Лара Ингвар - На пути к трону

Принц похудел, осунулся. Я не могла не заметить, с каким трудом он спешился с лошади, будто болело все тело. Набросила плащ и вышла ему навстречу.

— Здравствуй, моя прекрасная невеста. — Улыбаясь, жених распахнул объятия.

Под красивыми глазами залегли тени, кожа не сияла золотом, как обычно. Он выглядел больным.

— Что с тобой случилось? — После увиденного уже не могла на него злиться.

Принц перешагнул лужу, растекшуюся на брусчатке, поднялся на три ступеньки, чтобы смотреть мне в глаза. Сказал тихо, не желая быть подслушанным:

— Тот ритуал не мог пройти без последствий. Я потерял несколько лет жизни, оставив их в Черном лесу. — Прозвучало так, будто его жизнь ничего не значила.

— Но ты выглядел совершенно здоровым, когда я покидала лес.

Мне ненавистна была сама мысль, что Тавр мог так пострадать. По жестам было видно, что он испытывает боль.

— В тот момент ты была обеспокоена здоровьем своего рыжего друга.

Вцепившись в алую ткань его плаща, спросила как могла строго:

— Ты знал, что Роман может умереть? Говори правду.

Принц улыбнулся, повел носом, вдыхая мой запах.

— Фиалки… Ты не заметила, что животных осталось только два? Я зарезал своего мула, думал, этой жертвы будет достаточно. Оказалось, что это не так.

Я вспомнила черного зверя с белым пятнышком на шее, то, как Тавр с мрачным видом гладил его между ушами, когда мы въезжали в пустыню. Пока я собиралась с мыслями, принц продолжил:

— Мари, ты не чувствуешь этот мир так, как я. Пока что не чувствуешь. Великая пустыня была язвой в мире природы, болезнью. И эта болезнь разрасталась. — Я вспомнила слова Роаха, что территория пустыни начала расти. — И когда ты сообщила, что будущий элементаль земли желает вылечить болезнь, ухватился за эту возможность. Не буду лгать, я не пожалел бы ни его, ни своей жизни, чтобы возродить Черный лес. И… Можешь меня ненавидеть, но я бы поступил так же еще раз.

— Почему не сказал мне? — спросила гневно, осознавая, что прощаю, сердце сжималось от жалости, когда я видела Тавра в таком состоянии.

— Разве ты позволила бы Роману участвовать в ритуале, зная, что он может пострадать? А мне бы позволила? — Я покачала головой. — В любом случае, Мари, тебе ничего не угрожало. Твоя сила разрушала проклятье, освобождала землю, чтобы мы могли вдохнуть в нее жизнь.

Тавр прикоснулся к моей щеке, пальцы были холодными.

— Пойдем, напою тебя чаем, — буркнула. — Только не считай, что я тебя простила.

— Готов вымаливать прощения всю нашу совместную жизнь. — В голосе идущего за мной принца почудилась улыбка. — Ты удивительная, Мари. Скоро я стану очень счастливым мужем.

Я оглянулась через плечо, наши взгляды встретились. Прежде чем я придумала, что ответить Тавру, он стремительно приблизился ко мне в полумраке коридора и нежно поцеловал. Руки обняли меня за талию, нежно легли на спину. Жених шептал всякие глупости, прерывая поцелуй, а потом возобновляя его с новой силой. В этот момент я с ненавистью к себе осознала, что люблю его.

Следующие несколько недель прошли под лозунгом «Маримар — тряпка». Я как дурочка улыбалась цветам и подаркам от принца. Тавр, все еще плохо чувствовавший себя после ритуала, вел себя еще более обходительно, чем обычно. Он часто приезжал в академию, вытягивался на моей кровати и просто наблюдал, как я делаю домашнее задание или читаю. Роман простил его, лишь увидев, в каком тот состоянии, даже взялся лечить принца от истощения, которое стало причиной болезни. На мой вопрос, почему он его простил, Роман ответил: «Он не пытался подвергнуть нас тому, на что бы не пошел сам. И, Маримар, я умею чувствовать жизненную силу. Тавр потерял гораздо больше меня».

Я стала брать принца с собой на уроки с чак-чо. Отчасти потому, что было любопытно, как зверь на него отреагирует. В первый раз животное нервничало, но все же показалось, а потом даже позволяло принцу чесать себя, пока я отрабатывала упражнения.

Чак-чо учил меня созидательной магии, учил чувствовать воду в почве, растениях, воздухе, но не для того, чтобы пользоваться ей, не для того, чтобы вытягивать влагу из почвы, как учил Теренис. «Твои предшественники слишком концентрировались на том, чтобы овладеть боевыми заклинаниями, в то время как истинная мощь кроется в понимании природы вещей», — раздавались слова у меня в голове.

Весна полностью вступила в свои права, солнышко припекало с каждым днем все сильнее. Тавр раздобыл где-то ведро с водой и поливал пересыхающую кожу зверя. Он первым заметил, что чак-чо не хватает влаги. Морда моего хранителя была полна блаженства, когда за его ушами текли струйки теплой воды. «Напоминает о ванне», — подумал чак-чо так громко, что мы с Тавром оба услышали его.

— Ты когда-то принимал теплую ванну? — спросила, отвлекаясь от задания.

«Очень давно. В другой жизни». Зверь нервно дернул хвостом, не желая вспоминать о тех временах. Мои догадки о том, что чак-чо когда-то был человеком, подтверждались.

Два часа тренировки подошли к концу. Мне хотелось спросить кое-что у зверя, но для этого надо было остаться наедине. Взглядом попросила Тавра уйти. Он понял и прошептал одними губами: «Не забывай, что нас сегодня ожидают во дворце». Принц скрылся из вида, и я спросила:

— Почему ты тогда сказал опасаться Роаха?

«Элементаль воздуха?» — Чак-чо не очень хорошо признавал имена, считая, что их значение сильно преувеличено.

— Да. Это он.

«Если будет рядом, он перечеркнет твою судьбу. Ты должна править. Твое предназначение — стать великим правителем», — с этими словами зверь скрылся из виду. Я ничего не поняла из предупреждения, поэтому решила обдумать его позже.

От мысли о возвращении во дворец, пусть даже на простой ужин, каждый раз сводило внутренности. Нужно было напяливать вычурные платья, улыбаться тем, кто за спиной распускает о тебе мерзкие сплетни. Принц в этом гадюшнике чувствовал себя вполне сносно и подбадривал, что со временем я привыкну, а затем буду вольна сама назначать придворных. А я не была уверена, что это время настанет. Роах никак не мог выйти на след ведьмы. Где-то умирали стихийные маги, а мы были бессильны.

После того как новость о воскрешении пустыни долетела до двора, мы с принцем стали желанными приглашенными на любое событие. Роман тоже не успевал отбиваться от карточек и писем «влюбленных» девушек, которых интересовала выгодная партия с сильным магом. Он и раньше был нарасхват, и только врожденное упрямство спасало его от женитьбы. Он и в военную академию убежал, чтобы не жениться.

Тавр сделал мне красивую прическу, вплетя в волосы цветки фиалок, помог подобрать удобное фиолетовое платье без лишних деталей. Мои «фрейлины» следовали за нами — девушки ни на секунду не позволяли себе забыть о долге, каким бы настойчивым вниманием ни окружали их молодые люди. Из украшений на мне были аметистовые серьги и три кольца, что не раз спасали меня в сложных ситуациях. Пусть и с временно потухшими камнями, они всегда были на моих пальцах: как бы Тавр ни просил, я никогда не снимала подарков графа.