Шеннон Дрейк - Рассвет любви

— Если герой желает получить награду, то она здесь.

— Сдается мне, та хорошенькая девушка куда аппетитнее свежеиспеченной вдовы. И к тому же явно не прочь вознаградить победителя.

— А ты нет? — прошептал он.

Элинор уже открыла рот, чтобы швырнуть ему в лицо яростное «нет!», оттолкнуть его прочь… и тут же почувствовала на своих губах его губы — жаркие, изголодавшиеся и нетерпеливые. Она попыталась бороться… и не смогла. Бессильная, она поникла в его руках, запрокинув голову и дрожа всем телом. Элинор шевельнула губами, стараясь что-то сказать, и тут он подхватил ее на руки.

— Говорю тебе…

— Нет, не говори ничего! — прорычал он и, подойдя к постели, упал на нее вместе с Элинор.

Его руки, его тело… она чувствовала его всего. Ее слуха коснулся шелест одежды, и Элинор сообразила, что это ее одежда. Брендан уже успел одним махом избавиться от пледа и килта. Его обнаженное тело опалило ее огнем. Забыв обо всем, Элинор стала гладить руками его плечи, чувствуя, как его мускулы твердеют и наливаются силой при одном ее прикосновении. Весь мир, казалось, исчез. Она ответила на его поцелуй с той же страстью, что сжигала его самого. Дрожащие пальцы Элинор коснулись его щеки, запутались в гриве густых волос, скользнули вниз, упиваясь упругой твердостью мужской спины. Его тяжелое тело задвигалось поверх нее, жесткие ладони сжали ее грудь, и она вскрикнула от невыразимого наслаждения, когда что-то вдруг словно взорвалось внутри ее. Поток горячей лавы разлился по ее жилам, сжигая все преграды на своем пути, воспламеняя ее тело, пробуждая его к жизни. Как часто, лежа без сна в своей одинокой постели, она мечтала… и вот теперь это наконец случилось. С голодной страстью она прижималась к нему, целовала его, покусывала маленькие жесткие соски, упиваясь ощущением тяжести его тела. Потом почувствовала, как его руки осторожно раздвинули ей бедра, коснулись их нежной поверхности, двинулись выше, пока не оказались внутри ее. Элинор потеряла голову. Брендан мощными, тяжелыми толчками раз за разом врывался в нее как безумный, а она отчаянно прижималась к нему, стараясь слиться с ним воедино. Время остановилось. Она заново узнавала его, и с каждым мгновением в ней крепла уверенность, что так будет всегда. Ослепительный вихрь подхватил ее, унося с собой, пока она не растворилась в бесконечности.

Элинор нескоро вернулась к реальности. Она почувствовала, как Брендан откатился в сторону. Она слышала его тяжелое дыхание, стук его сердца. Руки его сомкнулись вокруг ее талии. Было ли это случайностью или же неосознанным жестом мужчины, стремившегося заявить на нее свои права, гадала она.

Элинор лежала очень тихо, прислушиваясь к треску пламени и стараясь не дрожать. В комнате было прохладно. Рука Брендана гладила ее бедра, и она догадалась, о чем он думает. Ей сразу захотелось отодвинуться от него. Она чувствовала, что у него в груди все еще бушует гнев. Брендан не мог простить ей, что она собиралась родить его ребенка в Англии, выдав его за сына другого человека.

Снизу доносились взрывы смеха, слабые отголоски музыки.

— Возможно, тебя все еще ждут, — тихо прошептала она.

— Думаю, они догадываются, где я.

Элинор потянула на себя простыню, но Брендан схватил ее за руку.

— Нет, — пробормотал он. Опираясь на локоть, он приподнялся, и глаза их встретились. — Сколько раз, когда я лежал один… в темноте и сон бежал от меня… я мечтал увидеть тебя… такой.

Элинор опустила глаза. Дрожь снова пробежала по ее телу, и тогда он сам закутал ее в одеяло.

— Ты вспоминал меня? — прошептала она. — Каждую ночь, да? А может, были и другие ночи? Когда тебя согревала другая?

— Что ты хочешь, чтобы я ответил? — глухо бросил он. — Что я смотрел, как ты идешь к алтарю, чтобы дать обет верности другому, а потом упал бы на колени и поклялся, что стану любить тебя, пока глаза мои не закроются навеки?

Элинор не шелохнулась. Навалившись на нее, Брендан тяжестью своего тела пригвоздил ее к постели.

— Да, были и другие. Для тела, не для души. Но душа моя оставалась мертвой. Такого обжигающего наслаждения, какое я испытывал с тобой, они не могли мне дать. Ну как, теперь твоя гордость удовлетворена?

— Дело не в гордости…

— А в чем же?

— Я ничего не ждала от тебя, — прошептала она.

— Да уж, конечно, моя независимая, гордая графиня! Святая Ленора, вы даже сейчас готовы броситься в бой! Не стоит, миледи. Вы в безопасности, а сейчас это самое главное.

— Я ведь уже пыталась объяснить тебе…

Брендан снова отодвинулся в сторону. Его ладонь погладила чуть заметно выпирающий живот Элинор.

— Пожалуйста, Брендан…

Он рывком встал, надел рубашку, а вслед за ней и килт. Дрожавшая Элинор потянула на себя простыни…

Какими они показались ей холодными, когда Брендана не было рядом…

Казалось, он почувствовал, что ей холодно, — подойдя к камину, он поворошил поленья.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать твою невиновность и смыть позорное пятно с твоего имени. Но запомни: мой ребенок родится здесь, в Шотландии! А если ты выкинешь очередную глупость, миледи, клянусь всем, что для меня свято, — ты узнаешь, что такое встретиться лицом к лицу с настоящим дикарем!

Брендан проснулся на полу, голова у него гудела. С трудом приоткрыв глаза, он заметил стоявшего рядом Корбина. Брендан повел глазами по сторонам — остальные уже встали.

Поморгав, он недовольно сморщился, снова открыл глаза и воззрился на Корбина.

— Я подумал, вам нужно знать… Там, у ворот, гонец.

Брендан рывком вскочил на ноги и выбежал наружу. Во дворе крепости было так же шумно и людно, как накануне вечером в большом зале.

Галдящая толпа окружила кольцом лошадь, укрытую попоной с цветами Роберта Брюса. Гонец, казавшийся тщедушным рядом с громадным конем, о чем-то беседовал с Уоллесом в стороне.

Ненадолго задержавшись, чтобы сунуть немилосердно трещавшую голову в наполненную ледяной водой поилку для лошадей, Брендан подошел к Уоллесу. Его снедало любопытство. С тех пор как план заключить союз между двумя претендентами на трон потерпел неудачу, Брюс и Коммин старались держаться подальше друг от друга. Ставка Брюса располагалась на юго-западе, а Коммин, чьи земли лежали дальше к северу и поэтому не так часто подвергались разграблению англичан, продолжал сражаться, иногда присоединяясь к Уоллесу. С Брюсом они почти не встречались.

Уоллес, услышав шаги, обернулся.

— Перемирие.

— Что?!

— Французский король взял на себя роль посредника и потребовал заключить перемирие между Англией и Шотландией.

— Итак, Филипп сдержал свое слово, — тихо проговорил Брендан. — А что Эдуард? Намерен ли он соблюдать его?