Ирина Матлак - Крылья феникса

Эмбер недобро прищурилась:

— Правильно, нищенка. Твой удел — просить. Просить прощения и милостыню. Ты же просила милостыню, правда? Чем еще такая, как ты, могла обеспечивать свое убогое существование в этих мусорных кварталах? Или… — Ее узкие глаза блеснули. — Ты торговала собой в каком-нибудь дешевом борделе?

— Эмбер! — разом ахнули несколько девушек.

— Что? — Она небрежно повела плечом. — Моя старшая сестра давно замужем. Я слышала, как она жаловалась маме, что подозревает мужа в хождении по публичным домам. Дорогим, разумеется, а не таким, где работала эта нищенка. Хотя лично я ничего такого в этом не вижу. Мой муж должен сопровождать меня на приемах и выписывать чеки, а где и с кем он будет проводить время, не важно.

К нападкам мне было не привыкать. Благо тетушка Эльза так натренировала мою выдержку, что теперешние попытки меня задеть вообще не трогали. Но молча проглотить все, что Эмбер сейчас сказала, — значит, подписать себе приговор и подвергаться травле на протяжении всего обучения в институте.

Глядя на нее в упор, я усмехнулась:

— Ты так много знаешь о мужчинах и публичных домах. Может, сама таким образом подрабатывала? Или нет, ты же не какая-то там «нищенка», в деньгах не нуждаешься… Наверное, просто развлекалась.

Алекса, до этого молча за нами наблюдавшая, громко рассмеялась.

— Ты… — Эмбер буквально захлебнулась яростью и возмущением. — Серая мышь! Оборванка!

Мое спокойствие взбесило ее еще больше — ну точно как тетушка Эльза. Кажется, она сдерживалась из последних сил, чтобы не сорваться с места и не вцепиться мне в волосы. Возможно, это бы и произошло, не войди в гостиную староста второго курса.

— Что за вопли? — с видом истинной леди осведомилась она, обводя присутствующих цепким взглядом. — Что вы себе позволяете? Вы — будущие ниллэ, а ведете себя хуже базарных торговок! Сейчас же отправляйтесь в свои комнаты, посиделки у камина на сегодня закончены.

Не знаю, в чем был секрет этой девушки, но ее послушались все и сразу. Было в ее голосе что-то неуловимо гипнотическое, заставившее прикусить язык даже Эмбер. Старосту второго курса нам сегодня представила декан, сказав, что в скором времени назначит старосту и среди первокурсниц.

Прежде чем я успела войти в свою комнату, идущая позади Эмбер резко схватила меня за предплечье и буквально прошипела:

— Не думай, что задержишься здесь надолго, нищенка. Таким, как ты, здесь не место!

Эти ее слова я пропустила мимо ушей.

Как там было сказано на церемонии? Кредо ниллэ — смирение и сдержанность. Если этому верить, то не задержится здесь, скорее, Эмбер, а у меня со сдержанностью все в порядке.

В глубине души я надеялась, что мне повезет и меня поселят с Алексой, — кажется, мы могли бы найти общий язык. Как говорится, враг моего врага — мой друг. Но, к сожалению, эта надежда не оправдалась. Вместо Алексы со мной в комнату вошла другая девушка, и вот ее имени я, как назло, не помнила.

Ко сну мы готовились молча. На тумбочках уже лежали стопки учебников, некоторые из которых я с большим интересом просмотрела. Здесь были и этикет, и история Артогана, и магия фениксов, и самый увесистый — магия и обязанности ниллэ. Открыть последний я не успела, поскольку соседка внезапно соизволила со мной заговорить.

— Ты правда поступила сюда не благодаря связям и деньгам? — поинтересовалась она.

— Правда, — подтвердила я, подняв глаза от книги.

— Занятно, — поправив квадратные очки в тонкой золотой оправе, она представилась: — Санди. Говорю сразу, дружить мы не будем. Но раз уж нас поселили в одной комнате, нужно как-то общаться.

Я кивнула. Что ж, хотя бы так — уже неплохо. И представлять не хочется, что было бы, попадись мне в соседки Эмбер.

Порывшись в вещах, Санди достала умывальные принадлежности, которые тут же подхватили появившиеся прямо из воздуха искры.

— Да где этот риахов осветлитель? — негромко пробормотала она, копаясь в не до конца разобранном чемодане.

Украдкой посмотрев на ее достающие до середины спины волосы, я отметила, что корни кажутся темнее, чем вся длина. Похоже, состоятельные девушки все как одна прибегают к процедуре осветления… если не считать Алексу, иссиня-черные волосы которой никаким осветлениям явно не поддаются.

Когда Санди вернулась с замотанной полотенцем головой, в ванную отправилась я. Правда, внутрь так и не попала. Дверь просто не поддалась, хотя из щели между ней и полом виднелся свет, а из ванной комнаты доносилось приглушенное злорадное хихиканье.

Ломиться внутрь я, разумеется, не стала. Ложась спать, подумала, что завтра нужно будет встать пораньше и прийти в ванную первой. Еще успела пожалеть, что рядом нет Кота, который работал лучше всякого будильника, а затем, укутавшись в мягкое, пахнущее свежестью одеяло, провалилась в глубокий сон.

Несмотря на мягкую постель, спала я плохо и за ночь просыпалась несколько раз. Сперва меня разбудили раздающиеся за дверью шаги, — интересно, кто это среди ночи бродит? — а затем я уже не смогла нормально уснуть, боясь проспать. В итоге поднялась разбитой, но зато даже раньше, чем планировала.

На этот раз дверь ванной никто не запирал и я беспрепятственно попала внутрь. Откровенно говоря, о том, что собой представляет здешняя ванная, я вообще не задумывалась. И, увидев ее, удивилась.

Едва я перешагнула порог, в просторном, лишенном окон помещении зажглись многочисленные, висящие под потолком круглые фонари. Они осветили большой прямоугольный бассейн, наполненный кристально чистой водой, кабинки для переодевания и смежную комнату, где располагались души. В целом это помещение, скорее, напоминало купальню, чем ванную в буквальном смысле этого слова.

Быстро приняв душ, я не отказала себе в удовольствии ненадолго погрузиться в приятно прохладную воду и немного поплавать. Взбодрившись, выскользнула из ванны-купальни и, взяв в комнате с вечера собранную сумку, отправилась на завтрак.

В столовую, — как правильно назвать этот зал, не знала, — я ожидаемо пришла первой. Столы здесь были рассчитаны на две, четыре либо шесть персон, и все они уже были сервированы. Не знаю, какая столовая — или, наверное, правильнее сказать, обеденный зал, — была в крыле аэллин, но даже наша казалась просто роскошной. Вновь — обилие позолоты и лепнины, белоснежные ажурные скатерти и хрустальная посуда.

Вдоль одной стены тянулись длинные столы, на которых возвышались подносы с едой. Воздух над ними слегка мерцал, выдавая используемую магию, — должно быть, чтобы еда не успевала остывать.

Ароматы были аппетитными, и я уже устремилась к своему законному завтраку, когда, не дойдя нескольких шагов, внезапно наткнулась на невидимую преграду. Кожу запястья слегка кольнуло, и, опустив взгляд, я увидела, что знак на моей руке едва заметно светится.