажете мне честь танцевать со мной, леди Лили.

Глаза Лили лукаво сверкнули.

– С удовольствием, – ответила она и тут же, повернувшись, упорхнула к другим гостям.

Софи заметила тот взгляд, которым Пьер провожал Лили. Казалось, он буквально пожирал ее глазами, и от этого Софи чуть не стало плохо. Неужели Пьер не знает, что Лили – его сводная сестра? Или он предполагает, что никто из присутствующих ни о чем не догадывается?

Внезапно Софи засомневалась в том, что сам Пьер знает всю правду. Но могло ли такое быть? Могла ли его мать, не рассказывая ему все, послать его сюда, чтобы напугать Марион?

Стараясь улыбаться как можно дружелюбнее, Софи попросила:

– Расскажите мне о вашем доме, месье Биле. В какой части Франции вы родились?

Несколько минут она задавала гостю всевозможные вопросы о его жизни, но в его ответах не обнаружилось ничего необычного. Он был опытным лгуном, если он действительно все это выдумывал. Пьер даже ни разу не упомянул о том, что его мать владеет борделем. Ничего не говорил он и об отце, который покинул их: по его словам, родители Пьера успешно занимались торговлей.