Галина Романова - Возвращение немого

— Да ты что? — вытаращил глаза эльф.

— Чтоб мне пусто было! — человек вытащил из-за пазухи какой-то амулет и поцеловал. — То кнутом кого-нибудь выпорют, то вешают, то в реке топят… А с некоторыми он вообще такое вытворял… Не слышал про Спока Вертячку? Подвесили за ноги над ямой с дерьмом и велели горожанам нарочно сливать туда нечистоты.

Молодые эльфы только закивали головами — их внимание сейчас было целиком приковано к человеку на трибуне и его речам.

— А победителю, — барон тем временем протянул руки и взял лежащую на столике атласную подушку, на которой было нечто, накрытое полотном, — достанется этот приз! Шлем из чистого золота с чеканными узорами из серебра!

Паж ловко сдернул полотно, и, несмотря на тусклый, совсем осенний день, многим показалось, что взошло маленькое солнышко. Глухой шлем овальной формы, оставляющий разве что прорези для глаз и этим сильно напоминающий ведро с дырками, был надраен так, что, казалось, сверкал сам по себе. Серебро узоров было чернёным, и сочетание золота и черноты резало глаза.

Над ареной и зрителями пронесся общий вздох удивления.

— Вот это да, — мечтательно протянул Янсор, пихая Лейра и Тайна локтями. — Вот бы такой выиграть!

— Зачем? — обиженно проворчал Тайн, потирая третий раз за день ушибленный бок.

— Да ты что, не понимаешь? — у Янсора горели глаза, бывший браконьер даже повысил голос. — Это же… столько золота!

— Тебе лишь бы о золоте думать! — обиделся юноша.

— А тебе нет? Ты сам посуди — если у нас будет столько золота, мы сможем разбогатеть!

— Да ну? Купим себе замок, — фыркнул насмешливо из-за спин девушек Тиар.

— Замок, положим, купить на него нельзя, но безбедно прожить целый год, сытно есть, красиво одеваться, не мёрзнуть и не мокнуть под дождём — вполне! Ты о наших девчонках подумал? О сестре хотя бы? О Ташиных малышах?

Они говорили на эльфийском языке, забыв, что рядом стоит человек, который не понимает в их наречии ни слова. Но горящие глаза бывшего браконьера, его дрожащий голос и нетерпеливые жесты многое сказали наблюдателю, привыкшему замечать всякие мелочи.

Хоррен стоял рядом с Янсором. Толпа почти прижала человека к эльфу — еще немного, и они станут мешать друг другу и пихаться локтями. Случай был более, чем удачный — увлечённый турниром и, самое главное, созерцанием золотого шлема, эльф вряд ли будет следить за каждым зрителем. Он просто глупец, раз решил прийти сюда вооруженным. Нет, у Хоррена самого за спиной лук со стрелами — он же собирается заявиться на турнир лучников! — а на боку висит короткий однолезвийный тесак, единственное оружие, которое дозволено носить простолюдину. Но он перевязан ремешком так, что выдернуть его мгновенно и неожиданно не получится. Охрана просто не допускает простолюдинов с неперевязанными тесаками в толпу. А чтобы таскать с собой остро заточенные ножи и кинжалы, надо быть либо дураком, либо… Перворожденным.

Как же хорошо, что на свете есть такие, как этот Янсор! Кончики пальцев тихо коснулись его кожаного пояса. Осторожно скользнули вниз…Чуткие и лёгкие, как крылья бабочки, ощупали рукоять… Ремешка нет. Прекрасно! Таа-ак, теперь тихо-тихо тянем на себя… Только бы не дёрнулся! Ещё чуть-чуть… Есть!

— Итак, — барон Пяст сделал паузу и положил шлем на место, на сей раз оставив его открытым, — турнир «Большой Шлем» объявляю открытым!

Взревели трубы, закричали нетерпеливые зрители.

— Зачем вы это сделали, милейший барон? — поинтересовался герцог, сидевший рядом. — Выставили на всеобщее обозрение такую дорогую вещь! Это ведь настоящее золото или всего лишь позолота?

— Милорд, — тот улыбался отработанной улыбкой, добродушной и вместе с тем равнодушной, — слухи о моем богатстве, наверняка, дошли и до столицы. Мои кладовые — лакомый кусок для этого Белоручки, каким бы ни было его настоящее имя. И он не первый. Несколько лет назад я приговорил к четвертованию одного из этих благородных разбойников… Знаете, тех, что на всех углах кричат, что работают не за золото, а за идею. Перед казнью я задал ему вопрос — почему их так привлекает именно моё золото. И знаете, что он мне ответил? «У вас нет детей. После вашей смерти всё это золото окажется никому не нужным. Так не лучше ли раздать его беднякам, у которых по пять-шесть голодных ртов?» — как-то так.

— Отбирай у богатых и раздавай бедным, так?

— Так. Но под бедными они все почему-то понимают либо последних нищих, которые предпочитают сидеть у храмов и уныло плакаться о своей тяжкой доле, либо самих себя. А ещё они очень любят грабить сборщиков налогов и срывать ожерелья с проезжающих женщин. Я изо всех сил стараюсь навести порядок, барон. Этот Белоручка мне надоел, а его последняя выходка просто переполнила чашу терпения.

— И вы думаете, он клюнет на эту приманку? — герцог с интересом посмотрел на шлем. На турнирное поле тем временем уже выехали первые поединщики, герольды громко выкрикивали их имена, но он не смотрел в их сторону.

— Он сам или кто-то из его соглядатаев — несомненно. Тот, кто одержит победу, будет схвачен и как следует допрошен.

Разговаривая с гостем, барон Пяст скользил взглядом по рядам зрителей, вроде бы и лениво посматривая по сторонам, и в то же время цепко подмечая малейшие детали. Эта группа молодых нелюдей — капюшоны скрывают длинные уши, но глаза-то они никуда не спрячут! — стояла слишком далеко, чтобы можно было как следует их рассмотреть и, тем более, услышать, о чем они говорят. Но горящий взор одного из молодых мужчин — хотя, если это опять-таки нелюди, этот «юноша» в несколько раз старше его самого! — можно было истолковать однозначно.

Барон тихо щёлкнул пальцами, и рядом появился паж.

— Начальника стражи ко мне, живо!

Через несколько минут — только-только разъехалась вторая пара рыцарей, герольды объявляли победителя сшибки и называли имена тех, кто будет выступать после них, — на помост поднялся начальник стражи.

— Разузнайте мне всё во-он о той теплой компании, — распорядился барон Пяст.

— Ваша светлость имеет в виду тех, что похожи на эльфов? — немедленно ответил тот.

— Да, именно… Как ты сказал? Эльфы?

— А почему бы и нет? — заинтересовался герцог. — Если мне не изменяет память, когда-то это была их земля. Не помню точно, почему они ушли, но недалеко от столицы до сих пор стоит Башня Девы — развалины старого эльфийского замка. Очевидцы утверждают, что по ночам там иногда слышится пение на незнакомом языке. А лунными ночами в летнюю пору на некоторые поляны в лесу лучше не ходить…

— Да, я тоже слышал сказки о том, что этот Белоручка заключил договор с эльфами, которые, как известно, умеют ладить с деревьями, — кивнул барон. — И якобы поэтому его логово невозможно отыскать.