Мэй Макголдрик - Обещание

– Джейми! – ласково обратилась она к мальчику, взяв его за подбородок. – Джейми, прошу тебя, поговори со мной.

Он вытер рукавом слезы.

– Как долго?

– Скоро приедем.

Он покачал головой.

– Как долго ты со мной пробудешь там?

– Сколько захочешь. Найду работу в деревне возле Солгрейва. Позже, когда тебя отправят в Итон, поеду за тобой и буду жить в этом городке. Или в Виндзоре, на другом берегу Темзы, рядом со школой. Все будет так, как сейчас. Лорд Стенмор, твой отец, заботится лишь о твоем благе.

Возница объявил о прибытии в Сент-Олбанса. В окошко Ребекка увидела кирпичные стены, крыши и шпили. При других обстоятельствах она с радостью поделилась бы с Джейми сведениями, почерпнутыми в юности из книг об этом древнем городке. Но в настоящий момент могла лишь безмолвно молиться.

Несколько мгновений спустя карета уже неслась на север от Сент-Олбанса, свернув с почтового тракта, который вел из Бристоля. Мили через две карета свернула в аллею, обсаженную по обеим сторонам деревьями.

Ребекка сжала Джейми руку.

– Осталось совсем немного.

Карета въехала в большой парк. В прогалинах между деревьями открывался вид на луга, где паслись овцы, возделанные поля и фермы. Карета стала подниматься по пологому склону, и вскоре они увидели на берегу реки деревушку.

– Джейми, посмотри!

Мальчик равнодушно пожал плечами.

Вскоре деревья кончились, и показалась широкая долина. В дальнем ее конце, утопая в зелени, высились холмы, среди них стоял дом из красного кирпича, окруженный фруктовыми садами, парками и полями. Судя по стилю и архитектуре, он был построен во времена королевы Елизаветы. Луг, усеянный белыми и пурпурными цветами, спускался к широкому озеру. Такой красоты Ребекка никогда не видела.

– Ты полюбишь свой новый дом, – прошептала Ребекка.

Джейми снова равнодушно пожал плечами. Когда карета остановилась на посыпанной гравием дорожке, мальчик вжался в подушки сиденья и закрыл глаза, чтобы не видеть стоявших снаружи слуг.

– Джейми! – Ребекка коснулась его подбородка. Мальчик открыл глаза, и они тотчас наполнились слезами. – Я здесь, с тобой, Я люблю, тебя и буду любить вечно.

– Но я не твой сын.

Она приложила его ладошку к своей груди.

– Ты в моем сердце. И навсегда останешься там. Он покачал головой.

– Но...

– Не мучай себя и меня понапрасну.

Слезы хлынули с удвоенной силой, когда мальчик обнял ее.

– Я боюсь. Эти люди... я их не знаю.

Она вынула из рукава носовой платок и вытерла Джейми слезы.

– Пойдем, познакомишься с этими добрыми людьми. Они ждут нас.

Цвет неба перетекал из черного в серый, и Джейми знал, что грозовые тучи больше не станут задерживать приход матери. Он стоял на коленях на широком подоконнике, прижавшись лбом к холодному оконному стеклу, и смотрел, как снаружи начинают образовываться тени. Поначалу нечеткие, они постепенно становились все более и более ясными, превращая двух чудовищных исполинов в рощу платановых деревьев, Странная рогатая голова, отделенная от туловища какого-то огромного зверя, оказалась всего-навсего конюшнями.

Маленький традиционный садик под его окном тоже постепенно приобрел форму, но взгляд Джейми, проскользнув мимо его аккуратных тропинок и клумб, устремился к лугу и серому озеру. Дорога, которая вела из поместья в Сент-Олбанс, проходила по небольшому каменному мостику, перекинутому через ближайший край озера, и исчезала в дальнем конце долины. Уже несколько часов Джейми сидел на подоконнике, спрятавшись за плотными шторами, и наблюдал.

Они прибыли сюда только вчера, но он знал, что не хочет здесь находиться. Предоставленная ему комната была значительно больше тех двух, которые они занимали в Филадельфии.

Он ненавидел эту комнату. Ненавидел свою кровать. Ненавидел всех этих людей, носивших приличную одежду, старавшихся не смотреть на его руку и называвших его «мастер Джеймс». Мать, которую он обожал, вовсе не была ему матерью.

Все, что она рассказала ему о смерти много лет назад его родной матери и об отце, не могло быть правдой. Джейми это чувствовал. Потому что слишком сильно ее любил. Сама мысль, что она его покинет, вызывала нестерпимую боль.

Судорожно сглотнув, Джейми уставился на закрытую дверь. Мать спала в соседней комнате. А что, если она вдруг решила, что он ей больше не нужен, и ночью потихоньку сбежала? В этом доме столько дверей. Что, если дорога, за которой он вел наблюдение, не единственная, которая ведет из поместья?

Накануне вечером он плохо себя вел. Не притронулся к ужину, притворялся глухим. Когда миссис Трент, экономка, показывая ему комнату, погладила его по голове, ему это не понравилось и он дернулся. Его поступок вывел мать из себя. Она ничего не сказала, но он понял это по ее глазам.

Сейчас он пойдет и разбудит ее. И убедится, что она по-прежнему здесь.

Джейми отдернул шторы, быстро оделся и вышел в коридор.

На стенах висели портреты. Мужчины и женщины в пышных одеждах, некоторые мужчины – в доспехах. На двух столиках горели свечи, значит, кто-то из слуг бодрствует. Рядом с портретом мужчины, изображенного с книгой и мечом, висел портрет мужчины, стоявшего перед красивым серым в яблоках гунтером. Его окружали слуги с охотничьими копьями, суетившиеся вокруг огромного оленя, вероятно, только что им убитого. Сам Джейми никогда не принимал участия в охоте, но Томми Батлер рассказывал ему и Джорджу много охотничьих историй.

– Столько шума из-за какого-то сосунка.

– Придержи язык, Бесси. Хозяйский сын. Что мы можем сделать? Столько времени его не было. И вдруг – на тебе.

– Ну, я не знаю. Если у повара поутру пригорит каша, я не знаю...

– Замолчи ты, мегера, разбудишь весь дом.

Помедлив у раскрытой двери, Джейми прислушался, пытаясь понять, о чем беседуют женщины.

– Эта жен... Форд... нянька парня?

Джеймс устремил взгляд на открытую дверь и подошел к порогу.

– ...я слышала, как миссис Трент говорила вчера на кухне, что она была нянькой для парня все эти годы.

– Если она такая же, как мы, почему ее разместили в этом крыле?

– Она не такая, как мы. Она из благородных, это сразу видно по ее манерам.

– Может, и так, но, судя по одежде, этого не скажешь.

Заглянув в комнату, он увидел, как горничная, встряхнув одеяло, свернула его.

– Это ничего не значит, дуреха. Они только что прибыли из колоний, из Пенсильвании.

– Да, но теперь она в Англии. Слышала бы ты, как Хелен сегодня утром возмущалась, что этой миссис Форд отвели комнату в одном коридоре с апартаментами хозяина. И не зря, надо сказать, если хочешь знать мое мнение.

– Ну уж увольте, я трижды подумаю, прежде чем спрашивать такую гусыню, как ты, или Хелен.

– Как хорошо, что он еще не прибыл, иначе народ начал бы почем зря болтать.