Алена Медведева - Настоящее [СИ]

Чуть потянув, развернул меня к себе, чтобы очень медленно приблизить свое лицо к моему. И поцеловать. Так осторожно, словно бы я сон, в реальность которого он так и не поверил.

— Зачем тебе это? — Шумно выдохнув, толкнула я его легонько в грудь.

— Просто ты мне очень нужна. Да ты и сама это знаешь. Всегда так было. Нужна настолько, что я заранее согласен на любые условия, на самое невыгодное и безумное решение. Да что угодно, мне хватило этих лет, чтобы понять, кто для меня важнее всего. Хоть на кусочки меня кромсай, только останься. Тебе же это тоже необходимо — нужен я. Как насчет мести? Может возьмешься сделать мне остаток жизни невыносимым? Как я тебе когда-то.

Притиснув к себе нижней парой рук, он обнимал мое лицо ладонями верхних. И шептал, прижав свой лоб к моему, не отводя взгляда.

— Как самоуверенно. Узнаю прежнего Кирена.

— А в чем смысл прятаться за отговорками? Мы оба сейчас взорвемся от этого безумия, что бурлит в крови. Я чувствую его в тебе, ты во мне. Между нами это происходило и прежде, только тогда нам страшнее было признаться себе. А сейчас? Страха больше нет. Ты посмеешься надо мной, сочтешь слабым, оттолкнешь? Да сколько угодно! Я же знаю — ты не сможешь. И ты знаешь это же обо мне. Я дошел до предела. Изо дня в день повторял себе, что поступил верно, отпустив вас. Только мантра больше не помогает. Если бы не все эти перипетии, я бы совсем скоро выкрал тебя с Цезариона. Прямо из-под носа дядюшки-императора, братца и этого твоего друга детства, что явно не смог стать для тебя реальной парой. Мы словно привязаны друг к другу намертво. И как бы далеко ни находились, не могли разорвать эту связь. И пусть она, как и прежде, принимает любую форму — я согласен на все. Хочешь мести?

— Мести?

Снова он твердит об этом.

— Да. Мсти мне, Дейнари! За каждую обиду, за малейшую боль, за каждый миг радости и жизни, что я отнял у тебя. За мой эгоизм, за неверие, за самоуверенность и элементарную неспособность доверять.

— И это слова воина?

— У каждого воина есть вершина, что ему не покорилась. В этом и была моя ошибка — я всегда хотел покорить тебя. Завладеть… Если бы я еще тогда понял, что надо лишь покориться самому, не было бы этих лет и одинокой скорби.

— А что бы ты тогда сделал?

— Все просто — вернул бы тебя в родной мир, твоему народу. Ты всегда умоляла только об этом, жила этой надеждой. А когда я ее отобрал…

— Но… тогда ты потерял бы меня наверняка, — перебила я, вдруг сама найдя для него несомненное оправдание. Я желала единственное, что Кирен — тот прежний Кирен — не смог бы мне дать никогда.

— Ты всегда меня недооценивала, — хмыкнул метх и потерся щекой о мое плечо, рукой перехватив обвившийся об одно из его запястий кончик хвоста. — Я бы нашел способ вернуть тебя позже. Попросту выкрал бы!

— Что-о-о? Да я бы в этом случае возненавидела тебя с новой силой! Ничего бы не изменилось — злоба и страх стояли бы между нами.

— Но ты не была бы ребенком… — тяжело вздохнул он. — Больше всего я жалею именно об этом. Судьба и так отняла у тебя многое — близких, дом. А я в дополнение к этому лишил тебя детства, юности и возможности вырасти и стать собой. Что же до ненависти, что ты питала бы к похитителю, когда это меня пугали трудности?

— Не стоит рассуждать об этом сейчас. Бессмысленно, — пожала я плечами, прогоняя легкую грусть. — Ты прежний не способен был вернуть на Цезарион какую-то мелкую девчонку-арианку.

— Точно… Мир виделся мне совсем иначе. Тогда я и представить не мог, что окажусь способным полюбить женщину. Это было как… встретить Бога. Но ты перевернула мою жизнь, да и Боги оказались не так недостижимы. Спалила своим необъяснимым очарованием все мои прежние принципы, заставила добиваться перемен. Иного пути не было — в моем мире для нас двоих нет места, пришлось раздвигать горизонты и искать новый дом. Тот, где мы могли бы быть вместе. Для этого понадобилось так много времени и целая прорва ошибок.

Не утерпев, я потянулась к метху и погладила его лицо, прощая. Насколько сильно можно заблуждаться?

— Когда рассуждаешь об утраченных шансах, вспомни, что тоже кое-что дал мне. Жизнь и Соли. Не так уж это оказалось и мало…

Может ли что-то уравновесить утрату близких и многие года горя? Пожалуй, единственное — новые жизни и наступившие впоследствии счастье и вера в себя. Кирен совершал свои ошибки, я — свои. И как знать, какие из них в итоге можно считать более серьезными?

Может быть, куда важнее в итоге эта возможность все рассказать друг другу? Понять. Признать и простить. Ведь мы оба могли не дойти до нее. Разминуться, погибнуть, да просто испугаться и не сделать последнего шага. Он мог так и не вернуться из капкана. Что это, если не знак мне? А я? Могла предпочесть безликое и холодное прозябание за стеной страха перед своими настоящими чувствами к самому недостойному из всех во вселенной мужчин. Но таков мой выбор. Для меня Кирен совсем другой.

Упущенные возможности и ошибочные пути — из них состоят наши дороги судьбы. Но в итоге они вновь свели нас.

— Идем?

Перехватив из моей руки пищевую пластину, он отбросил ее куда-то в сторону.

— Да.

Вложив свою руку в одну из его ладоней, я уверенно двинулась в направлении его спальни. Каждый имеет право на второй шанс. И я… мы тоже.

Дейнари.

Было ли мне холодно хоть на секунду этой ночью? Нет. Никогда за эти годы с момента нашего расставания я не ощущала такого жара. Какими отвратительными и холодными казались сейчас прикосновения Нарина. Как я могла верить, что они смогут стать заменой рукам Кирена? Истина так проста: лишь один мужчина во вселенной способен разжечь во мне огонь неподдельного желания. На его близость откликается моя сущность.

Звезды в большом окне сменились тусклым светом, расцвечивая тени на земле и возвращая им все оттенки синего и зеленого, а мы так и не смогли уснуть. Наверное, оба отчаянно боялись проснуться. В одиночестве, обманутые волшебным сновидением.

Мы почти не говорили, если не считать беседой шепот любовников. Лишь изредка замирали в объятиях друг друга, желая вдосталь насытиться ощущением наполненности, правильности и удовольствия. Нам обоим давно не были знакомы эти чувства.

Первые лучи солнц скользнули по моей спине, устремившись вслед за движениями больших ладоней Кирена. Пока я, прикрыв глаза и полностью отдавшись глубинным и острейшим ощущениям, покачивалась на бедрах метха, он без устали невыразимо нежно гладил мою спину, не сводя глаз с моего лица. Упиваясь зрелищем неминуемо подступающего ко мне экстаза удовольствия.

Ночью его скрывала темнота, Кирену приходилось довольствоваться моими стонами и бессвязным лепетом. Сейчас же он с жадным вниманием следил за самым красноречивым признанием. Тело не способно лгать. Глаза не могут утаить такую страсть, скрыть всепоглощающий голод и эйфорию от возможности разделить ее с ним.