Алёна Волгина - Чайка с острова Мираколо

Мы с донной Арсаго, в сопровождении двух стражников, едва успели подойти к пристани, когда по ушам ударил резкий колокольный звон. Все растерянно переглянулись, а один из стражников даже перекрестился. Бледное, худое лицо графини вдруг поджалось и отвердело.

– Госпожа! Госпожа! – долетело сзади.

Пробираясь через толпу, нас догнал запыхавшийся Маттео:

– Дон Соранцо скончался! – выпалил он, сверкая круглыми глазами. – Похороны послезавтра. Уже назначили шестерых сенаторов, которые пока будут всем распоряжаться, до выборов. Дон Арсаго просил передать вам письмо…

Нервными руками графиня быстро развернула записку, пробежала ее глазами, и уголки ее губ тронула неуверенная улыбка:

– Энрике возвращается, – пояснила она, коротко взглянув на меня. – Дон Арсаго приказал ему немедленно вернуться. Завтра же вы поженитесь. Муж просил, чтобы я известила священника и устроила все, что нужно. Пойдем, Джулия, у нас много дел.

Нужно было что-то ответить, но у меня как будто отнялся язык. Как хорошо было, пока Энрике торчал в Патаве, и наша свадьба откладывалась на неопределенный срок! Кто же знал, что положение так резко изменится!

Длинная гондола покачивалась на мутных зеленоватых волнах, негромко плещущих о деревянные сваи. Острый нос лодки был похож на клинок, блестящий от влажной мороси. В воздухе, в туманной дымке, клубившейся между домами, ощущалась затаенная тревога. Потянув носом, можно было уловить запах соли; на причальных столбах и беленых стенах поблескивали соленые серебристые следы. Словно пущенный камень, с резким криком пролетела чайка. Вода, в которую погружалось весло, казалась слишком темной и какой-то вязкой. Один раз весло зацепило комок спутанных водорослей.

Дом дона Арсаго выступал из воды, подобно коралловому рифу. Как только мы высадились, слуга, почтительно склонившись перед графиней, распахнул ажурную решетку, отделяющую пристань от дома. А потом она с лязгом захлопнулась за нами, словно дверца клетки.

Находиться здесь было невыносимо. Холодный вестибюль из венозного мрамора, наполненный водянистым зеленоватым светом, вызывал озноб. Каменные истуканы-осьминоги насмешливо скалились мне в лицо. Донна Арсаго, окруженная слугами, вовсю распоряжалась насчет завтрашнего парадного обеда:

– Ты пришлешь ко мне мясника. Лучше Бертуччо! Так. Ты достань и почисть серебро. Нужно нанять еще двух поваров. Список гостей у меня давно составлен… Клариче! Возьми ключи и достань шкатулку с пряностями. Где Джакомо? Пусть сбегает к булочнику за пирогами.

Молчаливый дом разом наполнился голосами и стуком дверей. Запустив эту хозяйственную машину, графиня обернулась и взяла меня за руку:

– Я должна поговорить с тобой, Джули.

Ее ладонь казалась холодной, а лицо в нездоровом свете холла – бледным и каким-то плоским, словно смятый лист бумаги. От нее пахло затхлостью, сухими цветами и застарелой печалью. Я осторожно высвободила руку:

– Я хочу увидеть Рикардо! Когда он вернется?

– Ах, дорогая, у мужчин сейчас полно своих забот! – почти пропела графиня, увлекая меня по лестнице наверх.

Моя комната встретила нас обычным уютом и покойной тишиной. Пока я сидела в зале заседаний, чьи-то невидимые руки застелили постель и собрали разбросанную одежду. Я украдкой бросила взгляд на ларец, в потайном отделении которого спрятала сегодня утром мое письмо-исповедь. Если бы все шло по плану, вечером Рикардо прочитал бы это письмо, а я была бы уже далеко. Как жаль, что дону Соранцо приспичило так не вовремя умереть!

– Давай подумаем, что ты наденешь завтра, – говорила донна Арсаго, открывая сундуки. – Все-таки свадьба – это самое яркое событие в жизни девушки. Жаль, конечно, что твоей матери нет сейчас рядом, родную мать никто не может заменить. Но завтра ты станешь моей дочерью, и мы…

Стараясь не вскипеть, я стиснула кулаки, так что на ладонях остались красные отметины от ногтей. Как она смеет говорить о Беатрисе, после того как ее муж подло убил бедную женщину! С каким удовольствием я бы достала письмо донны Граначчи и швырнула ей в лицо!

Правда, после этого я вряд ли выйду из комнаты живой. Донна Арсаго всегда была послушной исполнительницей воли своего мужа. Нужно быть осторожнее…

Тем временем графиня все вытаскивала и раскладывала на кровати цветные платья из бархата и шелка. Она оживилась, на бледном бумажном лице проступил румянец. Вспомнив, что на дне сундука лежит припрятанная мужская одежда, я спохватилась и заступила ей дорогу:

– Простите меня. Все это так неожиданно… Я хотела бы остаться одна.

Донна Арсаго осеклась. Было видно, что ее обидело мое пренебрежение.

– Пожалуйста, известите меня, когда вернется Рикардо, – добавила я твердо.

– Что ж… как знаешь.

Гордо расправив узенькие плечи, она величаво двинулась к двери. «Наверное, в мыслях уже представляет себя догарессой!» – хмыкнула я. На пороге она обернулась:

– Мой муж всегда был терпелив к твоим капризам, но теперь для них не время! Теперь, когда дож умер, Арсаго и Граначчи должны объединиться! Или ты хочешь, чтобы этот щенок Пьетро Соранцо и дальше тянул Венетту в пропасть, распродавая по кускам наши земли?! Вспомни хотя бы о брате! Хочешь, чтобы его дело пошло прахом? Подумай об этом хорошенько, девочка!

Высказав это, она вышла и аккуратно прикрыла за собой дверь. Проскрежетал ключ. Меня заперли в комнате. Оставшись одна, я шумно перевела дыхание, пытаясь проглотить злость, раздражение и обиду. Не дать им воли. Луна, невидимая в сером небе, притаилась за тусклым жестяным светом солнца, но я чувствовала, как ее желтый глаз следит за мной. «Позови их », – подстрекала она.

Нет! Должен быть другой способ! Я дождусь Рикардо. Вернется же он когда-нибудь. Отдам ему письмо его матери. Может быть, вдвоем у нас получится свернуть эту скалу по имени Лоренцо Арсаго. Что бы там ни было, а свадьбе не бывать! «Главное – убрать отсюда Пульчино, – спохватилась я. – Нужно сказать ему, чтобы прекратил поиски и оставил крипту в покое».

Звать пришлось долго, я даже встревожилась. У меня взмокли виски, и пришлось присесть от слабости, прежде чем откуда-то издалека долетел слабый ответный возглас.

«Пульчино! Что случилось?»

«Давно тебя не было слышно, сестренка. Есть хорошая новость – я нашел крипту. И плохая, для равновесия: кажется, мне отсюда не выбраться».

Я вскочила, отбросив стул.

«Что?! Где ты? Я иду!»

Тишина. Ответом мне было мягкое, непроницаемое молчание. «Он обрубил нашу связь нарочно! – догадалась я, холодея от страха. – Чтобы я не сунулась в опасное место, чтобы оградить меня от чего-то!» Ох, Пульчино! Разве кто-нибудь из чаячьего племени поступил бы так?! Это все наша связь, это я виновата… Я принимала как должное, что во мне поселились некоторые черты и привычки Пульчино. Однако я забыла, что магия работает в обе стороны. Точно так же мой друг заимствовал мои мысли и принципы…