Галина Долгова - Во имя будущего

— Все готово, господин, — из толпы вышел незнакомый мужчина и, прикоснувшись к амулету на шее, велел: — Начинаем!

Сперва я не поняла, что за движение в ольдейхаровском море, просто недоуменно смотрела, как толпа по команде развернулась и уставилась куда-то назад. И ждала. Сперва тишина, а потом раздался странный гул, похожий на грохот барабанов или топот сотни ног.

— Смотри! — шепнул Вэенарт, или правильнее будет Вэендхельд.

И я посмотрела туда, куда указывал ледяной. В распахнутые двери входила армия. Белоснежные воины в доспехах, с оружием на изготовку, заходили в зал и шли мимо нас к порталу. И каждый, проходя мимо Вэена, вскидывал вверх меч и выкрикивал: «Хэерт Мирдрохейд!»

— Первая тысяча, — улыбаясь, прокомментировал ледяной. — Мы давно готовились к этому дню. Они будут охранять портал и наших магов с той стороны все время, которое потребуется. Сейчас достаточно тысячи, но уже завтра их будет десять тысяч. И уж так получилось, что при постоянном доступе магии мы сильнее, чем представитель любой другой расы. Да и продержаться на самом деле надо всего семь дней.

— Почему семь? — беззвучно прошептала, но он услышал.

— Откат Восхождения. После него миры застывают на одиннадцать лет в том же состоянии. А через одиннадцать лет Эстерхольд восстановится полностью. Вот и все. Мы уже победили. Но ты можешь облегчить участь Розы.

— Как?

— Сними проклятье. И миры останутся живы. Или мне притащить сюда «стимул»?

— А это еще нужно? — скривившись, скинула его руку с плеча.

— Конечно. Я не безумец, что бы ты обо мне сейчас ни думала, и прекрасно понимаю, что, соединив Эстерхольд с Розой, мы выиграем всего пару сотен лет. Мы хотим нормальной жизни, Тай, — он взял мое лицо в ладони и склонился, практически шепча мне в губы и не обращая внимания на происходящее: — Мы хотим жить как все, любить, растить детей и не видеть, как умирает наш дом, как мучаются те, в ком заложена магии, не отдавать крупицы своей жизни, чтобы позволить детям прожить еще пару лет. И не тяни время, любимая, чем быстрее ты снимешь проклятье, тем меньше народа умрет. Вперед!

— Куда ты меня тащишь?

— К сердцу мира. Перенестись прямо к нему нельзя. Зона отчуждения. Но, в отличие от других правителей, мы никогда не прятали его в подвалах. Он защищен и так, — и, болезненно поцеловав, резко развернул и подтолкнул вперед, туда, где за троном оказалась неприметная дверь. Быстро на что-то нажав, распахнул двери, открывая сияние ледяного купола. — Сто метров — ничего, никакой магии, кроме родовой. За купол можем войти тоже только мы. Вообще, до сегодняшнего дня в этом зале посторонних не было, — хмыкнул он, покосившись на меня и следующих за нами пятерых стражников.

— И я смогу пройти? — хмуро уточнила.

— Конечно. Мы же не зря провели обряд, моя полутень, — издевательски произнес он. — Жаль, что ритуал не получился в точности, это многое бы упростило.

— Конечно, — пробормотала и тут же заткнулась, потому как в этот самый миг мы прошли за купол.

Ну что сказать? Картина оказалась знакомой. Я уже видела такой «цветок» на Урвасе, только светился он зеленым, а здесь от него исходил чистый белый свет. Присмотревшись, различила серебристые и синие нити воздуха и воды, скрепленные золотой сетью света.

А еще я видела багряно-серую сферу, полностью закрывающую сердце мира. Рука сама потянулась к ней, как тогда на Урвасе, но сейчас я не боялась сгореть. Мне необходимо было прикоснуться к проклятью, чтобы понять, как его снять и возможно ли это. Почему-то я было уверена, что мне вреда оно не причинит. Проклятье было, я видела его вполне отчетливо, оно было серым, но темно-вишневые разводы очень напоминали кровь.

— Потому что это и есть кровь, — раздался мелодичный голос в тот самый момент, как я прикоснулась к сфере. И я увидела ее. Кто это, сомнений не было.

— Тайлисаниониэль?

— Именно.

— Но… вы здесь? Как? Почему?

— Как и любой пленник, нахожусь в своей тюрьме.

— Что? — я растерянно покосилась на Вэена, но тот замер, безучастно смотря перед собой.

— Он нас не слышит и не видит. Это сфера безвременья.

— А… кхм… знает о вас?

— Нет, — огорошила ответом демиург. — Сильно сомневаюсь, что Рехельдор даже своим потомкам рассказал о совершенном предательстве, скорее в его духе сочинить красивую сказку о том, какой он благородный и невинно угнетенный! — вдруг разозлилась демиург, вмиг превращаясь из безупречного божества в самую обыкновенную женщину — обиженную, разъяренную, но не сломленную.

— А что было на самом деле? — осторожно поинтересовалась.

— На самом деле? — хмыкнула она, на удивление быстро успокаиваясь. — Присядь, у нас будет долгий разговор, — и тут же прямо из воздуха появились два больших мягких кресла, — я бы предложила поесть или выпить, но, увы, это будет иллюзией и насыщения не принесет.

— Ничего страшного, я пока не хочу. Так что произошло? Вы действительно мой предок? — этот вопрос почему-то интересовал меня сейчас больше всего. Как-то не похожа была сидевшая передо мной женщина на рожавшую многодетную мать, пусть и во имя великой цели.

— Ну… — протянула она, — в какой-то мере да.

— То есть вы не рожали хранителей?

— Рожала? Я? — в глазах демиурга отразился шок, а потом она истерично рассмеялась, да так, что успокоилась спустя лишь несколько минут. — Прости, — она утерла выступившие от смеха слезы, — просто не ожидала, что именно такую сказку сочинят в Розе.

— А как было на самом деле?

— Милая, я не смогу зачать ребенка от смертного, и уж тем более выносить. Он просто сгорит в моей силе. Со смертными могут спариваться только боги, но они, по сути, и есть бывшие смертные. Ну да ладно, сейчас не об этом. Чисто теоретически, я действительно частично являюсь твоим предком. Отчасти. После создания сердца мира я соединила в нем свою кровь, магию, энергию и магию, кровь и энергию первого правителя. Но когда пришло время уходить, нужны были боги, чтобы смотреть за моими мирами. В Розе их назвали хранителями.

— Мы — боги?

— Должны были ими стать, но из-за случившегося завершающего этапа не произошло, — вздохнула она. — В общем, смысл обряда был в том, что женщина в правящей чете на определенное время становилась моим аватаром — до беременности и во время ее. Тогда же она должна была пить мою кровь и принимать ее в свои вены. Ну и зачатие, естественно, происходит в момент, когда она принимает в свое тело мою астральную проекцию. Ой, не смотри с таким ужасом, — отмахнулась она, увидев мои шокированные глаза, — это все в рамках обряда, стандартная практика.

Так вот. После рождения в ребенке есть часть моей магии, энергии и крови. А в момент обрезания пуповины он соединяется с сердцем мира. Так появляется главенствующий бог. Иногда боги, если двойня или если демиург решает привязать к миру несколько богов. Все остальные уже потомки этих.