Джози Литтон - Фонтан мечты

– Температура не поднялась выше. Должно быть, твое лекарство работает.

– Он просыпался?

Нилс покачал головой.

– Он пару раз что-то выкрикивал, но слов я не разобрал.

– Ничего?

– Ни единого слова. – Он поднялся и провел рукой по волосам. – Который час?

– Я не знаю. – Она подошла к окну. – Наверное, часа два или три. Не надо было мне так долго спать.

– Напротив. Ты нуждалась в отдыхе. Я бы разбудил тебя, если бы ему стало хуже. – Он потянулся и провел ладонью по подбородку, недовольно поморщившись. – Мне надо побриться.

Лично она считала, что он никогда еще не выглядел так искушающе мужественно. Но говорить об этом, разумеется, не стала.

– Я останусь с Шедоу.

Он кивнул и вышел, оставив ее наедине со своими мыслями. Но, прежде чем отдаться вольному течению своих дум, она проверила, горячий ли у больного лоб. Сильного жара не было. Если бы им удалось победить двухголовое чудовище – жар и заражение, если бы организм Шедоу был достаточно силен для того, чтобы бороться с заражением... Если бы...

Вода в кувшине остыла. Она рискнула отлучиться ненадолго, чтобы сбегать на кухню, зажечь огонь в очаге и поставить кипятиться чайник. Выглянув в окно кухни, она с удивлением обнаружила, что Нилс был в саду.

– Я думала, ты пошел прилечь, – сказала она, когда он открыл дверь.

Он оглянулся, нахмурившись.

– Мне надо было подышать свежим воздухом.

С запада дул ветерок, несший с собой аромат лугов. Запах, дающий умиротворение. Но Нилс выглядел так, как выглядит человек, собравшийся с духом для тяжкого испытания. А может, он просто устал или она придумывает то, чего нет.

– Тебе надо прилечь, – сказала она.

Нилс кивнул. Она отметила, что реакция у него явно замедленная. К тому же он не спускал глаз с тенистой аллеи на краю сада.

– Ты что-то ищешь? – спросила Амелия.

– Мне показалось, я кого-то увидел.

– Кого? – встревоженно спросила она.

– Никого, – сказал он и заслонил собой обзор. – Я еще подогрею воды.

– Я уже поставила чайник. Ты не мог бы принести немного кипятка наверх, когда он будет готов?

– Конечно, – сказал он, и ей не оставалось ничего другого, как идти выполнять обязанности сиделки. Поднимаясь по лестнице, она оглянулась. Отсюда она видела, как Нилс, присев на корточки у очага, проверял, достаточно ли согрелась вода. Знал ли он о том, как красив собой? Едва ли. Они считают, что красота – это вотчина женщин, но они ошибаются. Она могла закрыть глаза и в точности воспроизвести в памяти абрис его скулы, контуры его плеч, форму мускулистых бедер и ягодиц. Она помнила текстуру его кожи – шероховато-гладкую, она помнила тот хрипловатый стон, что издавал он, когда наслаждение настигало его, она помнила даже мускусно-пряный запах их тел, слившихся в соитии.

О чем это она думает, стоя посреди лестницы, когда должна бежать к раненому? Но отчего-то ее накрыло жаром – то ли желания, то ли смущения, стыда за себя.

Она уже сидела возле Шедоу, когда Нилс принес воды. Вскоре он снова ушел, пообещав, что приляжет. Она умылась и сняла повязку с раны. Края раны были красными, но не такими воспаленными, как могли бы быть. Не было видно, чтобы инфекция распространялась. Она заменила повязку, затем налила немного чаю, который Нилс тоже не забыл принести, в ложку.

– Попей, – сказала она и просунула ложку сквозь сжатые зубы.

Он не стал глотать, и ей ничего не оставалось, как стереть с его подбородка пролитый чай. Она предприняла еще одну попытку. Она не переставала ласково говорить с ним, звала его в этот мир.

– Ты должен попить хоть немного. Ты будешь жить, и твоему телу нужна жидкость. Выпей, Шедоу, за своего брата. Нилс рядом, он здесь, с тобой, и он волнуется за тебя. Пожалуйста, не уходи. Ты нужен ему.

Ничего. Он или не слышал, или не мог отреагировать. Если жара не будет, он сможет прожить какое-то время и без жидкости, но рано или поздно обезвоженный организм перестанет бороться с заразой. Он должен прийти в себя. Хотя бы для того, чтобы попить.

Она старалась не думать о худшем. Намочив салфетку, она стала осторожно обмывать его лицо. Ему бы тоже не мешало побриться, но щетина его была светлее, чем у брата. Один светлый, другой темный. И при всем внешнем различии братья, как догадывалась Амелия, были очень похожи.

Вздохнув, она встала и прошлась по комнате. Ей не сиделось на месте, и такими же беспокойными были ее мысли. Она поправила ковер на полу, картину на стене и заметила, что дверца шкафа слегка приоткрыта. Она попыталась закрыть ее, но что-то внутри мешало.

Ботинок. Очень большой ботинок, и еще такой же ему в пару.

Шедоу был крупным мужчиной, но эта обувь могла принадлежать только великану. И подошвы были слишком толстыми. В них человек казался бы выше на несколько дюймов. Настоящим великаном. Которому впору было бы и черное пальто, которое тоже висело в шкафу.

Что еще? Ах, парик и... борода! Из тех, что надевают актеры, гримируясь к выступлению.

Она все уже давно поняла, просто не хотела думать об этом.

«Я – человек на дороге, в темноте под дождем».

Нилс сам сказал это, и так оно и было, но оказался он там не случайно. Все было тщательно спланировано. Он втерся в доверие к ее семье, заставил их почувствовать себя перед ним в долгу, и все для того, чтобы исполнить то, что, как он считал, он должен был исполнить.

Она не была дурой. Она знала, что сейчас все было не так, как тогда. Взгляд ее скользнул по лежащему на кровати мужчине. Когда он очнется и начнет говорить, что он скажет?

Она доверяла своей интуиции. Иного выбора у нее не было. Ей не нужны были доказательства непричастности близких к взрыву на «Отважном». Она просто знала, что они не способны на такую низость, и все.

Все те мужчины, что с детства окружали ее, включая отца и братьев, готовы были защищать свою страну любой ценой. Нет, не любой. Слишком развито в них было чувство чести и достоинства, чтобы во имя даже самой высокой цели убить невинных.

И Нилс разделял ее взгляды, пока не обнаружил акоранский нож, едва не пробивший сердце брата.

Должно существовать какое-то объяснение всему этому. Хоули много раз бывал в их лондонской резиденции. Он мог найти там нож и украсть его. Шедоу подтвердит ее догадку, когда очнется. Разве нет?

Голова ее болела. Она опустилась на стул и стала думать, как ей быть. То, что Шедоу не хотел приходить в себя, казалось странным. Кровотечение удалось остановить, избежать инфицирования раны, и признаков болевого шока тоже не было. Отодвинув покрывало, она склонила голову к груди Шедоу и прислушалась к его дыханию. Ей показалось, что дышит он глубже, чем раньше. Прижав ухо к другой стороне груди, она убедилась в том, что звук такой же. Слава Богу. Если бы нож задел легкое, шансов на выздоровление было бы куда меньше.