Ольга Валентеева - Мой пленник, моя жизнь [litres]

Впереди кто-то упал, замедляя ход колонны. К нему тут же кинулись солдаты, пинками заставили подняться, а я подергал ногой, пытаясь понять, как отделаться от цепи. Двадцать человек не смогут двигаться, как один. Но неужели не выбраться? Ждать до города? Там нас раскуют. И вряд ли сразу казнят. Скорее всего, снова допросят. Вот тогда! А сейчас надо дойти. Перед глазами плясали черные и алые всполохи. Снова усилилась тошнота. А перспектива, что прикончат на месте, начинала казаться соблазнительной. Но рядом шел Вейс, и ему было куда хуже. Наверное, это и заставляло передвигать ноги.

– Эй, – окликнул солдат один из пленных, – мне надо отлить.

– Твои проблемы, – отозвался тот. – Штаны тебе на что?

Я закусил губу. А ведь такой вопрос рано или поздно встанет для каждого из нас. Позор. От него хотелось провалиться сквозь землю. Мокрая после дождя земля противно хлюпала под ногами, сапоги вязли в ней, а ноги не желали шевелиться. Но у меня хотя бы остались сапоги. Часть пленных и вовсе шли босиком.

– Все, не могу больше идти, – прошептал Вейс, кренясь на бок. Я попытался подхватить его, подставил плечо, только веревки мешали опереться как следует. Но так Вейс хотя бы перестал крениться, однако и идти стало раз в десять сложнее. Этот переход никогда не закончится!

И когда я сам уже был готов лечь поперек дороги, раздался голос:

– Привал.

Мудро. По моим расчетам, скоро мы должны были выйти из леса в поле, а там сразу станем легкой мишенью. Здесь же ветви защищают нас от чужих глаз. Я прекрасно понимал, что наши войска вряд ли кинутся на помощь. Досталось всем, и если Осмонд не дурак, а он им не был, то будет искать способ договориться с Литонией. Вот если они договорятся, появится шанс, что нас обменяют на пленных литонцев. Но как дожить? Как, если не держат ноги?

Я почти упал на месте, когда нас отвели чуть в сторону от дороги. Литонцы обедали, пахло вяленым мясом и луком. Внутри все скрючилось и загудело. Боль – болью, а тело желало жить. И для этого ему нужна была пища. Вейс, кажется, отключился сразу, стоило коснуться земли. Зато остальные начали приглядываться ко мне с куда большим вниманием. Узнали? Конечно, узнали. И надеялись. Я читал это в их глазах. Еще бы! Меня всегда считали лучшим стратегом Изельгарда. Ошиблись. Просчитался, и все эти люди здесь – из-за меня. Закрыл веки, чтобы не видеть их лиц. Горечь выворачивала наизнанку. Но пока была надежда выжить, разум цеплялся за нее, как за якорь среди шторма.

Начинала подступать жажда, и ее муки оказались страшнее мук голода. Кто-то пытался собрать с листьев дождевую воду, но мне это казалось унизительным. Не стану. Не подарю врагам ни минуты торжества. В конце концов, если не найду выхода, скоро все закончится. Представил, как о моей бесславной кончине расскажут матери – и вовсе стало дурно. Проклянет…

– Подъем!

Я будто вынырнул из воды на сушу. Неужели отключился? И сам не заметил, а солдаты уже подгоняли пленных, выстраивая в две колонны. Один из ребят вдруг рванулся в сторону, прекрасно понимая, что с цепями ничего не выйдет, кинулся на ближайшего солдата и вцепился ему в глотку. Тут же подоспела помощь, только пленник держал настолько крепко, что, и умирая, не разжал пальцы. Его едва оттащили, отковали и бросили куда-то под деревья, а над едва живым солдатом склонилась Эмми. Что-то зашептала, заводила руками, а нас отогнали подальше. Наверное, этот бедняга сделал правильный выбор. Лучше умереть здесь, но не сломаться, чем превратиться в посмешище для толпы. Но я не хотел умирать.

– Переложите его в повозку, – командовала Эмми, лично проследила, как раненого укрыли в повозке, и забралась туда сама. Муж проводил ее неодобрительным взглядом. Зачем тогда было брать в жены целительницу, если его это не устраивает? Ведь понятно, что ее светлая магия предназначена для других, а не для нее самой. Но, видимо, лера Эйша это все равно задевало.

– Шагаем!

Снова засвистел кнут. Я вжал голову в плечи. Надо постараться дойти до проклятого городишки живым. Если бы цепь была не магической… Столько разных «если бы». А небо снова затянули тучи, начался дождь. Капли стекали по лицу, и я, забывшись, старался поймать их губами. Деревья кончились, потянулись пустые поля. Думать я мог только о том, как передвигать ноги. Шаг, еще шаг. Вейс и вовсе брел, опустив голову, похоже, не понимая, где он и что происходит. Скверно… Все это скверно. Вокруг начинало темнеть. Подумалось: если мы заночуем в поле, можно будет и попытаться что-то сделать с цепью. Но это всего лишь глупая, пустая мысль. А на самом деле – что ты сделаешь? С другой стороны, город – перспектива сегодня же встретиться с королевским палачом. Что лучше?

– Гаррет, взгляни, город, – обессиленно прошептал Вейс.

Я поднял голову. В темноте виднелась черная тень. Неужели и правда городские стены? Раздался цокот копыт. Нас встречали! Решили усилить охрану? А еще четверть часа спустя заскрипели ворота, и потянулись городские улочки. Несмотря на непроглядную тьму, на улицы высыпали люди. Я с трудом понимал, что они говорят, но, судя по оскаленным лицам, больше напоминавшим звериные морды, они нас проклинали. А затем в ход пошло все, что попалось под руку. В нас летели земля, камни, огрызки. Кто чем богат. Я старался не поднимать головы. Гнев и бессилие выжигали меня изнутри. Если бы предполагал такой позор, сам бы насадился на вражеский меч, лишь бы избежать его. Будь вы прокляты. Каждый. Эти демоновы улицы, что, бесконечны? Голова разболелась сильнее, особенно после камня, прилетевшего почти по лбу.

Так же, как изливали ненависть на нас, люди с восторгом приветствовали Эйша и его головорезов. Тот кивал и улыбался, будто в Литонии королем был этот тип, которого я уже успел возненавидеть. Паяц!

– Я до их тюрьмы не дойду, – прошептал Вейс.

– Дойдешь, куда деваться, дружище, – ответил я. – Давай, еще немного.

А к чему стремиться? К тюремным застенкам, которые отгородят от народа? И летящих камней, и проклятий в спину. Конечно, я не удивлялся. Если бы пленные солдаты Литонии оказались в Изельгарде, люди вели бы себя так же. У кого-то погибли близкие. Вот только сил искать оправдания больше не было. Если бы осталась хоть малейшая возможность, я бы сжег этот город, стер с лица земли, превратил в пепел.

Заскрежетали ворота. Мы втащились в большой двор крепости. Тюрьма? Нас наконец-то раскуют? Потому что я уже не чувствовал пальцев. Куда там! Втолкнули в пустой черный подвал – и заперли. Хорошо хоть веревки не впивались в запястья. Я пытался пошевелить пальцами и хоть как-то размять руки. Плохо, если пальцы потеряют чувствительность. А пленники зашевелились.

– Демоново брюхо, вот это попали, – сказал кто-то, чьего лица я не видел.