Джейд Дэвлин - Дождь в моем сердце (СИ)

Окно достаточно большое, а второй этаж — не проблема для того, кто в горах по таким кручам лазил, что снизу самой смотреть страшно. Иначе некоторые редкие травы не добыть, и все молодые послушницы к середине третьего года обучения могли посоревноваться с самой ловкой горной козой. А здешние дома еще построены как будто специально для скалолазок — полно выступов, карнизов и украшений. Спуститься по стене во двор — как с детских качелей спрыгнуть.

Когда подошвы моих сандалий коснулись булыжников, которыми был вымощен двор, я на несколько мгновений замерла. Но нет, тихо. Никто не поднял тревоги и не заметил, что ценная пленница сбежала. Отлично.

Я прекрасно запомнила, с какой стороны донесся стон Лильрина. Этому в обители учили особо — бывает, что раненого надо сначала найти, например в лесу или под обвалом. Так что я уже знала примерно, куда красться. И даже темнота не помеха — узкий серп луны хитро улыбался среди кисейных облаков, а мне этой малости было достаточно. Шаг за шагом, вдоль стеночки, осторожно и тихо, прячась в тенях. Этому я не в обители научилась, а еще дома, но умение пригождалось не раз. Вот и теперь…

— Можно сказать ей, что шадаг сбежал. — Мужской голос, раздавшийся буквально в двух шагах, за декоративным выступом стены, заставил меня замереть и затаить дыхание. — Даже не обязательно говорить, что он убит при попытке к бегству. Просто исчез, и все. Думаю, так для всех будет лучше. Их все равно убьют, если девушка не пройдет испытание, а если пройдет — ей хватит сложностей и без этого проходимца. Погрустит немного из чувства ответственности и успокоится, он явно ей не близкий друг.

Я крепко зажмурилась и очень медленно выдохнула. Но с места не двинулась, потому что эти двое — а в одном из них я по голосу узнала черноволосого носатого «ворона» — продолжали разговор.

— Узнал что-то стоящее?

— Слишком мало времени для настоящей пытки, а боль этот шадаг терпеть умеет, он воин. Что ему мой кнут. Поэтому я предлагаю объявить его беглецом, а самого перевезти в подвалы казармы и вот там расспросить как следует. — В голосе Ворона слышалось деловитое нетерпение, ему явно досаждало неуместное упорство пленника. — Сведения о прошлом новой светлой пригодятся командованию. Мы, конечно, храним их как главное сокровище Росшанхорна, но никому не нужно, чтобы эта сила окончательно вышла из-под контроля.

Еще раз убедилась, что волшебные небеса и прочие легенды о верхнем мире мне по-прежнему могут только присниться. Здесь все так же… интриги, ложь, боль, смерть. Власть — здесь тоже делят власть… Эх, как жалко. Еще одной мечте о прекрасном добром мире не суждено воплотиться в реальность… Ладно, не время. Слушаем дальше.

— Настоящую пытку не выдержит ни один живой ни в одном из миров, героические герои — это сказки для глупых детей. А судя по тому, как этот шадаг ненавидит свою пару, ему есть о чем поведать. Да и просто сведения о делах в нижнем мире пригодятся.

— Значит, решено. Перед рассветом поднимем тревогу и под шумок вывезем пленника. Только надо как следует связать его. И кляп не забудьте.

— Будет сделано, мой лорд. А пока… попробую-ка я разговорить его еще раз. Может, этот голубок уже обдумал перспективы, которые я ему обрисовал, и решил, что лучше исправно нести яйца, чем лишиться их?

Мужчины коротко засмеялись «удачной» шутке, а я поняла, что пора действовать. Но как?! Как?!

Единственное, что мне пришло в голову, — это глупейший детский трюк, который я когда-то в родном доме освоила до совершенства. Надо же было как-то отвлекать от себя толпу зловредных мальчишек…

Маленький камушек звонко цокнул по плиткам двора, запрыгав в сторону ворот, и оба мужчины, как по команде, развернулись в ту сторону, пару секунд напряженно вслушивались, и не зря — подозрительный звук повторился, словно некто, крадущийся к выходу из поместья, опять допустил маленькую неловкость.

Тут уж воины и вовсе встали в боевую стойку, как обученные собаки, и, не сговариваясь, медленно, бесшумно и плавно двинулись в направлении опасности.

А я вытерла пот со лба рукавом сорочки и попыталась сдержать громкий выдох. Уф-ф-ф… У меня есть всего несколько минут.

Темный проем, две ступеньки, прохлада и сухость, а еще запах. Почти неуловимый запах отчаяния и боли. И кровь. Через два шага отчетливо запахло кровью. Но не из вен или артерий… Это меня учили определять по запаху — серьезное кровотечение пахнет иначе. Здесь же — поверхностные ранения, но очень болезненные.

Выругавшись сквозь зубы словами, услышав которые бабушка сначала упала бы в обморок, а потом отхлестала бы меня по губам, я скользнула к растянутому на полу обнаженному мужскому телу. Да, не зря они поминали кнут. Верхний мир, светлые госпожи, добро и сказка, угу…

— Кончай притворяться и вставай, — шепотом скомандовала я, вытаскивая втулки из креплений у стены — Лильрин был растянут цепями так, что сам не смог бы до них достать. — И не делай глупостей, если не хочешь еще больших унижений. Убивать они тебя не собираются, и не надейся. А вот надругаться — запросто. Поэтому не будь идиотом и помоги мне. Быстро!

Я намеренно надавила на больное место каждого мужчины — их взаимоотношения никогда не были для меня секретом, как и знания о том, что помимо обычных любовных шалостей у мальчишек бывает и по-другому. А тот, кого взяли силой, навсегда теряет достоинство, почти как женщина. Собственно, в своих глазах и глазах таких же идиотов он и опускается на ее уровень — на уровень слабого зависимого недочеловека. Так что я знала, чем пугать упрямого недоумка, чтобы он не встал в позу.

— Будь ты проклята, тварь… — прошипел сквозь в кровь искусанные губы Лильрин, поднимая голову и глядя на меня как на демона мерзостей, выползшего из преисподней на свет небес.

— Да, и тебе спасибо за все хорошее, — сдержав горький смешок, отозвалась я. — Потом будешь ругаться. А пока… За мной! И тихо. Стой! — Я, совершенно выбиваясь из роли приличной девушки из хорошей семьи, сама схватила дернувшегося встать мужчину за обнаженные плечи. Он рванулся и явно попытался меня поймать, но… я выпустила свои новые способности раньше, чем сработал разум: не успела даже подумать, что глупо рискую, что он может меня убить, наплевав на свою дальнейшую судьбу. И как только моя душа потекла в его тело — из него словно стержень выдернули, Лильрин растекся по полу бессильной тряпкой. Зато раны на его лице, спине и ягодицах затянулись на глазах. А еще… а еще я вдруг поняла, что, пока держу его голыми руками за любую обнаженную часть тела, он физически не может мне навредить и ослушаться. Почему? Не знаю, но так странно действовал мой дар.