Алина Углицкая - Призванная для Дракона

— Простите, — она постаралась говорить медленно и спокойно, — вы не могли бы пояснить ваши слова?

Крейн выглядел ненамного старше нее собственных тридцати пяти лет, но Тая не могла обратиться к нему на «ты». Что-то останавливало каждый раз. Какое-то подспудное чувство.

Мужчина покачал головой.

— Кажется, я знаю, как ты сюда попала. Человеческие девы не приходят добровольно в Проклятые земли. Мои собратья их похищают в приграничных селениях. Думаю, тебя постигла та же участь, — он зло усмехнулся. — И думаю, что понесла ты тоже не по своей воле.

От этих слов сердце Таи болезненно сжалось. Она в защитном жесте прикрыла живот. По своей — не по своей, какая разница, если она столько слез пролила, мечтая о ребенке? К тому же, если что-то плохое и было, она все равно не помнит.

Но желание добраться до истины, заставило задать новый вопрос:

— Хотите сказать, меня изнасиловали?

— Это можешь знать только ты, — он пожал плечами. — Я лишь предполагаю. Но если твой ребенок зачат добровольно, скажи, зачем ты сбежала от его отца и пыталась покончить с собой?

Тая пыталась напрячь память, но вместо воспоминаний в висках возникло неприятное давление.

— Не знаю… Может, он сам меня выгнал?

— Нет. Невозможно. Ни один дёрг не отпустит женщину, которая носит его дитя. Я не смог проникнуть глубже первых слоев ауры и распознать, к какой семье принадлежит младенец. Но одно могу сказать точно: отец придет, чтобы вернуть ребенка себе.

По телу Таи пробежали мурашки.

Кем бы ни был отец ребенка, встречаться с ним желания не возникло. Наоборот, Таю охватило странное чувство: одна лишь мысль о неведомом мужчине вызвала сумятицу в ее голове. Она не знала кто он, не помнила, и при этом боялась его. Этот страх был рожден не разумом, а инстинктом, и сидел слишком глубоко, чтобы она могла найти ему рациональное объяснение.

— Хорошо… Допустим… — Она потерла виски. Неприятное давление усилилось, будто вокруг ее головы сжимался железный обруч. — Я действительно не помню, как и от кого забеременела, так что ваша версия имеет право на жизнь. Но вы можете перестать говорить метафорами и внятно объяснить, в какой области мы находимся и как далеко от Москвы?

Его глаза сузились.

— Женщина, я выражаюсь достаточно внятно. Мы находимся за Сумеречной грядой, на землях Обсидианового клана. Или Проклятых землях, как их еще называют. По ту сторону гор — Драконья империя, на юге — только голые скалы и каньоны, наполненные кипящей водой из подземных гейзеров. На востоке находятся стойбища орков.

Драконы, орки, империи, стойбища…

Он же не может говорить об этом всерьез? Или может?

Тая глянула ему в лицо. Крейн не шутил, наоборот, был предельно серьезен. А его глаза говорили, что он не то, что шутить, даже улыбаться вряд ли умеет.

Удовлетворенный ее растерянностью, он продолжил:

— На западе — Ремнискейн, человеческое королевство. Думаю, ты была выкрадена оттуда. Твои светлые волосы и бледная кожа подтверждают мою теорию. Но это не меняет твоего положения.

Сердце девушки ёкнуло.

— Какого положения?

— Ты не можешь вернуться к людям. Не с ребенком.

— Почему?

Он окинул ее непроницаемым взглядом.

— Таков закон Драконьей империи.

Тая выслушала, с трудом сохраняя внешнее спокойствие. Хотя ей хотелось вскочить и завизжать. Или схватить тот чугунок, из которого все еще шел пар с ароматом заваренных трав, и со всей дури швырнуть в стену. В общем, сделать хоть что-то, чтобы избавиться от ярости, что постепенно закипала внутри.

Итак, она сумасшедшая, и все это видится ей в больном бреду. Или она попала в руки сектантов и, не ровен час, ее тут чем-то опоили и загипнотизировали. Но, как бы там ни было, ей не стоит показывать страх. Ей нужно сохранить ясность мысли. ПО крайней мере, пока она не выяснит, куда ее занесло и где ближайшее отделение полиции.

Не дожидаясь ее ответа, Крейн вернулся к печке.

Тая проследила за его передвижениями.

Несмотря на высокий рост и четкие мышцы, выделявшиеся под одеждой, двигался он с нечеловеческой грацией. И не выглядел качком, наоборот, на вкус Таи казался достаточно худощавым. У него были широкие плечи, мощное, гибкое тело гимнаста и длинные ноги. А легкость движений бросалась в глаза. Нечеловеческая легкость, змеиная.

Тая потрясла головой, отгоняя последнюю мысль.

Ну, какие змеи, скажите немилость?

Крейн вернулся, неся в руках деревянную кружку, из которой валил парок.

— Вот, — произнес он сухим тоном, — ты должна это выпить. Потом сможешь встать и поесть.

— Что это? — Тая подозрительно втянула травяной запах.

— Отвар из корня ольсянницы. Пей, он восстановит силы.

Незнакомое слово кольнуло девушку острой льдинкой. Ее пальцы дрогнули, едва не опрокинув горячую жидкость, но Крейн успел подхватить кружку и удержать.

— Это не яд, — процедил он, заметив ее испуг, — и я не хочу тебя отравить. Я вернул тебя к жизни.

— Ольсянницы… что за растение?

— Куст. Ты потеряла много крови, прежде чем я сумел остановить кровотечение. Если бы ребенок был человеческим, то я бы не стал помогать. Но тебе повезло, — уголок его рта дернулся, изображая усмешку.

Девушка вскинула на него напряжённый взгляд.

— Значит, вы вернулись за мной только из-за ребенка? — уточнила она.

— Да. А теперь пей. — Он поднес кружку к ее губам. — Вот так, маленькими глоточками. Не торопись.

Голос Крейна по-прежнему оставался сухим и бесстрастным. В нем не чувствовалось ни капли тепла или радости от того, что он вынужден заботиться о ней. Но Тая начала пить. Что-то внутри нее подсказало: вряд ли этот странный мужчина станет травить ее после того, как сам вернул к жизни.

От выпитого отвара по телу распространилось тепло. И, несмотря ни на что, Тая почувствовала, как боль отступает, а голова становится легкой.

Когда она опустошила всю кружку, Крейн перестал прожигать ее взглядом. Но не перестал удивлять. Он достал из ларя пару толстых носков из овечьей шерсти с войлочной подошвой. Подошел к ней, присел на корточки и, с абсолютно бесстрастным лицом, надел эти носки на ее босые ноги. Аккуратно, избегая малейшего прикосновения к голой кожу.

Тая на секунду задержала дыхание. Почему он заботится о ней? Из-за ребёнка?

Страх, свернувшийся внутри холодной змеей, поднял голову.

Она слышала о сектах, где у послушниц отбирали детей и приносили их в жертву. Может, потому он и обозначил, что ее ребенок «не человеческий». Может, он считает, что она носит Мессию или Антихриста?

В голове тут же замельтешили картинки из просмотренных сериалов и выпусков новостей.

— Теперь можешь потихоньку подняться, — голос Крейна подстегнул мыслительный процесс. — Осторожно. Не делай резких движений.