Ольга Пашнина - Свидания со злодеем

Он взглянул в окно, а рука меж тем поднялась к моей ключице, обрисовала ее контуры и спустилась к груди. Я боролась с собой, умоляла себя отшатнуться, но вместо этого будто тянулась за прикосновениями. В них было столько осторожной нежности, что я и без зелья вряд ли смогла бы остаться равнодушной. Меня очень давно так не касались… пожалуй, никогда.

— Уже почти ночь. До утра есть немного времени.

Он медленно склонился к моим губам, опалив их горячим дыханием. Замер, будто собирался сказать что-то еще, но ни один звук не нарушил звенящую тишину спальни, нарушаемую лишь биением сердца. Я не смогла бы точно сказать, его или мое так громко стучало в ожидании прикосновения. Но первое мгновение поцелуя обернулось яркой вспышкой, из которой разгорелось пламя.

Меня никогда так не целовали. Так откровенно, властно, но в то же время чувственно. Как будто не Габриэл минуту назад угрожал убить меня и как будто не он собирался отправить меня на несколько лет в ад, чтобы скрыть собственные преступления. На секунду появилось ощущение, как будто мы всего лишь целуемся. Потому что влюблены, потому что целоваться — так же естественно, как дышать, хотя дышать как раз получалось не очень. Вдох через раз, и вместо воздуха — выдох мужчины. Габриэлу было плевать на то, как поцелуй выглядит со стороны и насколько он романтичен, он как будто в жаркий день дорвался до чистой холодной воды.

И хоть разумом я понимала, что совершаю самую ужасную ошибку в жизни, зелье и накатившая слабость не дали сопротивляться поцелую. Ставшая чувствительной кожа горела там, где касалась ткань его одежды. С моих губ сорвался тихий стон. Когда Габриэл прервал поцелуй, стало холодно и одиноко.

— В чем-то насчет меня ты была права, — сказал он. — Я точно не благородный магобоязненный лорд.

Чередой мелких обжигающих поцелуев он прошелся по моей шее, стальные руки сомкнулись на талии. Одновременно невидимая рука словно сдавила сердце — по измученному телу прокатился приятный спазм. Только разбитая губа немного болела, но лишь в моменты, когда Габриэл прерывал поцелуй, чтобы придумать какую-нибудь новую мучительную пытку.

— Не представляешь, — языком он пощекотал чувствительную впадинку за ухом, — как давно у меня никого не было. И как сильно я тебя хочу… потому что, будь ты проклята, Теана, все идет не по плану. Совсем не по плану…

Он с хриплым стоном снова ко мне потянулся, и в этот же момент я осознала, что тянусь ему навстречу. И это ужасно болезненное желание ощутить прикосновения того, кого, казалось, я ненавидела, не имело ничего общего с зельем, что должно было подавить волю. Понимание этого даже отвлекло от возбуждения, которое стало таким нестерпимым, что почти превратилось в болезненную тошноту и головокружение. Отвечая на поцелуй, я уже не отдалась ему целиком, а осторожно сжала пальцы здоровой руки, лежащей на шее Габриэла. И чуть царапнула острыми ноготками. Ослепленный желанием, Габриэл принял слабую боль за инстинктивный жест страсти и, кажется, он его только распалил, но я ликовала!

Или он переоценил приготовленное зелье, или искренняя ненависть к магии оказалась способна ей противостоять. Я все еще была слаба и зачарована обрушившейся чувственной пыткой, но я не была куклой, лишенной разума. Хорошая новость: у меня появился шанс спастись.

Плохая: безволие ушло, но я все еще хотела того, что собирался сделать Габриэл Гримвелл.

Хотя страх все же обвил холодными щупальцами сердце. Я собиралась играть с очень опасным и жестоким человеком. Вряд ли Габриэл меня отпустит, а значит, мне придется поступиться гордостью и очутиться в его постели. Играя роль одурманенной зельем, ненавидя этого мужчину за то, что он собирался сделать и одновременно желая — уже не по воле магии.

Почему я такая? Почему я внутри совсем не та добрая девочка Теана, которой хочу и которой обещала быть? Как красивое наливное яблоко с червивой сердцевиной? Почему я не могу заставить себя оттолкнуть Габриэла и гордо умереть за память родных, погибших из-за магии?

Все вокруг — комната, неприветливый мрачный дом, боль от аварии и страх перед уготованным колдуном будущим, растаяло из-за жара, исходившего от Габриэла. Играть одурманенную зельем было сложно, но на меня работала страсть мужчины — он почти ничего не замечал, с упоением даря обжигающие и выматывающие ласки.

— Я не сделаю тебе больно, — хрипло прошептал он, увлекая за собой к постели.

Снова в свои объятия. Медленно и нежно, как будто не был монстром с человеческим лицом. Как будто не собирался уничтожить меня.

От отчаяния на глаза навернулись слезы.

— Не плачь. Не бойся, Теана.

На секунду в серых глазах я увидела себя. Может, не те же самые, но совершенно точно такие же мучительные воспоминания и сомнения. Так, как смотрел Габриэл, смотрят те, кто очень устал от потерь.

Вскоре я поняла, что совершенно неважно, как именно себя вести. Я все равно не умела ровным счетом ничего, и Габриэл не ждал вместо вчерашней невесты племянника страстной раскованной любовницы.

Какие странные порой повороты совершает жизнь. Не будь он тем, кем является, я должна была бы оттолкнуть его, заставить прекратить и не поддаться охваченному возбуждением телу. Но сейчас все, что от меня требовалось — просто отдаться желанию… и мужчине. Сыграть нужную роль оказалось одновременно и очень просто и невыносимо сложно.

Завороженно я смотрела, как Габриэл торопливо раздевается, обнажая идеально сложенное тело. Плавные изгибы мышц, упавшие на лицо пряди темных волос и сводящие с ума пальцы. Отбросив рубашку, Габриэл снова впился в мои губы поцелуем и подтолкнул к вороху подушек.

Мир сузился до неторопливого дразнящего поцелуя, тяжести мужского тела, хриплого дыхания Габриэла и соприкосновения тел, из-за которого я словно чувствовала, как кожи касаются крошечные огненные искорки.

Не осталось ни одного миллиметра моей кожи, которого не касалась горячая ладонь Габриэла. Живот свело от сладкого, но в то же время болезненного спазма.

За окном окончательно стемнело, только луна робко заглядывала в спальню, освещая нас в постели.

Я запомню эту ночь. Медленные осторожные движения. Его низкий хриплый стон. Мое учащенное дыхание и ногти, впивающиеся в разгоряченную влажную кожу. Вспышку удовольствия, целую вселенную перед глазами и переплетенные пальцы рук.

А еще я запомню маленькую, совсем незначительную деталь: то, как руки Габриэла сомкнулись у меня на талии, когда он, засыпая, смотрел в потолок. Меня никогда не обнимали одновременно так крепко и нежно. Создавая иллюзию, будто я ему нужна. Будто мы занимались не сексом, а любовью.

Будто утром нежность не превратится в жестокость.