Галина Романова - Возвращение немого

В столешницу с глухим стуком вонзился стилет, брат-близнец которого сейчас сиротливо болтался в парных ножнах на поясе Янсора.

— Да, были, — продолжал барон, срывающимся от ярости голосом, — украли кое-что ценное и оставили тут улику…

— Их надо арестовать! Прикажите!

— Нет, — барон глядел на резную рукоять стилета. На ребристой поверхности виднелись защитные руны — а может, всего-навсего узорчик, кто их, этих эльфов разберёт. Они такие странные… не такие, как мы… — Не сейчас. Потом. Позже. Идите!

Доносчик вышел, не забыв поклониться и самому барону, и герцогу Рою, сидевшему с ним рядом. Оба мужчины смотрели на стилет. Опасная игрушка была красива, проста, скромна, изящна — и невероятно смертоносна. Три смерти были на её совести прошедшей ночью. И кто знает, сколько ещё жизней висело на кончике острия.

— Значит, всё-таки это они… Эльфы, — произнёс герцог Рой. — Я многое слышал об этих существах и несколько раз видел остатки их поселений. Возле самой столицы на островке посреди озера есть старая башня. Мы зовём её Последней Цитаделью. Говорят, это последнее место, где видели эльфов. То есть, они там продержались дольше всего. Еще во времена моего деда там по ночам загорались огни и слышалось пение на незнакомом языке. Но проникнуть в башню не мог никто. Она стояла… стоит посреди озера, вырастая прямо из воды. Нет входа, а окошки… смельчаки пытались карабкаться по отвесной стене, но срывались в воду. Даже летом она там так холодна, что половина либо тонула сразу, либо умирала позже от жестокой простуды. Зимой лёд вокруг неё так хрупок, что не выдерживает и ребенка, а стены покрыты льдом… Внутрь никак не пробиться…

— Это вы к чему? — барон внимательно смотрел на стилет, и было видно, что его мысли бродят где-то далеко, а болтовня собеседника только отвлекает.

— Я просто подумал… про эльфов ходит много разных историй. Они похищают младенцев из колыбелей, заколдовывают юношей и девушек… Может быть, они и вашу племянницу…

— Жоанна — не младенец! И из колыбели ее уже не вытащить просто так! — отрезал барон.

— Но вы же не будете отрицать, что с моей невестой что-то случилось? Её не было вчера на турнире. Она не присутствовала на пиру. Её даже нет здесь, в замке! Её могли украсть эльфы! Не зря они появились тут! Моя кормилица рассказывала, что однажды они вернутся и…

— Вы полагаете, что это — дело рук жалкой кучки бродячих артистов? — произнёс барон таким тоном, что молодой герцог почувствовал себя дураком. — Я уже думал об этом. Не хотелось вам говорить, но к похищению моей племянницы эльфы не причастны.

— Моя невеста похищена, — не то уточнил, не то спросил герцог Рой. — Но кем?

— Я больше, чем уверен, что всё это устроил Белоручка, — сознался барон Пяст. — Как и — больше, чем уверен! — именно он навёл похитителей на мой дом. Всё это — звенья одной цепи.

— Но, если так…

— Вашу невесту надо спасать.

Он замолчал, задумавшись о вещах, не совсем приятных. Люди Белоручки — как же его на самом деле-то зовут, Макс, Хоррен, Волтон или как-то еще? — пока не сообщали ничего о выкупе. А это значит, что они вряд ли собираются возвращать девушку. Во всяком случае, живой. А тут ещё пропажа золотого шлема и эльфы в городе… Как увязать одно с другим?

Девушка сидела на маленькой деревянной скамеечке, кутаясь в плащ. Перед нею стояла пустая бочка, на которую водрузили свечу, кружку с вином и миску с несколькими ломтями грубого хлеба. Охапка соломы, поверх которой была брошена лошадиная попона, довершала убранство тесной темной каморки.

Не отрывая глаз, пленница смотрела на огонек свечи. Ей было страшно. Все пережитое казалось дурным сном. Еще несколько часов назад она трепетала от восторга, направляясь из монастыря к дяде в Старгород, чтобы увидеть, наконец, своего жениха. Девушка предвкушала несколько дней нескончаемых празднеств, пиры, турниры, развлечения — и встречу с будущим супругом.

Все нарушилось внезапно. Упавшее поперек дороги дерево заставило возницу остановить карету. Вылетевшие из-за кустов стрелы мгновенно лишили Жоанну ее защитников. И она сама, и сопровождавшая ее монахиня, были вытащены наружу. Монашку оглушили ударом по голове, связали и, как мешок, перекинув через спину одной из захваченных лошадей, увезли. С самой девушкой обращались куда как мягче. Ее не били, не пытались сорвать одежду и надругаться — только сняли ожерелье, перстни и сережки и, завязав глаза, доставили сюда.

И вот она уже вторые сутки сидит тут, дрожа от страха. За все время Жоанна почти не сомкнула глаз — лишь под утро она задремала, забывшись беспокойным сном. Похитившие ее разбойники ничего не говорили пленнице, и она терзалась в полном неведении, не чувствуя даже голода. За все время девушка лишь выпила немного вина — легкого, разбавленного водой — и заставила себя поесть чуть-чуть хлеба.

Легкий скрип двери вывел ее из оцепенения. Каморка, куда поместили пленницу, находилась в полуподвале старого дома, который стоял в чаще леса. Если бы не напугалась так сильно, Жоанна заметила бы, что это когда-то был замок, разрушенный огнем и временем более, чем наполовину.

Держась рукой за стену, в каморку спустился один из тех разбойников, что притащили ее сюда. Едва ли не в первый раз в жизни оставшись наедине с мужчиной, девушка попятилась, вжимаясь в стену. Не обращая внимания на ее испуг, мужчина посмотрел на тарелку.

— Поела, — проворчал он. — Это хорошо. Еще ешь. Ты здесь надолго!

— Что, — дрожащим голосом произнесла Жоанна, — со мной будет?

— Решит атаман.

— А… — девушка замялась.

— Нет его. Когда приедет, тогда и будет думать. Сиди пока!

К тарелке с успевшим немного зачерстветь хлебом добавилась еще одна миска. Там обнаружилось мясо. Не прибавив более ни слова, разбойник заменил огарок свечи на новую и направился к выходу. Он не ждал нападения, да его и не последовало. Жоанна так и стояла, прижавшись к стене, пока он не ушел. Тогда она тихо приблизилась к бочке и опять уселась на свою скамеечку. Ужасно хотелось есть. Мясо было еще горячим, и, поколебавшись, пленница взяла один из кусков и осторожно откусила немного. Оленина! А она поначалу боялась, что ей предложат человечину! Про этих разбойников чего только не рассказывают! Что ж, по крайней мере, этого можно не бояться. Скорее бы вернулся этот атаман! Она так устала мучиться неизвестностью!

Говорят, все эльфы — лорды и спят большую часть дня, чтобы к вечеру проснуться и начать песни и пляски. Поздно устроившиеся спать артисты действительно открыли глаза не с первыми лучами солнца, но были на ногах задолго до полудня. Ведь в полдень должно состояться первое представление, и надо было успеть приготовить декорации и сцену, переодеться, наложить на лица грим, чтобы даже из задних рядов можно разглядеть выражение лиц. Ну и ещё раз освежить в памяти отдельные отрывки.