Милена Завойчинская - Невест-то много, я — одна

— Да ладно, той девчонке он нужнее, чем тебе. Но я ей подала знак, что всё видела и чтобы она держалась от нас подальше.

Повисла немая пауза.

— Эрика, а ты откуда всё это?.. Ну...

— Потому что в приют, где я росла, попадали дети из разных сословий. И сиротели мы в разном возрасте. Так что я умею жульничать в карты. Не профессионально, конечно, но настолько, чтобы не дать обжулить себя. Я знаю, когда меня пытаются обокрасть, и при необходимости сама могу вытянуть у воришки то, что он только что утащил у меня.

— Но это ведь неправильно. Ты леди.

— Неправильно быть дурачком и раззявой. Неправильно самому становиться вором или грабителем. Но уметь за себя постоять — это необходимость.

Лекс помолчал, осмысливая.

— Так, может, ты меня сама и научишь?

— Нет, — цокнула я с огорчением. — Мне не хватает для этого квалификации. Меня саму ведь учили не как мастера, а ровно настолько, чтобы не быть жертвой. Поэтому, Лекс, запомни. Ты должен научиться фехтовать, драться, ловить за руку воришку, играть в карты так, чтобы тебя не кинули, и орудовать отмычкой.

— А это-то зачем?!

— Пригодится, — пожала я плечами. — Вдруг тебе придется от ревнивого мужа своей любовницы удирать?

Все три моих спутника, даже кучер, который в разговор не вступал, но слушал внимательно, подавились воздухом и закашлялись, я же невозмутимо продолжила:

— Тем более что опыт взлома отцовского сейфа у тебя уже имеется. Не стоит останавливаться на достигнутом. А теперь быстрее домой. Лекс, сейчас плотно обедаем. Переодеваемся в то, что не жалко валять в пыли и рвать, и едем бить морду.

— Мою? — сморщил нос красавчик полуэльф.

— Твою, — согласилась я и ободряюще добавила: — Не переживай, ты шустрый и гибкий, быстро научишься. Но это не точно... Впрочем, даже если получишь в глаз, не страшно. Синяки проходят без следа при помощи заговоренных мазей. Наши пацаны в приюте вечно с фингалами ходили, и ничего.

— Отец узнает — головы нам оторвет, — вдруг с вселенским спокойствием заявил Лексинталь, откинулся на спинку сиденья и расплылся в блаженной улыбке.

— Не исключено, — смущенно почесала я кончик носа. — Но мы будем стараться уцелеть и там, и сям.

Мы переглянулись и рассмеялись. Гайрас с кучером обменялись загадочными взглядами, но промолчали.

Когда мы к назначенному времени подъехали к старым складам, нас уже ждали. Я ни секунды не сомневалась, что возможность подзаработать и при этом поколотить богатенького выпендрежника голодранцы не упустят.

Так и было. Нас не просто ждали, а предвкушали развлечение.

Вся малолетняя шайка была в сборе, и даже пару новых лиц я заметила. Но так как рисковать здоровьем Лекса я не собиралась, то сразу же свистнула их заводиле и подозвала.

— Арно.

— Эрика.

— Напоминаю, я буду платить не просто за то, чтобы вы как следует развлеклись и отколошматили моего подопечного. А чтобы научили. Усёк?

— А чо ж нет? Усёк. Но ты учти, эльфяк, тут всё взаправдашное, слёзки тебе утирать никто не станет, — кивнул он Лексу.

Тот поджал губы, сверкнул глазищами, но промолчал.

— Вот и чу́дно, — улыбнулась я. — Лекс, выходи. И без фингала не возвращайся. Арно, прежде чем приступите, вы все сдайте оружие.

— Чо? Ты меня за кого держишь, цаца? Да всё по-чесноку! Ничо у меня нет. Арно сказал, Арно сделал!

— Да ничо, но перья сдать!

Под моим суровым взглядом пацан нехотя вытащил из-за пояса нож и бросил его на землю в сторону.

— Все перья. И не только ты. Повторяю, его папаша из нас сделает фарш, а перед этим шкуру живьем спустит, если вы в азарте драки его пырнёте, забыв, что она учебная.

Сейчас я говорила почти нормальный языком, без явных жаргонизмов, чтобы меня понимали и мои спутники.

— Да зуб даю, нет больше ничо! — сплюнул Арно.

Я не стала препираться, а запустила заклинание, отработанное мною до совершенства еще в приютские годы. Мальчишки наши дрались каждый божий день. Клянусь. Не проходило и суток, чтобы кто-то с кем-то что-то не поделил и не принялся выяснять отношения на кулаках. Я в силу боевого характера и способностей к магии частенько оказывалась рядом или в куче. А потому это заклинание вызубрила чуть ли не самым первым, подглядев его у мага, который подрался с наемниками в трактире.

И сейчас, повинуясь моим чарам, все металлические предметы, находящиеся в карманах, за голенищами сапог, в кепках, за поясами, за пазухой... да везде короче, зашевелились, напугав своих владельцев. А потом выскочили и поползли в одну кучу.

Вопли и ругань переполошившихся мальчишек были мне ответом. А когда до них дошло, отчего это произошло, мне досталось немало негодующих взглядов и несколько ругательств.

Я пожала плечами, улыбнулась и жестом королевы помахала толпе.

— Арно, приступайте.

— С ума сойти! — отмер Лексинталь, который обалдел не меньше уличных голодранцев, которых только что так странно разоружили. — А меня научишь, Эрика?

— Возможно. Поторопись. Арно, с тебя зуб. Я всё видела, в том числе второй нож, выбравшийся из твоего сапога.

— От же цаца!

Следующий час мы с кучером и Гайрасом наблюдали кучу-малу, свалку, драку. Поначалу Арно, выполняя уговор, всё объяснил «эльфяку бестолковому». Показал несколько приемов и захватов, щедро вываляв в пыли, пару раз придушив и дернув за уши.

Ну а потом... Мальчишеская уличная драка с выяснением, кто круче. Сколько я таких видела за годы детства, и не счесть.

Соблюдая нейтралитет, я ни за кого не болела и не подбадривала. Но изредка громко свистела, если кто-то из мальчишек забывал, что бой ненастоящий и не насмерть, и начинал чересчур яростно мутузить кулаками.

Итогом стали перенервничавшие Гайрас и кучер, на глазах которых голодранцы избивали хозяйского сына, которого они, считай, растят с малолетства. Они периодически вскакивали, чтобы бежать-спасать-жалеть, и лишь мой гневный оклик заставлял усесться обратно и ждать.

Через час с небольшим, посчитав, что на сегодня хватит, я в очередной раз громко засвистела. Как ни странно, меня и услышали, и поняли, и отреагировали как надо. Куча тел развалилась в разные стороны, демонстрируя взмыленных, раскрасневшихся пацанов. У некоторых были расквашены носы, у других подбиты глаза, содраны костяшки на руках, все демонстрировали разной степени порванности рубахи и всклокоченные шевелюры. Кое-кто держался за бок или прихрамывал.

К нам, шмыгая расквашенным благородным носом, доковылял Лекс. Шел он слегка согнувшись и держась за бок.

— Рубашку подними! — строго велела я.

Полюбовалась на целое, но побитое тело, кивнула. Велела задрать штанины. Ноги тоже целы, без переломов и вывихов, но с наливающимися синяками.

Такой же знатный синячище появится и под правым глазом. Еще нос проверила, нет ли перелома, после чего выдала ему носовой платок, чтобы мог вытереть сопли и кровь.