Бронислава Вонсович - Вы все жжете! Часть 1

— Конечно, значит, — пошла в атаку я. — Если кто-то ставит метки на незнакомых девушек, возможно, ему стоило бы поставить пару на кого-нибудь нужного.

Между делом я на всякий случай проверила обе метки, поставленные под руководством Франциска. Обе были на месте, радовали своей силой, но не радовали тем, что одна была совсем рядом, а вторая неумолимо приближалась.

— Ох ты ж… Вот ведь еще неприятность, откуда не ждали.

— Какая? — заинтересовался Шарль, сделав вид, что ничего про метки не спрашивал.

Но ответа не понадобилось, поскольку высокомерный голос Антуана, не привыкшего сдерживаться, как раз долетел до нас.

— Матье, хотел бы я знать, что ты делаешь возле комнаты моей невесты?

— Хочу спросить у Николь, за того ли она собралась замуж.

— Не за тебя же ей выходить?

И хотя я не видела этой сцены, лицо Антуана встало передо мной как живое, с презрительной усмешкой на губах и высокомерно выставленным подбородком. Бернара он серьезным соперником не считал, в отличие от Шарля. Интересно, почему?

— А почему бы и нет? Меня-то привлекает именно Николь.

Сказано это было столь странным тоном, что явно подразумевало больше, чем я услышала.

— Это он о чем? — удивленно спросил Шарль.

Я не ответила, и даже не потому, что не знала, а потому, что боялась пропустить ответ Антуана.

— Не замечал, чтобы она тебя привлекала до того, как стала де Кибо, — бросил Антуан после короткого молчания, во время которого он наверняка презрительно рассматривал соперника. — Нас же в меркантильности не упрекнешь: помолвка была заключена еще с Николь Бовьен.

— Ты понял, о чем я, — возразил Бернар. Почему-то мне показалось, что он сейчас насмешливо щурится. — При чем тут фамилия? Главное — не она.

— Конечно, главное — не фамилия, главное — сама Николь, — согласился Антуан. — И вот рядом с ней чтобы я тебя не видел. А то…

Наверняка сейчас играет с шаровой молнией, подбрасывая ее на руке, как мячик. Выглядело это впечатляюще, и я всегда восторженно ахала, пока Луи-Филипп не рассказал по секрету, что это всего лишь иллюзия. Ахать я продолжила, но уже не восторженно и только для того, чтобы не выдавать кузена.

— А то что? — с явной насмешкой спросил Бернар, из чего я заключила, что Жан-Филипп проболтался и ему тоже. — На дуэль вызовешь? Со мной тот финт, что ты пытался проделать с Буле, тоже не прокатит, а из академии ты вылетишь со скандалом. И как бы под суд не попал после всего этого. Второй раз не отмажут.

— Угрожаешь? — прошипел Антуан почти на грани моей слышимости.

— Угрожаю, — согласился Бернар.

Сурово так согласился, с рычащими нотками в голосе. Я забеспокоилась. Сейчас как сцепятся из-за меня, так опять не получится поход во дворец. Последний поход, как утверждает Франциск, после которого я начну наконец принадлежать себе и забуду про необходимость сохранять помолвку с Антуаном.

— Огонек, с тобой рядом даже стоять страшно, — насмешливо прошептал Шарль прямо мне в ухо. — Страсти, как в эльфийских романах. И все же, о чем они говорят?

— Загордился как, — бросил как выплюнул Антуан. — Ты даже соревнования не выиграл пока, а уже мнишь себя невесть кем. На тебя мне даже того финта не надо. Я тебя с закрытыми глазами и одной привязанной за спиной рукой уделаю!

Последние слова он уже не говорил, орал что есть сил.

— Что здесь происходит? — голос был незнакомый, но, несомненно, преподавательский. — Напряжение магического фона в этой части общежития слишком велико. Лорд Альвендуа, опять нарушаете? У нас есть дуэльный зал для урегулирования спорных вопросов.

— Хоть прямо сейчас!

Метка Антуана пылала багровым, показывая, что он вне себя от покушения на его собственность, которая даже пока таковой не была. Может, Жан-Филипп прав и действительно нужно расторгнуть официальную помолвку по причине, никак не связанной с Бернаром? А пока поменьше с ним общаться? Если получится…

— Прямо сейчас можно только определить время, — не согласился преподаватель. — День выберете после соревнований, поскольку ваш противник в них участвует, и весьма успешно.

Как я жалела, что не вижу эту картину. Наверняка Антуан представлял собой сейчас весьма занимательное зрелище — еще бы, увели победу, а сейчас пытаются увести невесту. Голоса начали удаляться, антуановская метка — успокаиваться.

— Мне всегда нравился молодой Альвендуа, — деловито заявил Франциск, вынырнувший из стены. — Как он вовремя появился, прямо как чувствовал, что короне нужна помощь. Теперь час точно никого не будет вблизи твоей комнаты, огонек, разве что подругу принесет.

— Не принесет, Пьер-Луи обещал ее сегодня до позднего вечера задержать.

— Вот как? — Я возмущенно остановилась. — Какие же вы гады! Я думала, Люсиль ему нравится, а на самом деле он выполнял твое задание!

— Какое задание, огонек? — опешил Шарль. — Ты серьезно думаешь, что я мог что-то подобное предложить своему другу? В театр они идут, в театр, а потом Пьер-Луи планировал с ней по городу погулять.

Я недоверчиво уставилась, но Шарль был сама честность, настолько честность, что подозрения не только не ушли, а, напротив, усилились.

— В конце концов, огонек, одно другому не противоречит, — подлил масла в огонь призрак. — То есть Дюваль может по-настоящему интересоваться Люсиль и одновременно выполнять просьбу друга.

— Богиня, как вы надоели! — вспылил Шарль. — Не просил я его ни о чем, просто Пьер-Луи поделился со мной планами, и все.

— А мог бы и попросить, — обвинительно ткнул в него пальцем призрак. — В конце концов, не каждый день на кону стоит судьба Шамбора. Заметьте, она стоит на кону, а мы на лестнице, хотя могли бы уже пройти к потайному ходу, пока в коридоре никого нет.

Действительно, я подхватилась и порысила к комнате, подгоняемая надеждой, что сегодня все это закончится. Как сказал сам Франциск, третий раз — он решающий. Шарль задерживаться тоже не стал, а призрак вообще прошел через все стены, которых для него не существовало, со скоростью молнии, поэтому когда мы оказались внутри комнаты, прохаживался возле места, где был ход, со скучающим видом.

— Подзадержались вы, — укорил он нас. — Могли бы личные дела решать потом, когда меня с вами не будет.

Он трагически дрогнул голосом, а в уголке глаза появилась призрачная слеза, которая столь же призрачно потекла по щеке и была промокнута призрачным же кружевным платочком, который Франциск ловко спрятал за обшлаг и совершенно деловым тоном заявил:

— Идем, больше не тянем.

— Но с тем скелетом, — напомнила я. — Вдруг там что-то важное?

— С мажонком сходите, без меня, — решил Франциск.

— Интересное дело, — попытался было возмутиться Шарль, которому идея пойти в монастырь со мной показалась столь же привлекательной, как и мне.