Алена Медведева - Его добыча

Пятеро из тех присутствующих, что сидели на полу, поднялись и, потягиваясь, разминая конечности и вращая головами, подошли к затянутому в чёрный мундир военному. Всего пятеро! Мне стало смешно. Получается, один на один? Как неосмотрительно…

Кстати, среди «смельчаков» оказался и тот самый рарк, что рычал в мою сторону во время кормления. Доран. Сейчас именно он отыскивал меня глазами и презрительно скалился, словно заранее знал, кто станет его целью.

— Вы видели предыдущий спарринг, и тем не менее повторю. Пленники не вооружены, следовательно, старайтесь их излишне не травмировать. Ваша задача — провоцировать и вынудить их показать нам, на что они способны. Применение кинжалов разрешено только в критическом случае, когда угроза выходит из-под контроля… — очень тихо наставлял военный своих подчинённых, что, впрочем, не мешало мне его слышать.

Возможно, слышали его и те, кто находился рядом, но не должен был участвовать в «тренировке» — ведь именно это подразумевалось под словами военного. По крайней мере, я видел любопытную жадность в глазах тех, кто с оружием в руках ждал зрелища. И лишь один взгляд был иным. Тревожным, недовольным, беспокойным.

Троя… Моя добыча. Она тоже здесь.

Взгляд…

Пронизывающий, нервирующий, жуткий сиреневый взгляд, от которого леденеют пальцы и слабеют мышцы. Я едва сумела его забыть после дежурства в лаборатории, старалась не обращать внимания «в обезьяннике», и вот теперь снова… Почему этот пленный так на меня смотрит? Почему именно он? Остальные ведут себя иначе. Неужели всё это из-за того контакта в лаборатории, которого я не смогла избежать?

Повышенное внимание к моей персоне не нравилось не только мне. Доран тоже не в восторге. Я его понимаю — как напарник, он пытается меня прикрыть, а как опытный военный, он обо мне беспокоится, зная, насколько опасны амиоты. Пусть, по моему мнению, всё же перебарщивает, вот уже и от пассивной защиты перешёл к активному нападению. Мало того, что при малейшей возможности унижает пленного словами, так ещё и на ринг вызвался идти именно в тот бой, когда участником будет седьмой номер — тот самый монстр, что перехватил меня фантомной рукой в лаборатории.

Словно услышав мои мысли, Дор обернулся, поймал мой взгляд и подмигнул. Картинно поиграл мышцами, плотно обтянутыми эластичной футболкой, и уверенно похлопал себя по бедру, где в перевязи был зафиксирован кинжал. Типа — не боись, подруга, всё у нас под контролем.

Так ли это на самом деле? Наверное…

Первый спарринг прошёл под лозунгом: «Разделяй и властвуй». Амиотов быстро оттеснили друг от друга, вынудив «воевать» один на один. Обретённые тела они ещё не совсем освоили, а потому итог оказался плачевным. Подопытные путались в конечностях, неловко держались на ногах и двигались невообразимо медленно, как если бы вспоминали, какая нога левая. Трое вышли из игры минут за пять, двое продержались почти с четверть часа, и то лишь потому, что недовольные столь стремительным завершением схватки учёные возмутились и приказали охране сбавить темп.

На этой мысли усмешки я не сдержала. Ещё бы! Прищемить нос «заучкам», как называл их Дор, было делом чести каждого порядочного офицера — опять же слова напарника, под которыми, я уверена, вчера подписался бы капитан Жьерк. А сегодня добрые две трети личного состава гарнизона станции. Если до этого нас привлекали исключительно как охрану, то теперь мы…

— Вы боевые единицы! — пафосно вещал дежурный куратор, лейтенант Варкус, когда вчера нас всех собрали на внеочередной инструктаж. — Ваша задача — находиться на передовой. Да, сейчас мирное время, но будущее непредсказуемо, и нам не дано знать, какие опасности оно готовит, а потому всестороннее изучение любого нового противника гарантирует успешность грядущих военных операций, если таковые потребуются. Самосовершенствование необходимо! И вам выпала великая честь служить инструментом науки! Встать на острие прогресса, так сказать.

Стоящий рядом с лейтенантом представитель этой самой «науки» важно кивал, подтверждая его слова. А ведь сказанное шло в разрез с той информацией, которой под страшным секретом поделился с нами сержант Кригс. В словах инструктора не было и намёка на проект «суперсолдат», осуществляемый на станции. Потому-то Доран закатил глаза к потолку и беззвучно презрительно сгримасничал: «Бла-бла-бла».

Я в тот момент не выдержала, хихикнула, чем привлекла к себе внимание куратора.

— У вас есть сомнения, рядовая Флэш? Или вы хотите задать вопрос?

— Никак нет! — бодро отрапортовала я, вскочив со стула.

— Я хочу! У меня вопрос! — отвлекая на себя разгневанного лейтенанта, поднялся со своего места Дор. — По организации этого… мероприятия. Вы сказали, спарринг будет групповой, но из расчёта один на один. И бой будет контактный. Без оружия. Верно? — Он дождался ответного кивка куратора и фыркнул, оглядываясь на наших товарищей: — Вы хотите устроить избиение младенцев? Да амиоты нас порвут как граш полотенечко, если из своих новеньких шкурок вылезут!

Заявление напарника вызвало бурный отклик. Я с любопытством прислушивалась, отмечая, что большинство с Дораном согласны. Однако дискуссию в зародыше подавил уверенный голос присутствующего учёного, необычайно ласково пообещавший:

— Не вылезут.

— Пару-тройку дней назад кое-кто видел это самое «не вылезут», а ещё кое-кто при этом и огрёб по полной: как лёг, так больше не встанет, — намекая на недавнее происшествие в лаборатории со смертельным исходом, веско припечатал в ответ рарк. И я была с ним полностью согласна, идея со спаррингом казалась мне не слишком умной. — Жаждете повторения?

— Вы бы придержали язык, сержант Льеор! Давно не получали штрафные часы дежурств и тренировок? — рявкнул Варкус, но, к счастью, отвлёкся на дёрнувшего его за рукав учёного. Послушал, кивнул и развёл руками, предоставляя последнему возможность говорить.

— Заверяю вас, — вкрадчиво, словно змея, прошипел тот. — Все амиоты, переданные под наш контроль, в своих оболочках зафиксированы жёстко. Надёжно и безвозвратно. В лабораториях, где проводятся эксперименты, проблемы возможны, но в наш исследовательский отдел подопытные поступают, лишь когда тела гарантированно становятся якорем, а связь между физической оболочкой и их сознанием нерушима. Что касается оружия, способного нейтрализовать противника, то оно будет при вас. Так что, кого считать младенцами… — он многозначительно улыбнулся тонкими губами, — вопрос спорный.

Профессор оказался прав, и первый спарринг это доказал. Теперь нас ждал второй.

— Три, два, один… — Бесстрастный отсчёт закончился предсказуемым: — Бойцам выйти на ринг.