Ольга Куно - Семь ключей от Зазеркалья

— Какого черта ты еще здесь? — сердито прошипела я Орвину, все еще прижимавшему меня к земле.

— А тебе правда не страшны пули? — не менее зло парировал он.

Ответить я не успела. Не на шутку разгневанный кронпринц вытащил из-за пояса второй пистоль и взвел курок.

— Все! Мне надоели игры! — проревел он, направив дуло на висок Этнеи, и мы поняли, что ничего не успеем сделать…

Дальнейшее не мог предвидеть ни один из нас. Откуда-то со стороны водопада внезапно выскочил Кейл. На его плечах развевался дорожный плащ, к поясу крепились двое ножен — с мечом и кинжалом. Но вытащить ни то, ни другое он не успевал, поэтому просто схватил Анселя за руку с пистолем, вынуждая отвести ее в сторону. Грянул выстрел, пуля улетела далеко в небо, а оба мужчины повалились на землю.

Мы с Орвином вскочили, побежали к дерущимся, однако кронпринц оказался шустрее. Он сумел вывернуться, ударил Кейла каблуком сапога, поднялся на ноги, одновременно извлекая из ножен кинжал, метнулся к Этнее. Орвин с громким выкриком бросился ему наперерез. Но маневр оказался ложным. Ансель внезапно сменил направление, и я опомниться не успела, как лезвие его клинка коснулось моей собственной шеи.

— А теперь посмотрим, насколько твоя жизнь никому не нужна, — сказал он вроде бы мне на ухо, но не понижая голоса.

В итоге для меня звук получился очень громким, и ощущение было премерзкое: сверху вниз по позвоночнику пробежало нечто вроде неприятной щекотки. Мысли, посетившие меня в этот момент, были столь же гадкие. Это же надо было так глупо попасться?

— Сию секунду бросьте оружие! — рявкнул Ансель.

Самым ужасным было то, что и Орвин, и Кейл послушались. Правда, нехотя и нарочито медленно, но все-таки опустили на землю свои клинки.

Способы выхода из создавшегося положения метались в мозгу остервеневшими, загнанными птицами. Мы стояли всего в паре шагов от обрыва. Если с силой качнусь назад, подтолкну Анселя в нужную сторону, и есть шанс, что он полетит вниз. Это был огромный плюс. Минус заключался в том, что вместе с ним упаду и я. Правда, я сыграла не совсем честно, не полностью выполнив условия из письма Охотника: небольшое зеркальце в сумке все же имелось. Если я сумею вытащить его и проникнуть в подпространство на лету, выживу. Но каковы шансы осуществить все эти действия во время падения в пропасть, я понятия не имела. А подготовиться заранее нельзя: кронпринц непременно заметит, чем я занята.

Впрочем, зеркальце — не единственное, в чем я пошла против воли Охотника. Я почувствовала, как, движимая давлением изнутри, выскочила пробка висевшей на поясе фляги.

— А ты однако же стал очень видным мужчиной, — едко заметила я.

Готова поспорить, что лицо Анселя стало в этот момент пунцовым. Но, главное, он инстинктивно попытался отстраниться, чтобы не касаться меня своим сильно увеличенным достоинством. Не от целомудренности, конечно, просто неприятно лишний раз демонстрировать свое уродство. На это и был мой расчет. Кинжала принц не отвел, но я сумела увернуться. Он бы, конечно, перехватил меня снова, но тут из бутылки вырвался Хаш. Дохнуло холодом, кругом как будто потемнело, а змий, стремительно увеличивающийся в размерах (сейчас он казался раза в полтора крупнее человека), завис в воздухе, глядя Анселю в глаза немигающим взглядом.

Кронпринц вздрогнул и выронил оружие. Сталь с жалобным звоном ударилась о камень. А Хаш распахнул пасть, демонстрируя тонкие острые зубы, и ринулся прямо на Анселя. Тот в ужасе отпрянул, замахал руками, потеряв равновесие, но, так и не сумев удержаться на самом краю, с криком полетел в пропасть.

Змий уменьшился до своих привычных размеров, развернулся к неподвижно наблюдавшим за этой сценой мужчинам, шикнул на них для острастки и нырнул во флягу. Несколько капель портвейна выплеснулись наружу единственным напоминанием о недавнем присутствии потустороннего существа.

— Жива?

Орвин метнулся ко мне, заставил запрокинуть голову и коснулся шеи там, где к ней недавно прижимался клинок Анселя.

— Все нормально, — утомленно ответила я.

Впрочем, опереться на мужскую руку оказалось очень даже кстати. Я думала, что сделана из материала покрепче. А нервишки-то, оказывается, шалят.

Шаг, другой. Отступить подальше от края пропасти было не лишним.

— Кейл, освободи Этнею! — окликнул декана Орвин. — Пара убираться отсюда. Надо бы успеть одолеть спуск до заката.

Я вскинула голову, затем сочувственно сжала предплечье принца.

— Он не освободит Этнею.

Мои слова прозвучали весьма отчетливо, невзирая даже на фоновый шум водопада.

— Почему? — недоуменно спросил Орвин.

— Потому что он и есть Охотник, — ответила я, глядя Кейлу прямо в глаза.

— Что? — недоверчиво переспросил Орвин. Перевел взгляд с неподвижно застывшего декана на меня и, кажется, попытался оценить мое состояние, заподозрив, что я попросту не пришла в себя от потрясения. — Ведь это же был Ансель. Он придумал историю с Охотником, чтобы отделаться от нас с Этнеей.

— Нет. — Я уверенно покачала головой, по-прежнему глядя исключительно на Кейла. — Ансель просто воспользовался ситуацией. Мы с тобой не слишком-то шифровались во дворце. Наверняка у него были шпионы, которые подслушали наш разговор. В спальне принцессы или в саду. Доложили вашему брату, он понял, что это шанс, и помчался сюда. Успел раньше нас, потому что воспользовался дворцовым порталом. Такой ведь существует, верно?

Я наконец повернула голову к Орвину. Он кивнул.

— Возможно, Ансель надеялся, что Охотник уничтожит нас сам, и планировал только наблюдать. Однако же пистоли на всякий случай прихватил. А когда прибыл на место, совсем незадолго до нас, обнаружил здесь лишь связанную Этнею. И решил, что важные вопросы лучше решать самостоятельно. Уж не знаю, где находился Охотник в этот момент.

— Надо было кое-что подготовить. И все-таки любопытно, как ты узнала?

Кейл смотрел на меня с нескрываемым уважением, вот только не было теперь в его облике и намека на прежнюю уязвимость, сконфуженность или неловкость. Перед нами стоял человек, уверенный в себе настолько, что мог признать достоинства противника без урона для собственного эго.

— Я подозревала. Не только тебя, правда. Не зря же я все эти недели околачивалась в институте. Тот факт, что ты — стихийник, сбил меня с толку и заставил смотреть в другую сторону. Но в последнее время слишком многое стало указывать на тебя. Ты заподозрил неладное, когда Ансель выманил меня во дворец, и даже предупредил Орвина. Ты объяснил все дурным предчувствием, и, по идее, почему бы нет? Ведь главное, что ты оказался прав. Но я — немного ученый и предпочитаю логические объяснения. Например: если бы ты был Охотником, то точно знал бы, что нового преступления не случилось и письмо из дворца — ловушка.