Бертрис Смолл - Плутовки

– Согласен, – кивнул Дэмиен Эсмонд. – А теперь, с нашего разрешения, мы с вашей дочерью прогуляемся в саду и побеседуем о нашем совместном будущем.

Гленкирк медленно наклонил голову, и Дэмиен, поднявшись из-за стола, протянул Дайане руку. Вдвоем они покинули столовую, и не успела дверь за ними закрыться, как герцог схватил Дайану в объятия и стал целовать, пока та не задохнулась.

– Я обожаю тебя, – повторял он, страстно сверкая глазами. – Я умирал тысячью смертей, воображая, что ты предпочтешь Дариуса. Пойми, тогда бы мне пришлось убить его!

– Я давным-давно предпочла тебя, – созналась она. – Еще до того, как мы покинули двор. Дариус – человек неплохой, но с ним ни о чем невозможно поговорить серьезно.

Он снова сжал ее руку, и они направились в сад.

– Я же говорил, Дариус терпеть не мог учиться. Он слишком земной. Поместье моего брата поистине великолепно, и все это дело его рук. Он вникает в каждую мелочь. Любит лошадей и собак. Гордится своими стадами. Я же предал почитаю книги, хотя никогда не пренебрегал своими обязанностями. Но для меня это нелюбимый труд, и он всегда великодушно помогал мне его выполнять.

– Вы чересчур похожи. Одно лицо. Мне было трудно различить вас, пока я не стала встречаться с каждым поодиночке, – призналась она.

– Я рад, что ты оказалась настолько умна. Такую хитрую уловку не каждому под силу придумать!

Они долго гуляли рука об руку, прежде чем он спросил:

– Твоя младшая сестра всегда так откровенна? Не уверен, правда, что она напугала моего братца!

– Последние пять лет я видела ее только урывками, когда они приезжали сюда. Но знаю точно: если она что-то задумала, не успокоится, пока не добьется своего. Может, Дариусу и следует ее опасаться.

– Но она так же умна, как ты. Молодая, разумная жена – возможно, именно то, что необходимо брату. Вряд ли он снова вернется ко двору. У него нет на это ни денег, ни времени, а когда твоя сестра подрастет, может, они и поладят. Подозреваю, что она станет взрослой намного раньше, чем он.

– Ты пригласил меня поговорить о возможности брака между нашими семьями? Или затем, чтобы целовать на свободе? – кокетливо осведомилась Дайана.

Герцог неожиданно остановился, увлек ее на зеленый газон под высокими кустами живой изгороди и уложил на траву, а сам наклонился над ней.

– Я чувствую огонь, скрытый под маской благонравия. И хочу, чтобы ты стала распутницей для меня, только для одного меня.

Его губы легко, дразняще коснулись ее губ.

– Не знаю, сумею ли, – прошептала она. – Я еще никогда не вела себя так вольно.

Ее сердце билось пойманной птичкой, в животе стало холодно. Она чуть поежилась под обжигающим взглядом голубых глаз.

– Ты хорошо училась? – допрашивал он, целуя ее в лоб.

– Да-а, – протянула она.

– Вот и прекрасно, потому что я научу тебя чувственности. Безграничной чувственности.

Его тонкие пальцы лениво играли с кружевом, обрамлявшим низкий вырез розового атласного платья.

– О, Дэмиен, но разве так можно? – внезапно ахнула она, когда корсаж скользнул вниз, обнажая груди.

Дэмиен молча уставился на нее. Хотя он уже ласкал эти холмики, но до сих пор не видел подобного совершенства.

– Ты настоящее чудо, – простонал он, едва выговаривая слова. – И отныне – моя!

Медленно наклонив голову, он поочередно припал губами к каждому соску, превращая нежную плоть в твердые горошинки, лаская гладкие упругие полушария молодой груди. Дайана вздрогнула, но не от холода или страха: слишком велико было даримое им наслаждение. Его жаркие поцелуи обжигали кожу. Жесткие губы сомкнулись на соске и с силой потянули. Девушка потрясенно ахнула, когда по телу разлился жидкий огонь неизведанного доселе восторга. Мгновенно обессилев, она не могла пошевелиться или вымолвить хотя бы слово. Немного придя в себя, она коснулась его шелковистых локонов, пригладила, запуталась пальцами в густых прядях.

Наконец он отнял губы от ее груди. В глазах сияла любовь.

Дайана сжала ладонями его лицо и осыпала поцелуями рот, щеки, подбородок, нос, веки...

– Я люблю тебя, – просто сказала она. – И буду тем, кем ты захочешь.

– Будь моей женой, – попросил он. – Моей сладкой распутной женой.

– Да!

Она расстегнула и помогла стащить с плеч его камзол, расшнуровала белую шелковую рубашку и, проведя руками по широкой груди, притянула к себе, желая поскорее ощутить прикосновение нагой плоти. И тихо вскрикнула, прижатая к мускулистому телу.

Он снова завладел ее губами, но на этот раз поцелуй был исступленным и требовательным. Она поцеловала его в ответ. Маленький язычок осмелился высунуться между розовых губок, но Дэмиен захватил его в плен, втянул в рот и стал страстно ласкать своим языком. Пламя, разгоравшееся в них, угрожало перерасти в лесной пожар. Дайана с трудом оттолкнула герцога.

– Нам нужно остановиться, – предупредила она.

– Знаю, – простонал он, снова принимаясь целовать ее. У Дайаны закружилась голова, но она нашла в себе волю отстраниться.

– Я сейчас потеряю сознание, Дэмиен. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Ты более опытен и должен помочь мне.

– Опять ты требуешь от меня Геркулесовых подвигов, – слабо рассмеялся он. – На этот раз оторваться от тебя. Хорошо, моя обожаемая Дайана, я повинуюсь твоему повелению. Ты позволила мне заглянуть в райские врата, и теперь я жажду получить все.

Он сел и принялся зашнуровывать рубашку, после чего натянул корсаж ей на плечи, предварительно нежно поцеловав изгиб груди. Потом встал и принялся надевать камзол. Дайана поднялась и помогла ему застегнуть пуговицы.

– Теперь все в порядке, милорд, – сообщила она, приглаживая непослушный локон, упавший на его лоб. – А у меня?

– Повернись, – скомандовал он, принимаясь отряхивать ее платье от приставших травинок. – Прелестный наряд, дорогая. Я навсегда запомню это розовое платье с кружевами, которое ты носила в ту ночь, когда согласилась выйти за меня.

– Да ты настоящий романтик! – улыбнулась Дайана. Он взял ее за плечи и заглянул в глаза.

– Ты знаешь, что я тебя люблю. И согласилась стать моей женой. Когда?

– Я всегда хотела обвенчаться зимой. Пожалуй, в декабре, согласен? К тому времени Фэнси успеет родить, а Синара еще не вернется ко двору. Я хочу, чтобы они обязательно были на свадьбе.

– А твои родители?

– Они приедут из Шотландии. Папа поворчит, конечно, но все равно отправится в путь. Сейчас у него не будет времени. Гленкирк ни за что не пропустит сезон тетеревиной охоты. Он уже успел мне это объявить.

– Значит, декабрь, – согласился герцог. – Точную дату определим позже, когда поговорим с твоей бабушкой. Она, насколько я успел заметить, истинный глава вашего семейства.