Джулиана Маклейн - Блестящая партия

Во взгляде Пьера мелькнуло откровенное презрение.

– Поймите же, наконец: я просто влюбился в нее, и это все, ваша светлость.

– В таком случае вам следовало обратиться ко мне за разрешением ухаживать за ней подобающим образом.

– Прошу прощения, но я прекрасно понимал, что не получу такого разрешения, и тем не менее не хотел расставаться с Лили.

Джеймса охватила ярость: ему было ясно, что первую схватку с молодым человеком он проиграл. Вероятно, ему стоило сначала попытаться выяснить причину того, что произошло.

– А каковы ваши отношения с мадам Ларуа?

И тут Джеймс понял, что попал в точку. Лицо Пьера напряглось.

– Не понимаю, о чем вы.

– Уверен, что понимаете. – Стоя напротив Пьера, Джеймс небрежно оглядел его с головы до ног. Он внимательно всматривался в разрез его глаз, в форму носа, линию подбородка. – Как вам кажется, – внезапно спросил он, – мы похожи друг на друга?

– Не очень, ваша светлость.

– А вот кое-кто полагает, что сходство есть.

Произнося эти слова, Джеймс заметил, что Пьер начал нервничать, и, повернувшись, не спеша прошелся по комнате.

– Я обнаружил этот конверт в боковом ящике стола в той комнате, которую вы занимали, когда гостили в замке Уэнтуорт. – Он достал из кармана письмо, адресованное Женевьеве. – Обстоятельства сложились так, что мне пришлось взять на себя смелость и прочесть это письмо. В нем вы сообщаете, что выполнение задания проходит хорошо и что вы вернетесь в Париж семнадцатого. Но вы вернулись раньше, и к тому же с моей сестрой.

– Я уже говорил вам, что мы полюбили друг друга.

– Но ведь это не являлось частью вашего задания...

На лбу у Пьера выступили капли пота.

– Почему же вы не закончили выполнять свое задание? Может быть, не хотели упустить более выгодные возможности?

Губы Пьера сжались в узкую линию.

– Ваша сестра сама этого хотела, Уэнтуорт, она на коленях умоляла меня, чтобы я увез ее в Париж.

– Будьте осторожнее в своих выражениях, молодой человек. А теперь позвольте, я задам вам прямой вопрос: являетесь ли вы сыном мадам Ларуа?

Пьер усмехнулся:

– Я не знаю, что происходит в вашей ненормальной семье, и, честно говоря, меня это мало интересует. Одно точно: я не сын Женевьевы – моей матерью была совершенно другая проститутка. Так что, если вы думаете, что у нас с Лили есть родственные связи, вам не следует беспокоиться. То, что произошло между нами... как бы это лучше сказать... было вполне естественно и достойно.

Джеймсу опять пришлось сражаться с самим собой, чтобы сдержать свою ярость.

– Как вы узнали об охотничьем празднике в замке? Если вы не хотите испытать на себе всю силу моего гнева, то постарайтесь говорить правду.

Некоторое время Пьер обдумывал сказанное Джеймсом, затем подошел к окну, выходящему на аллею.

– Я несколько раз встречался с Женевьевой до того, как она разыскала меня и предложила посетить ваш праздник. Она знала о нем абсолютно все и договорилась с лордом Мэндерлином, что он примет меня, а кроме того, оплатила все мои расходы и купила для меня костюмы. Она велела мне никому ничего не говорить о цели моего пребывания в Англии. По возвращении в Париж я должен был получить вознаграждение в пятьсот фунтов и еще кое-что.

– Но вы так и не получили вознаграждения?

– Мы приехали в Париж только прошлой ночью. Я не хотел оставлять Лили одну.

Джеймс крепче сжал зубы и, лишь немного успокоившись, произнес:

– Благодарю вас за точное изложение фактов. А теперь я вас покину.

Однако, когда Джеймс проходил мимо него, Пьер внезапно схватил его за рукав пальто.

– Подождите. А как же Лили? Я буду бороться за нее.

Джеймс брезгливо посмотрел на руку Пьера, удерживавшую его.

– Что вы имеете в виду, Биле?

– Ее репутацию. – Пьер по-прежнему не выпускал рукав Джеймса. – Если узнают, где она была, ее жизнь будет вконец испорчена.

Их взгляды встретились.

– Во-первых, отпустите мой рукав, – Джеймс по-прежнему старался говорить спокойно, – а затем скажите, во сколько мне обойдется удовольствие больше никогда не видеть вашу мерзкую физиономию.

Глаза Пьера загорелись, и он, наконец, выпустил из рук пальто Джеймса.

– Для такого герцога, как вы, да еще с такой богатой американской женой? Думаю, пятьдесят тысяч фунтов сделают меня немым как рыба.

Джеймс глубоко вздохнул:

– И вы туда же, Пьер? Неужели французам больше нечем заняться, кроме как шантажом?

Гордо поправив воротничок и стараясь изобразить из себя победителя, Пьер улыбнулся:

– Все лучше, чем толкать тележку с картошкой по всему городу, уверяю вас, ваша светлость.

– Да, но предпочтительнее, чем это. – Во второй раз за этот день Джеймс вынул из кармана пистолет и направил его в голову Пьера. – Могу поспорить, что возить картошку лучше, чем быть закопанным вместе с ней. Я ясно выражаюсь?

Пьер нервно улыбнулся и поднял руки вверх, делая вид, что сдается.

– Она ведь ваша сестра, Уэнтуорт. Вы уверены, что готовы рискнуть ее репутацией?

– Никакого риска, – проговорил Джеймс, крепче прижимая дуло пистолета ко лбу Пьера. – Потому что если вы не согласитесь, то будете мертвы.

Пьера скосил глаза на пистолет, и внезапно губы его задрожали.

– Вы мне даете слово, Биле, и я обещаю, что не стану преследовать вас и не буду пытаться выпустить ваши мозги на ваши новые костюмы.

– Черт, если бы вы не приехали сюда, я бы, в самом деле, женился на ней!

– В надежде получить от меня деньги на содержание?

– Все равно, с деньгами или без них.

Джеймс вздрогнул, но тут же резко вскинул подбородок.

– Так вы даете слово?

После нескольких напряженных мгновений Пьер, наконец, кивнул.

А еще через несколько минут Джеймс, выйдя из дома, поднялся в карету, которая ожидала его на улице.

Софи сидела рядом с Лили, которая уже перестала плакать и лишь испуганно смотрела на брата, ожидая всплеска его гнева.

Несколько секунд Джеймс вращал головой, стараясь ослабить напряжение в мускулах шеи и плеч и ожидая, пока восстановится дыхание, а затем посмотрел на Софи, которая выглядела потрясающе даже в этой ужасной карете.

Боже, если бы только он мог сказать ей, как много она значила для него. К тому же он вряд ли справился бы с возникшими проблемами, если бы ее не было рядом. Определенно, Софи оказалась самым лучшим подарком, который он когда-либо получал в жизни.

Все это время Эдвард, Софи и Лили молча ждали, когда он начнет рассказывать, и, как только карета тронулась с места и завернула за угол, Джеймс заговорил:

– Все в порядке. Пьер будет молчать.

Лили закрыла рукой рот, чтобы не вскрикнуть.

– Надеюсь, ты не покалечил его? Поверь, он совсем не так плохо относился ко мне, Джеймс, правда, и я действительно поехала с ним по собственному желанию. Пьер был таким внимательным, таким заботливым...