Джилл Барнет - Райский остров

Он даже отвернулся и посмотрел на окружавшее его черное море и ночное небо. Правда, он, естественно, ничего не увидел, кроме кромешной тьмы, как будто судьба бросила их, чтобы посмотреть, смогут ли они выжить. Он-то знал, как выживать. Черт, он только этим и занимался всю жизнь. Да, он сумеет позаботиться о себе. Но женщина! Да еще трое детей! Они никак не вписывались.

– Отец мой?.. – Она ждала, что он как-то представится, и смотрела на него в упор.

Хэнк мысленно выругался. Он совсем забыл про сутану и шляпу священника. Он срочно сделал вид, что возится с фонарем и не слышит. Она чуть-чуть подождала, затем взглянула на море.

– Когда я уезжала, то думала, что это будут каникулы, праздник, – сказала она задумчиво, как будто рассуждая вслух.

Хэнк резко хохотнул:

– Полагаю, можно и про меня так сказать, что у меня здесь были каникулы.

Она снова посмотрела на небо, затем на детей. У нее был какой-то потерянный вид, когда она смотрела на детей.

На днище шлюпки он нашел небольшую мачту и стал ее устанавливать. Несколько минут повозившись с такелажем, он спросил, показав на детей:

– Где их отец?

– Умер, – с горечью ответила маленькая девочка.

Хэнк внимательно посмотрел на нее. Она, не опуская взгляд, уставилась на него.

– Сколько тебе лет, малютка?

– Я – Лидия, и совсем не маленькая, – сказала она, упрямо вздернув подбородок. – Мне – одиннадцать. – Она натянула одеяло повыше. Она была рассержена, вся раскраснелась и, отведя глаза в сторону, сказала: – Наша мама тоже умерла. Все умерли.

Итак, их мать тоже умерла. Хэнк взглянул на мисс Смитти, которая чудесным образом снова превратилась в чудесную добычу.

– Их родители погибли случайно. – Она обхватила детей за плечи. – Их везли в приют на остров Кука. Мы подружились во время этого путешествия. – Она снова остановилась, затем продолжила, глядя на море: – Женщина, которая сопровождала их и которой поручили их доставить, тоже погибла. Она была в каюте недалеко от моей, но не сумела выйти, а я... я добралась до детей, но... – Голос ее упал, а девочка опять стала плакать. Женщина повернулась к ней и крепко обняла. – Мне так жаль, Лидия. Не сдерживайся. Плачь. Это тебе необходимо.

Хэнк отвел глаза в сторону. Вряд ли стоило говорить это Лидии. Она и так ничем другим больше не занималась.

Маленький мальчик, напротив, сидел совершенно тихо и только смотрел на Хэнка широко распахнутыми и любопытными глазами. Что-то щемяще-тоскливое было в этом взгляде. Странная смесь невинности и осторожности, как у человека, которого били без причины. Хэнк понимал, что парень уже начал вкушать горькие плоды познания жизни. Сам он был еще младше, когда ему на руки упала первая неудачная взятка. Он прекрасно помнил то горькое чувство смущения и растерянности. Он снова взглянул на мальчика.

– Ну что, паренек, поможешь мне?

Ребенок кивнул.

– Меня зовут Теодор.

– Я помню. – Хэнк указал ему на сиденье напротив. – Иди сюда.

Теодор с серьезным видом освободился от одеяла и сел, где ему было указано.

– Сколько тебе лет?

– Пять, – сказал он, но быстро добавил, показав пальцем на сверток на коленях женщины: – Но я не младенец. Это Аннабель еще не исполнилось двух.

Хэнк вручил ему два конца:

– Сначала подержи их вот так...

– Ваше преподобие?

Хэнк взглянул на блондинку. Она все еще успокаивала Лидию.

– Может быть, вы помолитесь за них? – предложила она.

Он застыл на месте.

– За всех, кто погиб.

Хэнк помедлил, достал четки из кармана и преклонил колени. Затем помахал ими в воздухе, как будто крестил волны.

– Да упокоятся они с миром. – И, положив четки обратно в карман, проговорил, глядя в океан: – Аминь.

– Аминь, – повторила и она, а затем прошептала: – Благодарю вас.

Где-то глубоко в душе Хэнка шевельнулось что-то похожее на раскаяние. Но нет, просто он слишком быстро съел бананы. Вот в чем все дело. Он никогда не будет чувствовать никакой вины ни перед кем. Не был и не будет ни в чем виноват. Его слова уже не принесут погибшим никакой пользы. Даже если бы здесь был настоящий поп. Никто не вернет их назад.

Он отвернулся, приладил маленький парус и стал показывать Теодору, как им управлять. Смитти тихонько разговаривала с Лидией и играла пальчиками Аннабель. Вдруг она резко подняла голову:

– Что это было?

– А что такое? – Он как раз вязал один конец.

– Этот шум. Вот он снова. Послушайте.

Снова раздался тот же громкий звук, и он закрутил головой.

– Вот там! – Она показала на северо-восток. – В воде, там!

Дети вскочили и стали смотреть туда, куда она показывала.

– Это коза! – Голос Теодора зазвенел от возбуждения.

Там, в воде, плавала коза, одна из тех, что грузили на пароход – теперь уже казалось, что это было так давно.

Голова животного то появлялась, то исчезала в волнах, изредка доносилось жалобное блеяние.

– Вот она! – Смитти повернулась к нему. – Давайте подплывем к ней.

Он нахмурился:

– Зачем это?

– Как зачем? Чтобы спасти бедняжку.

– Смотрите! Смотрите! – Теодор нагибался из лодки к самой воде.

Хэнк схватил его за штаны, чтобы мальчишка не вывалился из шлюпки.

– Она тонет. – Он оглянулся на Хэнка. – Спасем ее! Скорее!

Все трое смотрели на него и ждали. Тут неожиданно крошка Аннабель подняла головку из одеяла, выглянула и тоже уставилась на Хэнка.

– Спасти?

Все кивнули.

Всячески обзывая себя, Хэнк, достал весла и уже через минуту греб в сторону животного, раздумывая о вероятности спасения в южных морях, да еще с козой на борту.

Сам процесс занял у него пять минут. За это время испуганная коза успела лягнуть его пару-тройку раз в самые нежные места. Затем Хэнк закрепил весла вдоль днища, уселся на сиденье и снова стал ставить парус.

– О, какая удача! – сказала Смитти с весьма довольным видом. Не дождавшись ответа, она продолжила свою мысль: – Как хорошо! Теперь будет молоко детям.

Хэнк что-то пробурчал в ответ и занялся креплением паруса, остальные суетились над глупым животным.

– Передай мне компас. Он за тобой в ящике с припасами вместе со спичками и едой.

Смитти повернулась и стала перебирать содержимое ящика. Судьба опять обрекла его на, можно сказать, заключение. После того как он отсидел во французской яме четыре года, неожиданно он вновь осужден отбывать срок. На этот раз в спасательной шлюпке рядом с роскошнейшей женщиной, которая считает его священнослужителем. Черт возьми, ему придется и дальше притворяться, лучше пусть она продолжает так думать о нем. Кроме того, в шлюпку для разнообразия подсадили трех сирот и шумную козу. И теперь они дрейфуют в этой веселой компании где-то в южных морях!

«Жизнь прекрасна, не так ли?»