Ольга Иванова - Невеста врага

— Сьер Гард разрешил, — уточнила я.

— Хорошо, сьера. — Райма на этот раз покорно склонила голову. — Сейчас велю подготовить вам теплую одежду. Сегодня на улице ветрено…

Вскоре появилась еще одна служанка, та самая, молоденькая, которая еще в первый день готовила для меня ванну. Она на несколько минут исчезла в комнатке с моим гардеробом, а вернулась уже с платьем из толстого бархата с меховой оторочкой и плащом, тоже подбитым пушистым, похожим на песцовый, мехом. Сапожки также оказались теплыми, но легкими. Служанка помогла мне во все это облачиться, а потом уложить волосы. Украшений я почти не надевала, а вот исследовать Теоллину шкатулку с драгоценностями уже давно исследовала и даже присмотрела вещицы, которые возьму с собой. Может, удастся выручить за них деньги или же так кому отдать в качестве платы, если понадобится.

На улице шел редкий снег, который в народе называют «белыми мухами». Стылый ветер дул порывами, забираясь под полы плаща и юбку, и я сразу поежилась и натянула меховой капюшон почти на глаза. Да уж, погодка не из приятных, а ведь вчера было куда лучше, даже солнце светило. В общем, с прогулкой не повезло…

— Вы уверены, что хотите гулять, сьера? — вторя моим мыслям, спросила Райма.

— Хочу, — упрямо ответила я. — Хотя бы недолго. Покажи мне двор и окрестности замка. Вдруг что-нибудь вспомню?

— С чего желаете начать? Главные ворота, хоздвор, парк, пруд… — без особого энтузиазма поинтересовалась служанка.

— Давай пройдем по кругу. Начнем с… — Я покрутила головой. — С левой стороны.

Райма пожала плечами и пошла чуть впереди меня.

— Это подъездные ворота, — стала показывать она, я же делала себе мысленные зарубки: въезд охраняют трое верзил, решетка кованая. Ров за стеной глубокий, но воды в нем нет, зато я приметила несколько довольно пологих спусков и подъемов. То есть вполне можно попробовать перебраться и таким способом.

— Дальше конюшня и хлев… Задний двор…

Так, а здесь, кажется, выход из кухни. Отлично. Интересно, на ночь ее двери запираются? Хотя, кажется, я слышала, что даже, когда все спят, на кухне дежурит кто-то из поваров, на случай, если «сьеру Гарду» захочется перекусить. Успею ли это проверить или придется рискнуть? Ладно, может, есть другие пути.

— Кузница, прачечная… — продолжала между тем Райма.

А вот прачечную тоже можно рассмотреть.

— Здесь один из выходов в парк. Но есть еще один, с другой стороны…

Парк показался мне голым и безжизненным. Сразу невольно вспомнился сад Фаррета из сна, пышущий красками и буйной зеленью. Понятно, что мы на севере, но все равно это место, несмотря на искусные статуи, изящные фонари и даже фонтаны, навевало какую-то тоску и чувство безысходности. Возможно, я всего лишь проецирую свое нынешнее настроение, еще и в такую погоду, летом же здесь намного симпатичнее и уютнее.

— Бирт! Вижу, тебя сослали на дальние ворота, — вдруг громко проговорила Райма, со смехом обращаясь к толстяку, охраняющему еще один въезд.

Тот вначале поклонился мне и только потом ответил басом:

— Мне и здесь неплохо.

— Конечно, неплохо, — хмыкнула Райма. — Особенно дрыхнуть на посту… Смотри, чтоб вообще не прогнали из замка взашей… А то твой храп на всю округу слышен. Сегодня тоже не дашь мне спать?

— Сегодня ночью я глаз не сомкну, — улыбнулся тот, смущенно посматривая на меня. — Вот увидишь…

— Ну-ну, увижу, — покачала головой Райма.

