Екатерина Юдина - Читай по губам...

— Я пока побуду с мамой. Вечером позвоню тебе, — сказала, перед тем, как достать из сумочки ключи. Пока что не хотела знакомить маму и Доминика, ведь она вполне ранимая женщина из высшего общества, а Моно выглядел, как верзила с небрежно растрепанными волосами, пробирающими до жути, черными глазами и сильно разбитыми костяшками. Я понимала, что на Моно засматривались многие девчонки и из-за того, что я была его невестой, меня они, казалось, были готовы растерзать хотя бы взглядами, но так же, порой смотря на Доминика я осознавала почему у нас в университете его так боялись, поэтому, определенно, сейчас не лучшее время, чтобы знакомить маму с ним. Может, хоть немного позже, когда она успокоится и придет в себя. Хотя, я и так уже долго тянула со знакомством.

После того, как я зашла в квартиру, увидела, что мама действительно была не только испугана, но и будто бы наполнена горечью. Лишь немного позже я поняла, почему. Вернее, мама сама рассказала мне об этом.

— Я почти пустила Виардо в квартиру, — прошептала она. Мы как раз сидели в гостиной и пили чай. — Он начал извиняться за то, что бросил меня и назвал других своих женщин ошибками. Говорил, что раскаивается и вообще произнес много красивых фраз, а я, глупая, растаяла. Только, после того, как он опять начал говорить про деньги, я немного пришла в себя. Но… Нану, он мне угрожал и после такого я могла бы вызвать жандармов, но я этого не сделала. Не знаю почему. Будто бы еще на что-то надеюсь и боюсь причинить ему боль.

— Когда он тебя бил, думаю, не опасался, что тебе больно, — я с силой сжала в ладони чашку с остывшим чаем.

— Нану, я понимаю, что он ужасный человек, но иногда Виардо говорил так, что не возникало сомнений в том, что он действительно изменился.

Мама раскрывала передо мной душу и рассказывала то, что никогда не откроет ни одной своей подруге, а я ее слушала, радуясь уже тому, что она не открыла дверь Виардо, а значит, постепенно начала давать ему отпор. Об этом и сказала маме, но решила, что пока что мне лучше пожить с ней, чтобы поддержать.

Отчим не просто ужасный человек. Он мерзкий и гнусный, но достаточно хитрый и умный, чтобы годами обманывать женщин и жить за их счет.

За себя я в этой ситуации не переживала. Виардо надеется, что может повлиять на маму и вытянуть из нее деньги, но со мной этого не произойдет и отчим это прекрасно понимал. Моя часть суммы от продажи семейного особняка спокойно и законно лежала на банковском счете.

Вплоть до вечера мы с мамой сидели в гостиной и разговаривали. Она обрадовалась тому, что я останусь у нее и, кажется, даже немного успокоилась, благодаря чему смогла пойти к себе и прилечь. Думаю, сон это как раз то в чем она сейчас нуждалась.

Я же приготовила легкий ужин и вместе с этим написала Доминику сообщение, что останусь у мамы, после чего пошла купаться. Наверное, тоже устала так как в ванне чуть не заснула и, плюс ко всему, слишком поздно поняла, что не взяла с собой пижаму. Пришлось идти в спальню обвернувшись одним лишь полотенцем, которое не являлось большим и вообще мало что прикрывало. Поэтому по коридору я буквально бежала и радовалась тому, что мама уже спала. Даже перед ней не хотелось появляться в таком неподобающем виде.

Я быстро вбежала в спальню и тихо захлопнула дверь. В первое же мгновение увидела в полумраке около окна силуэт человека и, поняв, что в моей комнате был еще кто-то помимо меня, вздрогнула всем телом. Сознание панически подкинуло мысли про отчима и я испуганно схватила настольную лампу.

Я была готова в любой момент воспользоваться ею, как предметом для защиты, но буквально через секунду в этом силуэте узнала Доминика.

— Да, что… Ты… — прошипела, включив свет. Испуг испарился, но сердце все еще стучало прерывисто. — Как ты сюда попал? Мы находимся на третьем этаже.

— Почему ты решила остаться тут? — взгляд Моно привычно мрачный. Сразу он посмотрел мне в глаза, но уже вскоре взгляд опустился ниже, а я, вспомнив, что полотенце почти ничего не прикрывало, под взглядом Моно покраснела. Еще и от того, как на меня смотрел Доминик тело будто бы обдало огнем и по коже скользнули огоньки. Только он мог смотреть так, будто брал уже просто взглядом.

— Мама не в себе из-за прихода отчима, — я немного помялась, но все же рискнула спросить: — А ты можешь узнать про то, где он сейчас?

— Не в Париже.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросила, но почти сразу поняла, что Моно и без моей просьбы уже узнал про отчима. — Когда он покинул Париж?

— Сегодня днем, как только понял, что его ищут.

— А куда он уехал?

— По направлению к Живери. Там испарился.

Я этому не удивилась. Отчим идеально умел прятаться. Это умение он усовершенствовал с годами. Я очень надеялась на то, что он не вернется.

Иногда мне казалось, что Доминик так же не особо хотел знакомиться с моей мамой. Он ненавидел моего отца, а к остальным моим родственникам, в том числе и к маме, относился с безразличием. Вернее, так, будто их вовсе не существовало, но он сам разузнал про отчима услышав, что тот угрожал моей маме. Может, у Доминика с ней все же могут сложиться нормальные отношения.

— Это хорошо. Чем дальше он, тем лучше, но, наверное, я еще некоторое время все же поживу с мамой. Ей сейчас нужна поддержка.

— Как долго?

— Может, несколько дней. Или недельку. Вообще, возможно, пару месяцев, — я лукаво улыбнулась. — Но это же хорошо. У тебя появится шанс поухаживать за мной. Будешь приезжать за мной перед университетом и еще звать на свидания. Будешь опять меня добиваться.

Вместо ответа Доминик подхватил меня на руки и уже через мгновение положил на кровать, тут же нависая сверху. Полотенце было сорвано и отброшено в сторону и грубые руки парня по-собственнически легли на мое тело. Сначала прикосновение легкое — его руки оказались на моей талии, но уже от этого жар скользнул по коже.

— Доминик… — прошептала, нет, уже простонала его имя, когда губы парня коснулись моей шеи, а одна из ладоней сжала грудь.

— Бл*ть, хочу тебя, — хрипло. Спускаясь жесткими, но такими обжигающими поцелуями ниже и уже вскоре губами касаясь груди. Прикусывая сосок, этим причиняя легкую боль, но тут же ощутимо проводя вокруг него языком, из-за чего по телу пробежали импульсы, а перед глазами заискрилось.

Сознание покрылось плотным, но, из-за всколыхнувшегося безумия этой близости, рванным туманом и перед глазами все поплыло. Тело горело и мне казалось, что я сойду с ума от этого жара. Сгорю в нем и превращусь в пепел, ведь прикосновения Доминика подобны тлеющим углям, испепеляющим кожу и оставляющих после себя ожоги — его личное клеймо. Ни одной секунды чтобы прийти в себя и ни одного лишнего вдоха. Все на пределе и на грани, которые мне, как всегда, невыносимо трудно выдержать, а Моно уже напоминал чудовище с неутолимым голодом и с каждым мгновением все настойчивее напирал. Прижимал меня к кровати и я так отчетливо чувствовала его тело. Вес, дурманящий запах, сталь мышц и до предела возбужденную плоть, ощущающуюся даже сквозь плотную ткань джинсов.