Джейд Дэвлин - Злата. Медвежья сказка

— Цивилизация от нас никуда не денется, — вздохнула я, глядя на Айвена с непритворным сочувствием. — Но я-то туда вернуться не могу. Если только в цирк. А насчет плота… Слушай, я все хотела спросить, но забывала. А где та лодка, на которой ты сам на остров приплыл?

— Эм-м-м… — Айвен вдруг смутился, как мальчишка, которого спросили о неприличных журнальчиках под

подушкой. — В общем… я не в себе был немного.

— Хочешь сказать, что добрался вплавь?! — не поверила я. — Без лодки?!

— Нет, конечно. Но была ночь, сильный ветер, волны. Мою лодку разбило о камни. Хорошо, у самого берега, — тяжело вздохнул муж.

Я изобразила медвежий фейспалм, но, по счастью, смысл этого жеста в данном времени неизвестен, так что Айвен не получил очередного удара по своему мужскому самолюбию. Надеюсь… тем более что нас вовремя отвлекла от занятной беседы проснувшаяся зверодочь.

Она очень смешно потягивалась, растопырив толстые лапки во все четыре стороны и умильно зевая. Потом, еще даже не открывая глаз, повела носом и радостно хрюкнула, нацелившись на ближайшую к ее лежбищу кучку разделанных рыбин.

— Лопнет! — сдавленно охнул муж, глядя, как маленькая медведка ловко подгребает под себя сразу четыре тушки. — Золотинка! — воззвал он ко мне.

— Не, не лопнет. — Я задумчиво почесала нос. — Но сам видишь… того, что мы за день наловили, ей в лучшем случае на пару-тройку полноценных обедов и завтраков. Короче говоря, заготовкам быть. И отлынивать нельзя!

— Лучше бы она кашу так ела, — пробурчал Айвен, глядя, как рыбьи тушки одна за другой исчезают в упитанном детеныше. — Ладно… что там дальше с этой дрянью надо делать? — Он с невыразимым отвращением на перепачканном лице попытался отряхнуть чешую, прилипшую по всему его организму почти равномерным слоем. — Пока кое-кто не сожрал все припасы!

— Коптилку завтра будем копать, — после короткого раздумья решила я. — Сегодня поздно уже. Еще хорошо, что у супостатов в зимовье мешочек соли нашелся. Но ее мало. Надо будет добывать морскую. Научу! — добавила торопливо, глядя, как расширяются мужнины глаза. — И помогу, там лапами можно обойтись. А пока давай, как я показывала, собирай рыбин на кукан, и пошли к избе, там развесим под крышей, чтобы ни один голодный енот не подобрался.

— И голодный медведь тоже, — вздохнул Айвен, покосившись на радостно прыгающую по гальке зверодочь. Ребенок наелся, преисполнился оптимизма и теперь на пару с этим оптимизмом резво ловил лунные блики на мелководье. — Из речки сама ее выгоняй. А я искупаюсь быстренько, пахну как дохлый лосось. Не дай бог, ночью дочь проголодается и перепутает отца с запасами провианта

— Это ты правильно решил, — я кивнула и коротко рявкнула по-медвежьи, изобразив голосом то, что в инстинктах было прописано как призыв-тревога для потомства, чтобы кончали по кустам дурью маяться, медведь пришел.

Ха! Как я и думала, вместе с пушистой черной шубой, украшенной белым барибальским слюнявчиком, зверодочь получила и все медвежонкины рефлексы. Так что после моего рявка она мгновенно встала столбиком по колено в воде, изобразив настороженного суслика, а потом со всех лап кинулась под защиту материнских зубов и когтей.

Я довольно хмыкнула, и тут у меня в памяти всплыл еще один маленький кусочек мозаики про прошлую жизнь Золотинки и ее семейства. «Мама красивая, папа работает. Папа приносит конфеты и балует, мама рассказывает сказки и ругает, если шалить. И может отобрать папины конфеты, если ее не слушаться». Короче, мамы мы слушаться привыкли, а с папой можно покапризничать. И лапками подрыгать.

Интересно, когда ребенок в следующий раз надумает превращаться в человека? И не вредно ли ей столько времени проводить в зверином облике? Я за собой пока не замечаю никаких психических изменений, но, во- первых, я взрослая, сформировавшаяся личность, а во-вторых, провела в теле медведицы всего ничего — чуть больше суток.

А мелкая, постоянно бегая на четырех лапках и лопая сырую рыбу, может привыкнуть к такому образу жизни, потом будет девочка-маугли. А я не теряю все же надежды когда-нибудь вернуться к людям. Природа — это хорошо, но цивилизация мне тоже нравится.

Значит, вернемся к месту ночевки и буду агитировать ребенка очеловечиваться. На сказку ее выманить, может? Дети любят сказки, это хорошая приманка. Расскажу ей про Машу и трех медведей!

Или не торопиться? За одну ночь деточка вряд ли окончательно одичает, зато не будет проблем, куда ее уложить и во что укутать, — мишке вон под тем кустом был готов и стол, и дом. Да, пожалуй, так правильнее будет.

Пока я предавалась педагогическим размышлениям, Айвен нанизал на гибкие ивовые прутья, свернутые в кольца, весь наш сегодняшний улов, хозяйственно пристроил вершу в развилку растущего у реки дерева и крепко ее там чем-то примотал. Понятно, ему с утра не улыбалось плести новую снасть. Вот так соображалка и практичность просыпается в людях, вынужденных выживать вопреки всем милостям природы. Глядишь, так муж окончательно приучится вести хозяйство.

Подгоняя перед собой круглопопую непоседу, весело скакавшую по дорожке после сытного ужина и сладкого сна, мы неторопливо двинулись к хижине. Я шла последней и с интересом наблюдала за своим названым мужем. Собственно, знакомы с ним всего один день, а я уже совсем перестала ассоциировать этого мужчину с безмозглым Гринчем из своего будущего прошлого.

Во-первых, Айвен был старше. Во всяком случае, выглядел старше. Это был взрослый мужик, а не юный беззаботный мажор. Во-вторых, пощупав и разглядев его поближе, я не только незнакомую медвежью татуировку обнаружила, но и заметно более широкие плечи, крепкие запястья и хорошо прокачанный мышечный корсет в целом.

С точки зрения четвероногой медведицы судить трудно, но Айвен, кажется, даже ростом был чуть повыше, чем Гринч, но тут я могу и ошибаться. А самое главное — у него глаза были совсем другие. Цвет тот же, разрез такой же, ресницы… и в то же время словно бы ничего похожего. Ну не умел вредный мальчишка из будущего смотреть с такой добродушной прямотой. Не было в серости его глаз такого стального блеска и такой доброй смешинки. Как это умудрялся сочетать Айвен, я не знаю, но получалось же у него.

Он, когда в речке мылся, штаны снял и даже быстренько прополоскал, а потом натянул на себя мокрые. Тут, конечно, дурень, не дай бог, себе чего-нибудь нужное простудит, но, с другой стороны, к дому мы топаем быстро, а ночь еще не настолько холодна — есть шанс содрать с него мокрую тряпку раньше, чем у него отвалятся почки. Но не это сейчас занимает мои мысли. А то, как я, натуральная медведица, подглядывала за голым мужиком, хотя он и ушел от нас с Кристинкой выше по течению и там спрятался за нависающими над водой кустами.