Я же вполуха слушала их перебранку, а сама рассматривала решетку, особенно одну щель между крайних прутьев, которая была заметно шире остальных. И, кажется, с комплекцией Теоллы в нее можно будет даже пролезть. Я как бы невзначай подошла ближе, делая вид, что хочу посмотреть, что творится на той стороне рва, сама же прикинула реальное расстояние между теми прутьями. А ведь действительно могу пролезть. А тут еще и Райма полюбопытствовала:

— А чего мост опущен? Опять заклинило?

— Да, уже второй день, — махнул рукой Бирт. — Завтра обещали прислать мастера…

— Ох, как бы сьер Гард про это не прознал, — покачала головой Райма.

— Если не скажешь ему, то и не прознает, — буркнул охранник и вновь покосился на меня.

— Я тоже не скажу, — заверила его я как можно дружелюбней и улыбнулась. — Обещаю.

— Благодарю, сьера. — Тот покраснел от смущения.

Ну а у меня в голове уже вырисовывался вполне себе реальный план побега… И это не могло не радовать.

— Ну иди ко мне, не бойся… — Фаррет улыбается и манит меня пальцем. Сам он сидит в огромной ванне, похожей на бассейн. От нее идет пар, аромат цветочных масел приятно щекочет нос, а обнаженное тело мужчины, хоть и скрытое частично водой, вызывает волнение и трепет.

Я переступаю с ноги на ногу и делаю неуверенный шаг к нему. На мне нижняя сорочка, но я пока не осмеливаюсь ее снять.

Фаррет сам перемещается ко мне ближе и протягивает руку. Я вкладываю свою ладонь в его и осторожно спускаюсь в воду по невысоким ступенькам. Меня тут же заключают в объятия и целуют, медленно, томительно, нежно, точно боятся напугать. И я расслабляюсь, поддаюсь ласкам этих губ и уже сама теснее прижимаюсь к мужской груди, несмело поглаживаю ее, затем и плечи, шею… Фаррет разрывает поцелуй и увлекает за собой, садится сам и усаживает меня у себя между ног. Я снова робею, особенно когда он начинает стягивать с моих плеч сорочку, одновременно покрывая поцелуями мои шею, щеки, скулы. А намокшая сорочка сползает все ниже…

— Зачем она тебе? — шепчет он мне с усмешкой, когда пытаюсь остановить его руку. — Здесь никого нет… Мы одни… Или ты меня стесняешься? Глупая. Ты ведь почти моя жена. Скоро, совсем скоро будешь моей перед всем миром. А пока я просто хочу, чтобы ты ко мне привыкла немного. Перестала стыдиться и бояться моих ласк… Но если тебе это неприятно, я перестану. — Фаррет демонстративно убирает руки, я же ощущаю пустоту и холод в тех местах, где они только что держали меня. А внутри живота все сжимается, будто противясь тому, что меня лишили этих прикосновений.

— Продолжай… — вырывается само собой, и я прикрываю глаза.

Не успеваю опомниться, как сорочка уже спущена почти до талии, а пальцы Фаррета оглаживают и нежно сминают мою грудь, играют с затвердевшими сосками. От этих прикосновений по телу разбегаются маленькие молнии, а ровно дышать становится все труднее.

Одна рука Фаррета продолжает ласкать грудь, другая же скользит ниже, поглаживает живот и бедра, затем ныряет под подол сорочки и неторопливо движется обратно вверх, но уже между ног. Я судорожно вздыхаю, когда его пальцы оказываются у самого сокровенного места, пытаюсь сжать бедра, но Фаррет не дает мне этого сделать: переплетает свои ноги с моими, удерживая их на месте. Его пальцы оказываются глубже и начинают ласкать там, где я сама не решаюсь касаться себя. По телу одна за другой пробегают волны томительно сладкой дрожи, и чем быстрее двигаются пальцы Роуна, тем сильнее и невыносимее они становятся. Я не замечаю, как начинаю ерзать на месте от нетерпения. Меня переполняют непонятные ощущения, требующие выхода. И это почти сводит с ума…