Ирина Смирнова - Троллья поганка

А потом мы с эльфами принялись играть в башенку. Я встал у стены, мне на плечи залез Эслен, а ему на плечи — Тариен.

— С виду мелкие, а весите как пять поганок вместе! — пропыхтел я, балансируя с этой парочкой.

Но потом темный подтянулся и полез вверх, а светлый спрыгнул вниз и уселся у забора, рядом с воротами.

— Падай рядом, зелененький, скучать нам тут с тобой час точно, так что давай за жизнь поболтаем.

Я плюхнулся рядом, вытянул ноги, оперся спиной о стену и с интересом посмотрел на белобрысого:

— И как она, жизнь? Есть чего рассказать?

Тариен залез на толстую защитную стену и, почти не поднимая головы, буквально на ощупь закрепил веревку на присмотренном еще снизу выступе. Теперь надо было слезть во двор, незаметно и бесшумно. Хорошо, что по улице мелькали лишь немногочисленные слуги, а не живущие в замке драконы. Даже с учетом того, что илитиири часто передвигаются по подземельям верхом на ящерах, переговариваясь с ними ментально, а ящеры и драконы пусть дальняя, но родня, Тариен все равно не сильно горел желанием познакомиться с крылатыми родственниками своих ездовых животных поближе и очень старательно излучал это нежелание, буквально фонил им.

Оказавшись на земле, дроу спрятал веревку в выбоинах стены, запомнил место и быстрыми перебежками добрался до замка. Он не стал использовать черный ход для прислуги, а осторожно просочился через главный. Старенького дворецкого Ва-аршес держала только для того, чтобы он громко объявлял ей о гостях, пожелавших заявиться открыто. А от непрошеных по двору гуляли собаки и драконы. Вот только никогда раньше этот замок не посещал ни один илитиири, не считая привезенного связанным Рилдоя.

Тариен собирался не только как следует осмотреться и убедиться, что Ва-аршес действительно можно доверять, но и найти брата. Не для того, чтобы спасти, а чтобы проверить, не нужна ли ему братская помощь по уходу в мир иной.

Маинстин он бы тоже с удовольствием помог, если бы ее захватил любой другой вампир. Но дроу считал себя должником Алрана, несмотря на то что этот долг взял на себя Эслентейн.

А еще он знал, что женщины илитиири обязательно постараются отомстить за свои унижения, уж так они устроены. Причем делать это они любили чужими руками, руками своих мужчин.

И раз Маинстин просила ее убить, торговалась, но не использовала власть старшей их маленького рода, значит, этот козырь она приберегла для другого. Для предсмертного желания, когда у Тариена просто не будет выбора, только пойти и выполнить волю матроны своего Дома. А сестра наверняка затребует для сопровождения к Ллос или Алрана, или Эслентейна. Так что не зря говорят: чем дальше от женщин, тем целее будешь. И ты, и те, кого у илитиири быть не должно. Друзья.

А вот Рилдой, хоть и пытался его убить, причем действуя не только по приказу Маинстин, но и по собственной инициативе, все равно не заслужил такого позора. Стать любовником по принуждению, да еще не просто так, а чтобы продлить род чужой расы? Все в руках Ллос, но даже она не вправе требовать подобного унижения!

Так что Тариен планировал заботливо избавить старшего брата от этой участи. Насильно использовать илитиири как самца-производителя для высших драконов?! Лучше смерть от кинжала, чем такое бесчестье!

Ка-арис:

Гармира достаточно хорошо разбиралась в порядках гномьего королевства. Вот только зачем гномы сначала пытались выкрасть меня во время путешествия по Иостриуму, а затем напали здесь, в Теспарии, и как с ними могут быть связаны Ра-аброн или сама На-арис, сестра даже предположить не могла.

Она, правда, заикнулась про пророчество, в котором упоминается бескрылый дракон, но я отказалась выслушивать этот бред.

— Откуда они узнали, что я бескрылая?! Глупости! Они охотились именно за мной, у них даже мой портрет был! И вчера они нападали явно на меня, понимаешь?! Ну хорошо, вчера им кто-то уже мог сообщить об этом. Только кто?! Ты? На-арис?! Так она не знала, что я бескрылая! Тха-арис?

Я обернулась и посмотрела на своего бывшего жениха, потом перевела взгляд на Ва-аршес. Женщина лишь усмехнулась и пожала плечами.

А я снова пристально уставилась на сестру, глубоко вдохнула, будто бы только сейчас принимая очень важное и ответственное решение, хотя уже давно все обдумала.

— Гармира! Ты уверена в своем муже? — и, получив утвердительный кивок, я гордо объявила: — Тогда мы пойдем к нему, все обсудим, и, независимо от того, заключим мы с ним договор или нет, ты останешься со своей семьей. — Заметив, как сестра побледнела, я сообразила, что выразилась не совсем точно: — С мужем и сыном!

Сначала Тариен вычислил комнату, где держат Рилдоя, только после этого пришлось потратить почти минут двадцать, чтобы определить, где устроились драконица и ее друг. А затем еще какое-то время эльф внимательно прислушивался, притаившись под дверью, потому что разговор был довольно занимательным. Но потом все же отправился выполнять семейный долг.

Брат оказался не только заперт, но и прикован за ногу к кровати, только при этом он категорически отказался от помощи.

— Да, она не илитиири, а всего лишь дракон, но зато только моя! Она приходит ко мне каждую ночь и уходит на рассвете, — эти слова сопровождались циничной ухмылкой и вызывающей позой. Мужчина даже не потрудился прикрыться покрывалом, с удобством устроившись в ворохе подушек.

— А с рассвета до заката ты сидишь на цепи, как сторожевой гоблин?! — презрительно процедил Тариен.

— Завидуешь? — рассмеялся Рилдой. — Эта дуреха считает, что приручает меня, а на самом деле это я приручаю ее. Скоро весь ее замок станет моим! И я создам первый Дом илитиири, главой которого станет мужчина!

— Ллос не благословит ни тебя, ни твой Дом. — Тариен незаметно принюхался к брату, но запаха безумия не ощущалось.

— Ллос — не единственное божество илитиири, — пафосно выдал Рилдой, заставив своего не слишком религиозно озабоченного гостя вздрогнуть от подобной ереси.

Эльф был настолько удивлен планами брата, до этого безропотно подчинявшегося Маинстин и признающего только одну богиню, что чуть не забыл спросить о пророчестве про конец света.

— Что, хочешь подольше насладиться собственным предательством? — Красивые серовато-розовые губы искривились в презрительной ухмылке.

— Чужие грехи всегда ярче светятся, а свои во тьме прячутся, — пробурчал Тариен старую присказку.

И тут Рилдой разразился гневной обвиняющей тирадой:

— Я здесь потому, что ты променял семью на своего светлого неженку. Ты предал и меня, и Маинстин. Ты предал свой Дом, и Ллос отвернулась от тебя.

Тариен внимательно присмотрелся к брату и понял, что странный блеск в его светлых глазах был не безумием, а решимостью.