Дебора Джонс - Под небом Италии

Кристиано осторожно подсадил ее на лошадь, и они направились по тропинке к воротам. Но не успели покинуть монастырский двор, как из часовни выскочил мальчишка и, шлепая по грязи, бросился к ним.

– Он велел отдать это вам. – И с размаху вложил в ладонь Франчески белую розу так, что шип впился ей в кожу и выступила капелька крови. – И еще велел пожелать леди Арнонкур счастливого пути.

«Это будет нашим секретом», – прошептал кардинал Конти, вкладывая первую белую розу в руку Франчески.

Но Конти умер. Умер и похоронен несколько месяцев назад. Он унес с собой в могилу тайну Мальтийской звезды. Да, умер и больше никогда не повредит Арнонкурам.

Она быстро повернулась к мальчишке:

– Где этот человек?

Но сорванец уже убежал.

Франческа бросила розу на брусчатку, и через секунду эхо от перестука копыт ее лошади разнеслось под сводами ворот. Впереди расстилалась дорога, которая через много миль приведет ее в Бельведер.

–Неужели это возможно?

Франческа оторвалась от созерцания холмов и отвернулась от окна навстречу смеху и голосам любимых людей.

– Неужели в самом деле возможно? – повторила Бланш с оттенком ревности, переводя взгляд с письма в своих руках на Франческу. – Леди Беатрис пишет, что маленький Антонио сказал тете Элеоноре «до свидания», когда та уезжала принимать послушание в монастырь. Я рада за Беатрис и за ее внука. Но ребенок, заговоривший в шесть месяцев? В это трудно поверить!

– А еще я слышал, что знаменитый воин герцог Уильям Глосстерский и его женушка... – начал было господин Генри Кент.

Но Бланш, испугавшись, что придется выслушать очередную бесконечную, ужасную историю, успела его перебить:

– Скажите лучше, господин Генри, Золотое войско все еще стоит во Флоренции?

– Да. Но с нетерпением ждет своего Бельдана Арнонкура. Кристиано – хороший начальник. Трудно найти человека способнее. Но вот уже несколько недель, как нет никаких вестей от сира д'Арнонкура.

Эта тема была еще опаснее, чем кровопролитие, и Бланш за спиной у дочери сделала своему словоохотливому поклоннику страшные глаза. Бельдан исчез несколько месяцев назад, и с тех пор они ничего не знали ни о нем, ни о его брате. Франческе вскоре предстояло рожать, и мать не хотела ничем ее расстраивать. По ночам Бланш дрожала от страха: только бы не потерять дочь. Особенно теперь, когда они стали настолько близки. На помощь, как обычно, пришел падре Гаска.

– Дорогая, – обратился он к Франческе, – время собирать огуречник. Неловко просить тебя об этом – особенно в теперешнем состоянии, – однако лучше тебя этого никто не сделает.

– Но я больше не девушка. – Графиня рассмеялась и погладила себя по животу.

– Не имеет значения! – хохотнул францисканец. – Разговоры о девичестве – бабьи сказки. Все дело в распущенных волосах и веснушках.

Все дружно прыснули: и Бланш, и Генри, и беременная Легация. А Франческа бросилась к зеркалу проверять, не сошли ли веснушки.

Выходя во двор замка, Франческа думала о господине Генри и его неуклюжих ухаживаниях за матерью. Иногда ее так и подмывало успокоить кавалера: Бланш была явно влюблена. Франческа безошибочно угадывала все признаки этого.

После яркого заката наступили сумерки, но графиня уверенно шагала вперед. Она любила и прекрасно знала открывавшуюся перед ней местность. В такие волшебные моменты великий граф и трое его сыновей призывали ее:

– Добро пожаловать домой!

И Франческа знала: дух их любви вечно пребудет с ней. А призраки огня и смерти навсегда оставят ее в покое.

Ударил к вечерне колокол. Она прочитала молитву. Как всегда, когда слышала колокольный звон или когда под сердцем начинал шевелиться ребенок.

– Господи, спаси и помилуй Бельдана! Приведи его обратно ко мне!

Но колокол не умолкал. И Франческа поняла: это не церковный, а тот, что висел на воротах. Она поспешила к калитке. Раз в замок просились путники, предстояло много работы.

Некому было открыть перед ней калитку, но петли оказались смазаны, и она легко подалась. Франческа подошла к главному входу и приветливо улыбнулась. Но тут ее сердце замерло.

Конечно, не настолько красивый, как Бельдан. Красотой Бельдана не мог похвастаться ни один человек. Но именно таким она его запомнила. Блестящие, как у отца, волосы и завоевавшие славу бирюзовые глаза Бланш. Огромный, сильный. И главное – живой.

Совершенно живой.

– Оливер! – крикнула Франческа, бросилась к брату и чуть не свалила с ног. Так хотелось его расцеловать. По ее щекам катились слезы. Целые реки слез – океаны радости.

Но как ему удалось...

И тут она увидела второго рыцаря. Того самого, который считал ее дамой сердца. Он стоял в тени и влюбленно смотрел на нее.

– Я не убил своего брата, – тихо проговорил он. – Вместо этого я решил вернуть домой твоего.

Но Франческе не требовалось никаких объяснений. Бельдан возвратился. И у нее самой было чем похвастаться. Она с гордостью провела рукой по животу.

– Это твой сын, Бельдан. Я его берегла.

Он сделал движение обнять ее, но воспитание взяло верх. Прежде всего – приличия.

– Франческа, дорогая, – проговорил он и запнулся. – Познакомься с человеком, который спас нам жизнь.

Краем глаза Франческа заметила напряженный взгляд брата.

– Это леди Джулиан Мадригал.

Странное имя – то ли французское, то ли английское. Но в нем нет ничего итальянского. Франческа радушно повернулась к незнакомке.

Та оказалась вовсе не дамой, а девочкой лет двенадцати. Красивое лицо, утонченные черты, каштановые волосы и синие, как ночное небо, глаза.

А на груди у нее красовалась Мальтийская звезда.

Тамплиеры – члены духовно-рыцарского ордена, основанного около 1120 г. В конце XIII в. обосновались в основном во Франции. Против тамплиеров под давлением французского короля был начат инквизиционный процесс, а в 1312 г. папа Климент V упразднил орден. – Здесь и далее примеч. пер.

Кондотьеры – в Италии XIV – XVI вв. предводители наемных военных отрядов, находившихся на службе отдельных государей и пап. Вербовались сначала преимущественно из иноземных рыцарей, с конца XIV в. из числа итальянцев.

Атрий – закрытый внутренний двор в середине древнеримского жилища, куда выходили остальные помещения.