Нидейла Нэльте - Твой плен

Сафира попыталась осмыслить сказанное, ответить. Какая-то фраза ей не понравилась, но сознание снова уплывало, разум окунулся в сон.

В следующий раз она очнулась, ощутив, как её мягко снимают с гнарана.

Наверное, нужно было подняться, сказать, что может идти. Но так приятно ощущались сильные надёжные руки, державшие легко, словно не взрослую девушку-воина, а невесомого ребёнка. Может, ей просто хотелось, чтобы это было так, однако Сафира не стала убирать голову с плеча Лунара.

Воин без труда забежал по лестнице, занёс в комнату, уложил на кровать. Только тогда Сафира осознала, что он принёс её к себе. Скинул мокрую рубаху, прижал ладонь к ладони, переплетая пальцы.

Разноцветная энергия моментально хлынула по телу. Предводительница открыла глаза, обнаружила совсем рядом его лицо с неожиданно горящим взглядом. Обычно такие взгляды пугали, но сейчас наоборот, он заставил что-то в душе сладко замереть.

– Ты как? – непривычно хрипло поинтересовался воин.

Сафира приоткрыла губы, ответить, что чувствует себя уже вполне хорошо, тут же ощутила, как их накрыли горячие губы мужчины.

Они манили, пьянили, и, кажется, не собирались останавливаться. Сафира внезапно осознала, насколько успела соскучиться по этим объятиям и поцелуям, руки скользнули по рельефу плеч.

Девушка подалась навстречу, растворяясь в неожиданном, сводящем с ума напоре.

В голове ещё кружились вопросы – не может ли он сопротивляться силе, или сознательно решил поддаться? И как быть ей, Сафире, и что дальше? Но все они переставали иметь значение, выметались из головы лавиной незнакомых желаний.

Она не заметила, когда ловкие руки успели избавить от мокрой одежды и её, и себя, вытащили влажное покрывало, укладывая на свежую постель. Только ощущала горячие прикосновения, раскрываясь навстречу, удивляясь глубоким стонам, которые срываются с губ.

В какой-то момент почувствовав, как воин мягко, но настойчиво раздвинул её бёдра, проникая туда, куда, казалось, она не подпустит больше ни одного мужчину, Сафира испуганно замерла, раскрыла глаза.

Он отреагировал моментально, почти остановился, всмотрелся в лицо.

– Всё хорошо, моя девочка, – чуть слышно шепнул, оставляя горячую дорожку едва ощутимых поцелуев на правой щеке, возле шрама с иллюзией, на шее, мягко приближаясь к груди. Провёл рукой по голове.

Она даже не представляла, что Лунар может быть таким… Нежным, бережным, заботливым. Хотелось отдаться, забыться, как обычно сбросить на него все решения – и это тоже.

Что Сафира и сделала, не желая выныривать из оплетающей паутины тягучего влечения, размышлять о будущем или всех обидных словах, которые за это время прозвучали.

Сейчас оставались только его глаза и губы, золотые искры, изредка проскальзывающие на кончиках коротких волос, руки, на ласки которых откликалось тело, хриплое дыхание в унисон. Рубиновые блики на постели.

Лёгкий стук в дверь, едва слышный вскрик и сумбурные извинения служанки вплелись в сон наяву.

Недолгий перерыв, наполненный ласковым шёпотом и поцелуями, нежеланием прекращать сказку. И снова синие глаза, золотые искры в волосах, горячие губы, сильные и такие нежные руки. Опускающиеся за окном закатные сумерки.

***

Первые рассветные лучи заглянули в комнату, разбудили предводительницу.

В Роге окна её спальни тоже выходили на восток. Только в постели никогда не ночевали мужчины.

По телу ещё бродили отголоски наслаждения. Лунар спал рядом, несколько собственническим жестом закинув руку на Сафиру, прижимая её к себе.

Девушка провела пальцами по мышцам обнажённых плеч, слишком явственно вспоминая эти плечи над собой, как держалась за них, как хотелось вжаться ещё сильнее, никогда не отпуская.

Поднялась, смутившись собственной наготы. Наскоро оделась – разбросанная одежда всё ещё оставалась влажной, но другой здесь не было. Бросила взгляд в зеркало.

В волосах запуталась пара золотых искр. Это было настолько неожиданно, что Сафира зажмурилась, потрясла головой, вновь открыла глаза.

Привычные три цвета, яркие рубиновые огни. Наверное, показалось.

Иллюзия слетела, предводительница почти машинально прикрыла уродливый шрам, не желая видеть его, думать о нём.

Выскользнула из комнаты. Нестерпимо хотелось взобраться на скалу, повыше.

Сафира бесшумно поднялась по лестнице, поискала выход на крышу. Прошла по тёмному чердаку, волосы подсветили путь. С потолка свисали пучки трав, у стен стояли несколько старых сундуков.

Наконец, обнаружились лесенка и люк, Сафира подёргала задвижку, не смогла открыть, помогла себе силой.

Волосины на удивление легко скользили в руку, заставляя задуматься о тех словах Китильи: неужели действительно сила может отвечать и на её желания? Или просто всё идёт правильно, как надо?

Вылезла на крышу, осторожно пробралась поближе к башенке, но та была слишком крутой, и Сафира не рискнула лезть по незнакомой черепице. Нашла местечко поудобнее, откуда открывался широкий вид на город. Села, прислонилась к башне спиной. Прикрыла глаза, задумалась.

Она понимала, конечно: Альяра и другие женщины не просто так раздумывают «об этом», строят глазки красавчикам-воинам. Но никогда не предполагала, что близость с мужчиной может принести столько наслаждения ей самой.

А дальше?

Было неприятно размышлять, где он научился так ловко снимать девичьи корсеты с брюками. Ещё меньше хотелось вспоминать возмущённое «это никакая не любовь!»

А в мыслях крутился вопрос: получилось ли забеременеть? Знака ведь не было.

Город просыпался. Сафира смотрела с высоты, как на базар спешат люди. Как первые повозки проезжают только-только отворившиеся ворота.

Хотелось спросить у Лунара – что теперь? Но нужно сначала решить самой и для себя.

О причинах, пожалуй, она всё-таки спросит. И если понадобится – прикажет, чтобы ответил честно.

А потом? Позволять ему приходить, когда пожелает «расслабиться»? Сафира передёрнулась. Она же не Китилья.

Прогонять? Тело отозвалось недовольным несогласием. Никогда больше не ощутить этого мужчину, этого удовольствия?

Не к месту вспомнилась заглянувшая служанка. Наверное, весь дом уже знает. Но больше предводительницу сейчас возмутило другое: почему его обслуживает служанка? Не хотелось делить его ни с кем, ни на миг.

А ведь, наверное, придётся. «Не припомню, чтобы хоть в кого-нибудь он был влюблён», вспыли в памяти слова Китильи.

Сама мысль, что он будет так же обнимать другую, шептать ей «всё хорошо, моя девочка», сводила с ума. Предводительница схватилась за пылающие щёки, пытаясь успокоиться.

Так ничего и не придумав, Сафира признала, что необходимо сначала всё-таки поговорить. Пускай он объяснит, что это было.