Анна Гринь - Шерлин

— Внимание! Внимание! — закричал Пашка, и все дружно засмеялись над его потугами призвать нас к порядку. — Успокойтесь!

— Не кричи, — попросила Олеся, морщась. — Нас тут три с половиной человека. Даже если ты будешь шептать, каждый услышит.

— Помолчи, — велел ей Паша и строго погрозил пальцем. — Я здесь главный!

— Главный, — передразнил Иван. — Придумал тоже!

— Главный, — насупился Паша. — Это я предложил поиграть в квест!

— Да какая разница? — беззлобно спросила я и пожала плечами. — Давайте лучше играть, иначе я лично рискую простыть, если и дальше буду торчать на этой поляне. Хочу пройтись, поиграть, а потом с удовольствием слопать бутерброд с чаем во-он в той беседке.

Наша маленькая компания заинтересованно глянула на небольшую открытую беседку, которую от промозглого ветра защищали высокие кусты и хорошенькие пушистые елочки. Я вздохнула и плотнее прижала к себе рюкзак, заранее предвкушая, как мне будет тепло и уютно после долгой прогулки.

Игру и правда предложил Паша. Даже сам все организовал. Для веселья он выбрал редкий лесок рядом с деревней, где проводил каждое лето подростком. Неделю назад, когда Пашка опрашивал сокурсников, царило настоящее бабье лето и отдых на природе казался идеальным времяпрепровождением, но вчера погода кардинально изменилась.

— И почему я все равно сюда приехала? — озвучила мои мысли Маша. — Дома тепло! Пледик. Чай! Я бы лучше поспала подольше!

— Разве плохо? — искренне обиделся Паша. — Вечно вы ноете!

Я вздохнула и дернула плечом. Ноздреватое, затянутое серыми тучами небо не располагало к веселью. Ветер пробирался под куртки, шевелил ветви и шуршал опавшими листьями.

— Зато вполне похоже на идеальное место для квеста, — оптимистично заявил Леша. — Это не какой-то облагороженный парк посреди города. Получится знатное веселье.

— Да уж, — фыркнула Маша, пнув пустую консервную банку.

Этот лесок, похоже, был пристанищем всевозможного мусора, который сюда сносили жители деревни и залетные любители походов. Мелкого мусора, вроде пластиковых банок, бумажек и окурков я не заметила, но повсюду встречались какие-то железяки, обломки советских стенок, спинки железных кроватей.

— Учти, Пашенька, если я случайно наступлю на какой-нибудь штырь и поранюсь, то виноватым будешь ты, — предупредила Маша.

— Под ноги надо смотреть, — буркнул Пашка, и мне стало его жаль. Сокурсник старался, собирал нас, придумывал задания, а мы ворчим.

Святые пряники, как же они долго!

— Так что там с квестом? — спросила я.

Через полчаса, получив инструкции, мы разошлись в разные стороны. Паша заверил, что придумал несколько разных маршрутов, так что всем будет весело.

Найдя дерево, отмеченное красной лентой, я прочла свою подсказку и стала осматриваться, надеясь сразу приметить то, что Пашка для меня оставил. Вдруг в траве мелькнуло что-то блестящее. Я поскорее схватила предмет, но это была не загадка и не следующая подсказка, а большой, длиной в мою ладонь, латунный ключ.

— Разве это подсказка? — обиженно прошипела я себе под нос. — Ключ! И ни одного слова! — Я внимательно осмотрела землю вокруг, надеясь, что бумажка с подсказкой просто отлетела в сторону. — И в чем тут смысл? Я должна найти дверь?

Повертевшись на месте, я оставила рюкзак с термосом под деревом, проверила телефон в кармане куртки и побрела в первом попавшемся направлении.

— Куда идем мы с Пяточком большой-большой секрет, — невесело пропела я тоненьким голосом. — Даже от нас с Пяточком.

Ребята весело перекликались по лесу, доводя Пашку до белого каления. Он рычал на всех волком и требовал, чтобы мы серьезнее относились к заданиям.

— Это ведь игра! — крикнул Лешка.

— Игра, — согласилась я, хотя никого из сокурсников поблизости не было.

Зато среди кустов обнаружилась дверь! Совершенно несолидная, из крашенной белой краской фанеры. Зато в дверь был врезан замок.

Осмотрев дверь и усмехнувшись над тем, что делаю, я сунула ключ в замочную скважину. И удивленно вскрикнула, когда крупный латунный ключ не только подошел к старенькому замочку, заляпанному все той же белой краской, но и провернулся, стоило совсем немного надавить.

— Пашка постарался, — прошептала я, услышав солидный щелчок замка. — Бесполезно, конечно. Но впечатляет. Впечатляет.

Дверь просто полулежала среди кустов, опираясь на толстые ветки, но я все равно потянула ее на себя.

— Лучше бы залезть и посмотреть с той стороны, — запоздало сообразила я, когда дверь подалась.

Я с трудом перевернула дверное полотно, сознавая, что занимаюсь бесполезным делом. Держа дверь за ручку, я заглянула под нее, ожидая увидеть все те же кусты и спрятанную среди ветвей или на двери подсказку, и охнула, обнаружив что-то черное и непроницаемое, как глухое беззвездное ночное небо.

— Что это? — едва слышно спросила я и толкнула дверь. Та, хоть и не сидела на петлях, с тихим скрипом провернулась и шлепнулась на соседние кусты, открыв передо мной зияющий черный прямоугольник.

Едва дыша, я осторожно сорвала листик и сунула его во тьму. Тот не сгорел, не рассыпался пеплом, а просто исчез, стоило мне его отпустить.

— Что это такое? Я сплю?

Ущипнув себя, я на секунду зажмурилась, а потом снова уставилась на темный прямоугольник.

— Эй, ребята… — очень тихо позвала я и оглянулась. — Что это?

Постояв еще немного, я закусила губу и подвинулась ближе к черному провалу.

— Нужно всех собрать и показать им это место, а не совать туда руку, — предложила я самой себе разумную идею. — Лина, все страшные сказки начинаются именно с того, что какая-нибудь идиотка на свою беду отправляется гулять по улицам, спускается в подвал или открывает двери, открывать которые не следовало бы.

Вопреки своим же словам, я сунула в черноту руку и замерла, пытаясь хоть что-то почувствовать, а секунду спустя у меня закружилась голова, и я кулем упала вперед, сквозь тьму…

Шарлотт было тяжело начинать новое письмо отцу. Старая ссора все еще не давала им обоим покоя, снова и снова раздражая зудящую рану. Девушка постепенно свыклась с этим, но вот отец забывать не желал, всякий раз повторяя свои упреки что в письмах, что при встрече.

Со вздохом Шарлотт перечитала написанные строки и скомкала лист, понимая, что в словах, начертанных нервной непослушной рукой, нет и доли правды. Ей пришлось достать новый лист и начать все заново.

— Что-то вы сегодня долго, мисс, — укоризненно произнесла служанка, входя в комнату.

Молли, милая и доброжелательная девушка, работала в этом доме всего несколько лет, в отличие от остальных слуг, нанятых еще тогда, когда Шарлотт неразумным младенцем лежала в колыбельке. Ее отец долго сопротивлялся тому, чтобы в маленьком коттедже на краю Элежканской долины появился кто-то новый и посторонний, кого пришлось бы посвятить в маленькую тайну графской дочери, но родство с няней убедило всех сомневающихся. И не зря. Молли тяжело приняла правду, но хранила тайну не хуже своей тетушки, поручившейся за нее.