Алена Медведева - Его добыча

«Кто?» — я напрягся, посылая обычный сигнал опознания.

«Тас, — вернулась волна. — А ты?»

«Кин», — сообщил, стараясь скрыть разочарование. Тас был самым слабым и глупым в группе. Я вообще полагал, что его развеяло во время последнего столкновения с материальным противником. Очень уж атака была мощной и неожиданной.

«Помоги, — предсказуемо заныл Тас. — Что происходит? Где мы? Я хочу отсюда уйти. Мне тесно».

Имел он в виду вовсе не мир, всего лишь тело, и я это понял. Но самое главное — услышал обнадёживающее «мы».

«Пока не получим контроля за происходящим, уйти не получится. Где остальные?»

«Восприятие расширь», — донеслось до меня ещё одно сообщение. Близкое настолько, что не опознать отправителя было невозможно.

«Орш», — коротко среагировал я, подтверждая узнавание. Снова напугав гуманоидов, перевернулся, отыскивая глазами очередное физическое воплощение. Массивное, грязное, серокожее, с тёмными уплотнениями на плечах и спутанными чёрными волосами, закрывающими лицо, но при этом несущее в себе того, кто никогда не отступал и не бросал начатого на половине.

«Где тебя носило, Кин? — яростно сверкнули фиолетовым отблеском глаза, за которыми прятался практически равный мне по силе собрат. — Раз ты жив, почему не с нами?»

«Знал бы я сам», — осадил я его. Конкурентами мы никогда не были, но и причислять меня к дезертирам я не позволю.

«Что помнишь из последнего?» — не сдался Орш.

Хороший вопрос. Однако прежде, чем я смог на него ответить, мне пришлось ждать, пока из глотки наружу не выйдет то, что материальные уроды зачем-то запихнули в приданную мне оболочку. Гадкое тело!

«Мы рвали на атомы планетоид, — ушёл мыслями в прошлое, чтобы снова как наяву ощутить триумфальное чувство свободы и торжества. — Энергии в нём было много, текла она легко и быстро. Я увлёкся поглощением, не заметил приближения опасности».

«Никто не заметил», — вплёлся в моё признание ещё один собеседник, но я не придал этому значения. Продолжил:

«Понял, что нас окружили, когда оказался в тисках неструктурированной энергии. Пробиться сквозь неё я не смог, поглотить тоже. Привычного мира не стало. Материальный исчез. Двигаться было некуда. Энергии становилось всё меньше, я слабел, казалось — это конец. А потом неожиданно понял, что…»

«Что прочно заперт внутри физической оболочки, — перебив меня, признался Орш, видимо испытавший то же самое. — А разорвать её и выбраться не получается».

«Я её рвал! — я внёс коррективы. — Трижды».

«Силён, — признал Орш. — Где взял подпитку?»

«Не вникал. Кто первым подвернулся, у того и высосал, — отрезал я, смутно припоминая дёргающееся в конвульсиях тело. Вернее, два таких тела, наполненных желанной энергией. — Только времени на полноценную подпитку не хватало. Меня каждый раз скручивало в тиски. Потом фаза небытия и новое возвращение в навязанную оболочку», — закончил, наконец заставив тело отползти в сторону от муторной зелёной жижи, над которой оно всё это время так и нависало, покачиваясь.

«Видимо, тебя держали отдельно, раз впервые оказался здесь», — высказал догадку Орш.

«А я тебе говорил, — опять проявил себя неизвестный, — что у гуманоидов не одно помещение, где с нами… работают».

«Работают? — издевательски бросил Орш. — Хал, ты, оказывается, гуманист».

Хал? Хал, Хал… Я задумался, перебирая известные мне комбинации. Хм, мне этот собрат не знаком.

«Ты же не с нами проходил через брешь миров. А мы ушли в неё первыми. Значит, была вторая волна экспансии в это пространство?» — предположил.

«Вторая была, — согласился Хал. — Но я из третьей. И мы едва успели проскочить. Брешь закрылась бесследно, а я попал в плен, не успев даже начать поглощение».

«Ого… — встрепенулся я, ощущая, как теряю опору. Во всех смыслах: и моему самосознанию стало не по себе, и моя бренная оболочка завалилась на бок, чувствительно приложившись бедром об пол. — Мы здесь застряли? Нам домой не вернуться?»

«Если не откроется новая брешь…» — философски протянул Хал.

«Если мы вообще выживем!» — бросил Орш.

«Если перестанете лить энергию попусту», — тихо прошипел…

«Щег! — опознал я. — И ты здесь!»

От неожиданного осознания того, что нас не так уж и мало, я испытал воодушевление. Завозился на холодном покрытии, рыкнул с досады, заставляя непривычное, чуждое мне тело подчиняться. Оттолкнулся и, наконец, встал. Обретя равновесие, сфокусировался и осмотрелся.

Примитивные гуманоиды меня больше не интересовали. Взгляд скользнул дальше, пробежав по невзрачным серым стенам, силовым полям, ограничивающим наше пространство для жизни, низкому металлическому потолку, полу, где-то чистому, а где-то покрытому спёкшейся органикой. Именно на нём сейчас, кто-то неподвижно, а кто-то осторожно перемещаясь, в разных позах находились те самые физические тела, что на самом деле являлись для нас клетками. Такие же гуманоидные, как пленившие нас существа, и всё же чем-то от них отличные. Впрочем, внешний вид оболочек меня волновал меньше всего. Не они важны сами по себе, как не важна примитивным существам их одежда. А вот количество…

«Так сколько же нас?» — спросил сам себя, но ответ получил от других:

«Восемнадцать».

Немного… В моей группе было больше тысячи подобных мне, и мы были первым отрядом, отправившимся на освоение новых источников энергии. После нас, судя по заявлению Хала, были и другие. Не знаю пока, насколько многочисленные, но… Но из всех только мы выжили?

Значит, восемнадцать… Возможно, всё же больше, ведь здесь определённо не все. Кто-то, как и я до этого, может находиться в бессознательном состоянии в других… местах.

Где именно?

Ответ на вопрос дался с трудом — образы, вызванные отдельным усилием, выходили размытыми и отрывистыми.

Тьма. Вспышка. Энергия совсем рядом — манящая, притягательная, но взять её нет никакой возможности. Непонимание. Что не так?! Краткий миг забытья. Снова всполох пробуждения. «Хороший экземпляр… в моей лаборатории… степень фиксации семьдесят процентов… вводи первую дозу… реакция пошла… надо повторить…» — звуки, раздражающие в своей бессмысленности. Тесный плен оболочки, которая скована так же, как и я. Попытка вырваться. Белые границы, за которые нет хода. Сжимающие, удушающие тиски. И снова тьма.

Воспоминание, от которого хотелось лишь одного — разорвать, испепелить, уничтожить тех, кто лишил меня свободы. И поглотить! Выпить! Забрать у них то, что до сих пор манило, несмотря на ограничения…

Среагировало и тело. Кулаки сжались, взбугрились мышцы, словно силясь разорвать несуществующие путы, а из горла неожиданно вырвался яростный рокот низких частот.

— Смотри-ка ты, совсем ожил, — раздался дерзкий смех, скрывая за собой очередную волну страха. — Живучая тварь.