Шеннон Дрейк - Русалка

— Пощади меня! — скулил Рауль. — Возьми ее. Я пальцем до нее не дотрагивался! Возьми… Она твоя!

— Проклятие! Будь мужчиной!

Перед ней все поплыло. Тихий, погребенный под снегом лес вдруг ожил. Послышались шаги и громкие голоса.

Ондайн тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. От холода у нее не попадал зуб на зуб. Неожиданно она почувствовала, что ее окутало тепло. Все еще стуча зубами, она обернулась.

Человек, накрывший Ондайн плащом, стоял над ней и, поддерживая сильными, уверенными руками, пытался поднять ее на ноги. Это был родной человек, которого она уже не надеялась снова увидеть.

— Юстин! — воскликнула она с нежностью и дотронулась до его щеки.

Он озабоченно и мрачно посмотрел на нее, прижимая к себе, — драма еще не закончилась.

— Встань с коленей, подлый трус! — приказал Раулю властный голос, не принадлежавший Уорику.

— Он убьет меня! — захныкал Рауль.

Уорик не двигался. Вдруг Рауль с каким-то жалобным всхлипом ткнулся лицом в снег. Ондайн увидела, что из его спины торчит рукоять ножа, из-под которого хлещет кровь.

Это казалось невероятным.

Уорик, не веря своим глазам, сделал шаг назад.

Вильям подошел к поверженному сыну, встал рядом с ним на колени и вытащил свой клинок из его спины. Затем он перевернул тело, странно улыбнулся и закрыл Раулю глаза.

Он взглянул на Уорика и объяснил:

— Все равно он бы не выдержал пыток. Он бы мучился, сидя в Тауэре и ожидая смерти от руки палача. Увы, у нас больше не осталось ни чести, ни достоинства. Такой конец лучше, быстрее и милосерднее.

Наступила тишина, которую нарушало лишь завывание зимнего ветра.

Уорик отыскал глазами жену.

Ондайн, не улыбаясь, смотрела на него. Выражение удивления, что они оба живы, казалось, застыло на ее лице. Она просто помахала ему рукой.

— Уорик! — раздался издали чей-то предупреждающий возглас. Клинтон! Да, теперь они все были здесь, ее мужчины-Четхэмы. О таком она не могла и мечтать.

Предупреждение подоспело вовремя. Уорик обернулся, готовый отразить опасность, поскольку Вильям Дуво поднялся и бросился на него, как бешеная собака. Уорик едва успел поднять меч.

Как и Хардгрейв, Вильям Дуво сам напоролся на смертельный клинок, пронзивший его насквозь. Уорик наклонился, позволяя Дуво упасть на землю.

Этот человек все еще дико улыбался. Он двигал губами, пытаясь что-то сказать Четхэму. Наконец он простонал:

— Спасибо. Я тоже не хотел умирать под топором палача… из-за девчонки… Ондайн…

Его губы больше не шевелились. Уорик посмотрел на умершего, бросил рядом с ним свой меч и повернулся к Ондайн.

Она, тихо ожидавшая его в стороне, протянула к нему руки. Ее сапфировые глаза блестели. Юстин подвел ее к Уорику. В глазах Ондайн все еще стоял ужас.

— Ты жив! — наконец выдохнула она. — Мы живы. Потрясение оказалось слишком велико. Она закрыла глаза и, потеряв сознание, упала к нему на грудь.

Когда Ондайн снова открыла глаза, то увидела колыхавшееся перед ней море лиц, и среди них самое дорогое и любимое…

Она совсем очнулась ото сна и поняла, что лежит в своей комнате в постели. Ей больше не холодно. Горит камин, и в нем весело потрескивают поленья. Мокрая одежда исчезла. На ней надета муслиновая ночная рубашка, такая миленькая, с пуговичками до ворота. Она укрыта одеялами, а сверху парчовым покрывалом.

Справа от нее сидит король, хитро улыбаясь, держит ее за руку. Другая ее рука тоже в чьих-то теплых ладонях. Она повернулась и увидела мужа, тщательно выбритого, чистого, прекрасного. Вдруг она нахмурилась, заметив свежую ссадину на виске, которая сразу напомнила ей, как близко он находился от смерти. Ведь тогда, решив, что он мертв, она пришла в такое отчаяние, что готова была совершить безумный шаг… и потерять навсегда Уорика, свое счастье и свою жизнь.

— Ах, герцогиня! — обрадовался король. — Вы снова с нами!

Ондайн оторвалась от взволнованных янтарных глаз мужа, перевела взгляд на короля и улыбнулась. Да, это правда… Они все теперь вместе. Дорогой Юстин, Клинтон, милая женщина, которую она встречала при дворе в окружении королевы, и… какой-то незнакомец, высокий и стройный, с печалью на лице.

— Ваше величество! — смущенно обратилась она к королю. Он рассмеялся:

— Что, моя дорогая?

— Я так вам благодарна! Но как вы здесь оказались?

Он пожал плечами, его усы повторяли удивительный изгиб его губ.

— Видите ли, я решил вернуться и убедиться, что все благополучно, но захватил на всякий случай кое-кого из стражников! К сожалению, я прибыл, когда основное представление уже закончилось, но как раз вовремя, чтобы поздравить вас с началом новой жизни!

Ондайн опять перевела взгляд на Уорика и сжала его руку. Затем она, не обращая внимания на присутствующих, погладила его по щеке, как будто все еще не в силах поверить, что он живой и что для них начинается совсем новая жизнь.

Он улыбнулся и, тоже не замечая окружающих, поймал ее руку и поднес к губам.

Юстин кашлянул и присел на постель у нее в ногах.

— Дорогая сестра, я знаю, как ты обожаешь это чудовище, моего брата, но разве тебе совсем не интересно, как мы все здесь оказались?

Она улыбнулась Юстину в ответ:

— Дорогой мой брат, я, кажется, это уже знаю! Наверняка Джек сказал тебе, что мы попали в беду, и ты немедленно бросился сюда к нам на выручку! Юстин и Клинтон, не сомневайтесь в, моей благодарности! Я благодарю вас за заботу от всего сердца! Юстин снова кашлянул, но на этот раз от смущения.

— Боюсь, именно из-за нас ты оказалась в такой опасности! Видишь ли, нас с Клинтоном послали разузнать что-нибудь про тебя и твоих родственников. Очень некстати мы встретились с леди Анной. К несчастью, она подслушала нашу беседу и решила воспользоваться всей этой историей с выгодой для себя и заодно вовлекла Хардгрейва.

При этих словах Ондайн задрожала и посмотрела на Уорика.

— А где Хардгрейв? — пробормотала она.

— Мертв, — отрывисто бросил Юстин.

— Рауль и Вильям также мертвы, — тихо прошептала она, глядя на Уорика. — Как странно, что Вильям убил своего сына и потом набросился на тебя! Он ведь наверняка знал, что не победит!

— Да, знал, — мрачно согласился Уорик.

— Моя дорогая, — сказал король. — Эта пьеса сыграна.

— Да, — вздохнула она. — Все хорошо, и я так вам благодарна. Хотя теперь, боюсь, я уже никогда не докажу невиновность моего отца.

— Нет, она уже доказана! — воскликнул Юстин.

— Мы с Юстином были озабочены не только вашим спасением из рук Дуво, — сказал Клинтон, как будто оправдываясь. — но и, видит Бог, хорошо поработали для вашего отца! Впрочем, больше всего за это нужно благодарить Сару и Джона Робинса, этого молодого джентльмена, которого мы привели сюда в качестве свидетеля.