Джейд Дэвлин - Дождь в моем сердце (СИ)

Пару минут все ошеломленно молчали, а потом загудели пуще прежнего. Я только отдельные фразы успевала выхватывать.

— На материке одна мера сушеной печени черногривки по два золотых идет, и это в лавки! Оптом то есть, а в розницу все четыре дерут!

— А нам три серебрухи за ту же меру!

— И еще носом крутят, чтобы цену сбить!

— Своих сборщиков привозят, а и верно: другой год выйдешь на промысел, так на старом месте только прошлогодние косточки, а животины и нету — повыбили в сезон! Три года, бывает, ждать надо, а то и дольше, чтоб на том месте опять кто живой завелся!

— Изумруды ладно, это для пришлых быстрые деньги. А вот грибы жизни… этого вообще нигде нет, кроме нашего острова. И что, не нам решать, какую цену просить?

— Годик потерпим и без торговли, а потом уже сами прибегут, просить станут!

И дальше все в таком духе. Люди же в целом не дураки, просто иногда мыслят по привычке. А стоит намекнуть — мигом свою выгоду распознают. Ну и хорошо, раз она совпадает с желанием дракоши — почему бы нет?

— Хватит галдеть! — перекрыл вдруг все звуки в таверне громкий голос от двери. — Рано еще будущие барыши делить! Сначала надо незваных гостей отвадить, да так, чтобы нас не поубивали. Пусть госпожа светлая сначала с этим справится, а уж за нами не станет!

Мне было очень интересно, кто там такой требовательный пришел. Но за спинами набившихся в таверну людей я его не видела. И тем не менее не могла не признать его слова справедливыми.

Что толку рассуждать о будущем, если в настоящем тебе грозит реальная опасность и неизвестно, получится ли у тебя ее избежать.

Я верила в Лирити, но все равно мне было страшновато. Еще и потому, что все ждали от меня какого-то волшебства в битве с врагом. И если с силой дракоши все было хоть чуть-чуть понятно и знакомо, то битвы… это совсем-совсем не мое!

А что делать? Я чувствовала на себе десятки взглядов и понимала, что от того, как я себя сейчас поведу, зависит очень многое, если не все вообще. Поэтому спину прямо, подбородок выше и уверенность во взгляде. Уверенность, я сказала, а не овечье дрожание ресниц! Главное, ком в горле вовремя сглотнуть и голос отрегулировать, а то представительница хозяйки острова, которая сипит, пищит и кашляет, — это не внушает никакого доверия.

— Хозяюшка нас не оставит, но это не значит, что самим надо лапки на пузе сложить и ждать у моря погоды, — высказался вдруг эсс Гурзиш. — А ну, народ, кто в этом понимает — пошли на башню. Посмотрим, что там вражья сила затеяла, да и обсудим, как нам лучше защищаться.

Я думала, сейчас на смотровую площадку сторожевой башни ломанутся все, кто был в таверне. Они же мужчины, а мужчины редко готовы допустить, что в чем-то не разбираются. Особенно в драке.

Но нет. То ли взгляды эсса Гурзиша подействовали, то ли хмурый вид старшины морской стражи, то ли Лильрин, мрачной тенью маячивший за их спинами. Но вместе со мной по каменной лестнице поднимались эти трое и еще пара человек, которых я прежде не видела. Кажется, среди них был тот, кто требовал защиты раньше, чем обязательств. Не уверена. Но оба они были в форме городских стражей. Может, их прислал Сириан?

— Сталбыть, эти вон они, — махнул рукой мальчишка, дежуривший на смотровой площадке. — Три корабля — купцы, какие всегда в это время к нам приходят. «Чайка», «Невеста ветра» и «Синяя каракатица». Это с Закатного, от господина Юргена. Идут, не прячутся. А другие корабли все еще за мысом, но уже близко, я думаю, ночью хотят в бухту проскользнуть.

— Им наверняка просигналят с купеческих кораблей, что будут стоять у причала, — хмуро кивнул старшина. — Или вообще лодку с лоцманом вышлют, чтобы провел мимо скал. Там проход не слишком узкий, но в темноте, не зная фарватера, можно и напороться.

— Будем ночи ждать, чтобы пугануть, или сразу за рога и в стойло? — деловито уточнил эсс Гурзиш и посмотрел почему-то на Лильрина, который за все время с тех пор, как мы приземлились, не проронил ни слова.

— Ждать незачем, — коротко мотнул головой он. — В бухте и свои корабли стоят. И купцы — мало ли, там команда может быть ни в чем не виновата. Сил хватит их на судне удержать, чтобы только капитан сошел на сушу, с ним и поговорим, а остальным запретить?

— Хватит, если из города подкрепление подтянуть, — кивнул старшина. — Это ты что, предлагаешь таможенную службу изобразить?

— А почему нет? — снова пожал плечами мой бывший жених. — Остров — независимое государство. Должно быть. Почему хозяева этой земли должны пускать к себе всех чужаков без разбора и даже без разрешения?

Эту мысль присутствующие обдумывали несколько секунд, а потом согласно закивали со слегка просветлевшими лицами. Кажется, идея собственного государства им понравилась.

— Лойси, мухой в город. Скажи капитану Сириану, чтобы прислал двадцать человек стражей, — распорядился старшина. — Значит, предлагаю так сделать: купеческие суда войдут в гавань беспрепятственно примерно через полтора часа — ветер с берега стихает. Мы их встретим и потребуем капитанов. Им и выскажем… насчет новых правил. Они, понятное дело, возмутятся. Вот тогда уж ты, светлая эсса, не оплошай. А не то размажут нас по острову в кровавую лепешку и, чего там хозяйка хотела, никому уже будет не интересно.

***

— И по какому праву вы смеете препятствовать нам сойти на берег? — с насмешливым удивлением переспросил мужчина в странном кафтане с торчащими фалдами и обилием золотого шитья. На голове у него была не менее странная треугольная шляпа с пышным белым плюмажем, а лицо украшали тонкие усики, делавшие его похожим на кота в цаплиных перьях.

— По праву хозяев независимого Острова Драконов. — Почему-то в качестве переговорщика вперед из строя выступил не Сириан и даже не эсс Гурзиш, а Лильрин. Он единственный, похоже, не испытывал въевшегося пиетета перед гостями, смотрел собеседнику прямо в глаза и и оставался каменно спокоен. А глядя на него, как-то подтянулись и все остальные — команда стражей на причале, рыбаки в небольших лодках вдоль набережной, жители города, наблюдавшие за представлением с безопасного расстояния.

— Ах, независимого, — издевательски повторил капитан корабля, и за его спиной заржали матросы и офицеры из его команды. — Ну-ну. С каких это пор, позвольте поинтересоваться?

— С тех самых, когда мы поняли, что можем просто не пустить вас на остров, если вы не будете соблюдать определенные правила. — Вид у Лильрина был на удивление естественный, но вместе с тем очень внушительный. Может, дело было в той свободе, с которой он держался, и в чувстве собственного достоинства. Это оно, похоже, позволяло ему говорить так негромко и в то же время весомо, так, что его слышал каждый.