Ирина Матлак - Крылья феникса

Рука в руке. Простое человеческое прикосновение, от которого по кончикам пальцев в какой-то момент стало разливаться легкое покалывание. Поднимаясь все выше, оно плавно охватывало руку до локтевого сгиба, плеча, переходило на шею… Как будто теплый, искристый и чуть шершавый свет проникал прямо под кожу.

Свет под кожей… как у феникса.

Я уже не замечала, что мысли текут вяло и так же застревают в янтаре, которым обратился весь окружающий мир. Воздух. Мое сознание.

Свет проникал все глубже, словно бы впитывался в саму кровь, пробирался все ближе и ближе к той невидимой материи, которую принято называть душой. Той, с которой неотрывно сплетены внутренние искры.

— Откройте глаза. — Голос лорда Снэша прозвучал будто у меня в голове.

Яркий свет не ударил по глазам — он мягко впитался в зрачки, медленно прокатился по телу очередной теплой и немного шершавой волной. Я видела, как едва заметно мерцает между нами воздух, словно кто-то сыпал с потолка сияющую пыль. Осязала, как окружающий янтарь застывает, заключая меня в прочные, не дающие пошевелиться тиски. Чувствовала ненавязчивый аромат нейранового дерева и почему-то — мускатного ореха…

Наверное, все в этом мире имеет свой запах. Даже свет. И сейчас, когда все чувства обострились до предела, я улавливала его предельно отчетливо.

В какой-то момент накрывающие меня волны исчезли — плавно и неуловимо. Притупились запахи, воздух Перестал мерцать, зато я почувствовала, что у меня затекла правая нога и та самая рука, которую держал в своей лорд Снэш.

А потом я вдруг заметила нечто удивительное. Направленные на меня глаза, которые, как и у всех фениксов были охристо-янтарными, сейчас становились прозрачными. Уходящий из них свет забирал с собой все цветовые оттенки, чего быть попросту не могло. Ведь общеизвестно, что глаза у фениксов бесцветными не бывают…

Стоило мне обратить внимание на эту деталь, как внезапно заметила и другое. Еще вчера в аудитории мне показалось, что от лорда Снэша исходит нечто болезненно-темное, мешающее свободно дышать… Сейчас это чувство усилилось во сто крат. Я буквально наяву увидела скрутившую его боль. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Ни единым намеком, ни единым неосторожным вздохом он ее не выдал. Но я видела эту боль — практически агонию, которая накрыла его в считаные секунды.

Пресветлый, что со мной? Это галлюцинации или я правда вижу… что-то? Это ведь как-то ненормально!

Не успели все эти мысли пронестись в голове, как я совершила поступок, который и сама не могла толком объяснить. Да что там толком — вообще никак объяснить не могла! Лорд Снэш уже отпускал мою руку, когда я неожиданно для самой себя крепко сжала его ладонь. Еще успела увидеть промелькнувшее в прозрачных глазах изумление, после чего на какое-то время выпала из реальности. А когда к ней вернулась, помнила только, что видела мелькнувшую перед закрытыми глазами яркую световую вспышку — такую же, как когда пыталась поставить защиту на дверь.

Когда я снова открыла глаза, в кабинете висела абсолютная тишина. Можно даже сказать — гробовая.

Обнаружив, что до сих пор сжимаю руку феникса, я, запоздало смутившись, ее отпустила.

Риах возьми, что я наделала? Что я вообще только что сделала?! Уму непостижимо — сама схватила за руку феникса! Это не просто в глаза посмотреть… кажется, можно паковать свой единственный чемодан. Меня точно исключат.

Да, я ожидала всякого: последовавшего за моей выходкой негодования, напоминания о субординации, раздражения, на худой конец! Но только не того, что феникс, посмотрев на меня охристого цвета глазами, глухо спросит:

— Как вы это сделали?

«Сделала что?» — мысленно спросила я.

— Пожалуйста, простите, — произнесла уже вслух. — Честное слово, не знаю, что на меня нашло!

Что собирался ответить лорд Снэш, так и не узнала, поскольку неожиданно заговорил доктор, о присутствии которого я совсем забыла:

— Ну что там, Нор? У тебя такое лицо, как будто ты действительно в ней саму тьму увидел!

Я непонимающе посмотрела сначала на господина Шайна, затем на лорда.

Тьму? При чем здесь тьма?

— Тьмы в ней нет, — теперь уже привычно ровным голосом ответил лорд Снэш. — Но есть искры.

— Как и в каждом из нас, — хмыкнул доктор.

Феникс наградил меня долгим немигающим взглядом и спустя паузу уточнил:

— Четыре искры.

Смысл сказанного до меня и до доктора доходил с одинаковой скоростью — скоростью той самой засыпающей улитки, с которой я ползла во врачебное крыло.

Сначала я подумала, что ослышалась. Затем, что просто не так поняла слова лорда Снэша. Но по мере того, как пауза затягивалась, я начинала осмысливать невероятный по своей сути факт. Ошибиться мог доктор, осматривающий меня в детстве, доктор, который позже меня лечил… возможно, даже доктор Шайн. Но феникс из сильнейшего дома ошибиться не мог никак!

— Четыре? — спустя целую вечность выдохнула я.

— Это невозможно, — вслед за мной произнес господин Шайн.

— Невозможно, — согласился лорд Снэш, не сводя с меня пристального взгляда. — Но это так.

В отличие от меня, доктор все еще испытывал сомнения. Поднявшись с места, обошел стол и, подойдя ко мне, спросил разрешения снова коснуться моих искр. Подвергаться которому по счету осмотру я хотела не слишком, но все-таки позволила ему это сделать. Когда спустя несколько минут он озадаченно повторил то же число, которое ранее озвучил лорд, в кабинете снова воцарилась тишина.

«Четыре искры, — набатом билось в сознании. — У меня четыре искры!»

Четыре искры у той, кто всю жизнь обладала одной-единственной — до того тусклой, что даже магии обучаться не могла.

— Вы ведь говорили, что количество искр не может увеличиваться, — севшим от волнения голосом обратилась я к доктору Шайну.

— Оно и не может, — пребывая в явном замешательстве, отозвался тот и тут же философски заметил: — На любое правило находится хотя бы одно исключение. И, похоже, такое исключение сейчас сидит прямо перед нами.

Я была слишком потрясена, чтобы взвешивать все плюсы и минусы своего нынешнего положения. Но одно знала точно: конкретно это исключение из правил — огромная, если не сказать феноменальная редкость, игнорировать которую никто не станет. И чем мне все это грозит, пока непонятно.

— Это весьма… необычно, — наконец произнес феникс. — Прежде мне с подобным сталкиваться не приходилось. Никому из нас не приходилось. Я обещал, что, осмотрев вас, проясню ситуацию с вашими искрами, но все неожиданно усложнилось. Пока мы не знаем, почему их количество растет и как это происходит. Поэтому предлагаю следующее. Вы, мисс Трэйндж, будете каждый вечер приходить в этот кабинет. Доктор Шайн будет проводить осмотр и фиксировать количество искр. Возможно, их рост прекратится. Но если этого не произойдет, мы попытаемся выявить закономерность, по которой их число изменяется.