Ирина Матлак - Крылья феникса

— Так ведь их мой отец разрабатывал. Он служит при дворе императора.

А ведь и правда, я что-то такое слышала…

Сдержать вздох облегчения мне удалось с трудом. Я ведь и правда почти поверила, что Санди — пособница тьмы. Точно паранойю скоро заработаю…

Мое облегчение продлилось ровно до того момента, как она добавила:

— А что до того, почему мы их видим… потому что, как я сказала — эта разработка не такая уж и передовая. Если задаться целью увидеть и внимательно присмотреться — они покажутся, это не так уж и удивительно. По-настоящему ценное изобретение, основанное на сочетании светлой и темной материй, мой отец продал тем, кто имеет широкий взгляд на мир. Это же изобретение находится и у меня… во мне. Империя в том виде, в котором она существует сейчас, обречена. Поэтому, — одним уверенным движением Санди вдруг сняла очки, — впустить тьму и объединиться с ней — единственное верное решение, которое пойдет на пользу всему Артогану.

Глаза, не закрытые стеклами очков, оказались ужасающими и завораживающими одновременно. Лишенные белков, они были абсолютно черными, разбавленными лишь редкими золотыми вкраплениями, походящими на звезды в темном небе.

Все произошло слишком быстро. Сначала, слушая Санди, я на несколько мгновений оцепенела — и этого промедления было достаточно. А потом, увидев ее глаза, уже не смогла от них оторваться. Меня словно затягивало в глубокую темную бездну, в то время как весь окружающий мир терял привычные краски. Цвета блекли, исчезали, становились черно-белыми, как карандашный набросок.

Я попробовала закричать, хотя подсознательно понимала, что ничего не выйдет, — голос пропал. А потом, когда привычный мир сменила его черно-белая, полная теней копия, все внезапно закружилось. Я лишь смутно сознавала, что Санди взяла меня за руку и мы куда-то понеслись… побежали, полетели — не знаю…

Только окружающие нас темные всполохи давали понять, что нами в буквальном смысле движет тьма. Вернее, тьма движет Санди. Меня она не касалась, и только однокурсница, вцепившаяся в мою руку стальной хваткой, все тащила куда-то вперед по темным, сменяющим друг друга коридорам. К горлу подступала тошнота, голова кружилась, а в тело словно впивалось множество ледяных игл — особенно в руку, за которую меня держала Санди.

В какой-то момент все мысли исчезли и голова словно налилась свинцом. Холод проникал в тело все глубже и глубже, перед глазами все плыло, и последнее, о чем мне все-таки удалось подумать, прежде чем полететь куда-то вниз: «Пожалуйста, пусть все это окажется ночным кошмаром… И прости, Нориан».

Просыпаясь, человек обычно ожидает увидеть свет. Или хотя бы проблески света. Если просыпается ночью — тогда хотя бы пятно окна… Но никак не абсолютную черноту, заставляющую ужаснуться от предположения, что он ослеп. Снова. Паника опередила воспоминания, скрутила внутренности, заставила сердце пуститься вскачь… а когда тьма перед глазами внезапно рассеялась, я подумала, что уж лучше бы вновь ослепла.

Потому что прямо напротив меня лежал риах, опустивший на лапы свою огромную, увенчанную острыми рогами голову. Увидев его, я с трудом подавила машинальный, готовый вырваться из груди крик.

Где мы находились, я не знала. Это был круглый, лишенный окон зал, где четыре массивные колонны подпирали высокий потолок. Голые каменные стены были темно-серыми, как и пол, и источали пробирающий до костей холод. Источником света служили странного вида фиолетовые огни, подрагивающие на прикрепленных к стенам факелах.

На первый взгляд казалось, что риах спит. Его глаза были закрыты, а узкие ноздри раздувались в ровном дыхании, выпуская клубы темного дыма. Я попыталась встать, но не смогла даже шевельнуться — меня словно сдерживали невидимые путы, тянущие все жизненные силы. К своему ужасу, я также обнаружила, что совершенно не могу пользоваться магией. Личностные искры ощущались как-то странно — у меня едва получалось до них дотянуться, а о том, чтобы преобразовать их во внешнюю энергию, и речи идти не могло. Они воспринимались совсем тусклыми и словно бы гасли в незримой, наполнившей этот зал черноте.

— Можешь не пытаться, — внезапно раздался голос Санди, звучащий словно из ниоткуда. — Свету не пробиться сквозь здешнюю тьму.

Лишь спустя несколько долгих мгновений я поняла, что ее голос доносится не откуда-нибудь, а от… риаха. Сначала я подумала, что она находится где-то за ним, но потом, наткнувшись на немигающий взгляд темного порождения, осознала невероятную по своей сути вещь. Это было немыслимо, невозможно и просто невообразимо, но…

— Санди? — не веря самой себе, позвала я.

Подняв голову, риах склонил ее набок, и в его черных глазах отразилось нечто вроде усмешки.

— Изумительно, правда? — Пасть риаха осталась закрыта, но голос все равно будто исходил из нее. — Мой отец — настоящий гений, а я — его первый удачный эксперимент. И доказательство, что тьма — не такое великое зло, каким мы привыкли ее считать. Если с ней сотрудничать.

Я была потрясена. По-настоящему потрясена. И некоторое время просто не находила слов, оторопело смотря на сидящее передо мной… порождение тьмы? Человека? Нет, человеком оно уж точно не было.

— Не понимаю, — все так же не сводя с риаха глаз, выдохнула я. — Как это возможно?

— О, ты бы очень удивилась, узнав подробности, — прозвучал насмешливый ответ. — Но, к сожалению, времени на это у нас нет. Видишь ли, этой ночью, с минуты на минуту ты должна умереть. Ничего личного, Ида, мне правда жаль. Но ты — главная угроза плану, который разрабатывался десятилетиями. И я горжусь тем, что именно мне выпала честь запустить этот выстроенный умнейшими представителями человечества механизм.

Когда ко мне потянулась когтистая и большая, словно сотканная из теней лапа, я не смогла отпрянуть. Риах… Санди… легко подхватила меня и перенесла в ту часть зала, которая до этого была у меня за спиной. Здесь находилось то, чего я не могла видеть прежде, — словно высеченный прямо в полу круг, в котором чем-то красным были начертаны незнакомые символы. И это красное явно не было обычной краской…

— Я знала, что ты пытаешься меня обнаружить, — положив меня прямо в центр круга, как ни в чем не бывало произнесла Санди. — И знала, что этой ночью, услышав нас с Люцией, ты последуешь за мной. Даже скучно оттого, насколько ты оказалась предсказуема.

Почувствовав спиной ледяной каменный пол, мысленно я принялась лихорадочно искать пути к спасению. А вместе с тем подумала, что Санди права — детектив из меня и впрямь вышел ужасный. И тот факт, что не только я, но и лучшие фениксы империи не смогли ее вычислить, ничуть не успокаивал.