Галина Гончарова - Столичные игры [litres]

– Магия?

– Не отмечено ни малейшего воздействия.

– Наука?

– То же самое, государь. Ничего не происходило, но госпожа Храмова активно теряет железо…

– Безумие… если она выживет – я хочу все знать доподлинно. Сделай это, Игорь Никодимович. Что, кто, когда, как…

И я прощу тебе провал.

Эти слова были не сказаны, но в воздухе они висели, словно легкое облачко дыма.

– Ваше императорское величество…

– Да? – Иван Четырнадцатый посмотрел с легким неудовольствием, но отступать Романов не собирался. Выбора не было. Вот хоть ты что делай, а он подозревал, что успех возможен только при содействии самой княжны. А если она упрется?

Закапризничает?

Романов даже не сомневался, что она может, он уже успел достаточно изучить княжну. Характер у человека такой… жесткий.

– Что я могу обещать княжне Горской в обмен на сотрудничество?

Император задумался.

– Что именно она желает?

– Она неоднократно говорила об этом, государь. Тихой и спокойной жизни вместе с родными и близкими. К примеру, в Березовском.

– Что ж. Это мы ей можем обещать, – кивнул его величество.

Романов подумал, что процент шпионов в Березовском будет весьма высок, но… какая разница?

Обещали-то жизнь спокойную, а под приглядом неких структур и служб оно завсегда спокойнее будет. Разве нет?

Да и Благовещенский не дурак. Понимает, что, раз попав в поле зрения Романова, из него уже не выйти. Но это плата за карьеру, да много за что…

– Когда, государь?

Иван Четырнадцатый не стал ломать комедию.

– Смотря сколько времени понадобится ученым.

Романов покачал головой.

– Ваше императорское величество…

Они отлично понимали, что изучать человека можно всю жизнь. Иногда – весьма этим изучением укороченную…

И сейчас в голосе Романова звучала укоризна.

– Это необходимо государству.

– Мария Ивановна и так сделала для государства многое. Она фактически пожертвовала жизнью. Если бы хоть один осколок попал в голову или в сердце…

Император нахмурился.

– Намекаешь на мою неблагодарность?

– Государь!

Романов выглядел оскорбленным до глубины души.

Как можно!?

А вот так… император и сам все отлично понял.

– Я сына не пожалел. И себя не пожалею…

– Она себя тоже не пожалела, государь.

Иван Четырнадцатый побарабанил пальцами по столу.

– Полгода.

– Ваше импе…

– Полгода, Игорь Никодимович. И она сотрудничает добровольно. А потом пусть убирается в Березовский. Выходит замуж… если все в порядке будет, я крестным ее очередного сына буду. Лично.

– Она по достоинству оценит эту честь, государь. Я уверен.

Император тоже это знал.

И оценит, и поймет, и…

Если выживет.

Или уже – когда очнется? Вполне возможно и это.

Что ж. Власть делает человека сволочью. Но его никто не упрекнет в том, что он сволочь неблагодарная.

Он должен княжне не только свою жизнь, и он отдаст долг. Пусть живет спокойно и счастливо.

Поздно вечером князь Горский сидел в своем кабинете.

Коньяк казался безвкусным, огонь – горячим, а из форточки невыносимо дуло.

Жизнь разлаживалась, стремительно и беспощадно. И все это из-за сопливой девчонки…

Алябьевы остались весьма недовольны и высказали много неприятного князю, который попытался втянуть их в свои авантюры. Еще и должен им остался.

Плохо.

Прав на дочь у него никаких. Раньше можно было как-то поиграть, но сейчас, когда она под защитой его императорского величества… Жить хотелось больше, чем жировать.

Внуки?

Вообще без шансов.

А ведь могло бы так хорошо все сложиться…

Деньги, деньги, деньги…

Князь и не помнил, когда ему было достаточно, а ведь в этом-то и беда. Счастлив не тот, у кого много, а тот, кому хватает. Ивану Горскому денег не хватало всегда.

В юности – он начинал свои дела.

В зрелости – деньги тратила жена.

В старости… можно подумать, что бабы золото плавят и хлебают половником. Или на тело мажут, столько его требуется!

Конечно, он согласился выдать дочь замуж за Демидова. Выгодный ведь брак, разве нет? Недовольна была Мария? Так дура-девка своего счастья не понимала! Муж – золото! Богатый, умный, расчетливый… ах, не Аполлон? Так и ты не Ариадна, или кто там еще… в греческой мифологии князь был не силен, если что и помнил с детства, так благополучно забыл за прошедшие годы.

Все было бы хорошо, не начни Машка дурить. А она…

Побег, замужество…

Да и потом…

Э-эх…

Князь отпил еще глоток коньяка и поставил бокал на стол. Настроение было отвратительным.

В этот момент и поскребся в дверь слуга.

– Ваша светлость…

– Что?

– Принять просят…

Карточка на подносе содержала четкое:

А. В. Благовещенский

Ни – кто, ни – что…

На оборотной стороне карточки четким почерком:

По вопросу замужества княжны М. Горской.

– Проси, – кивнул князь. И поднялся из кресла.

Вошедшего он знал… мимоходом.

Благовещенского Виктора – знал, но того вся Москва знала. Его сына – так, мимолетно. Вроде как он по военной части подался, а военным в столице не сидится, они по приграничью больше. А князь в основном в столице жил, ну, в имении, так там тихо…

Не доводилось им как-то пересекаться.

– Добрый вечер.

– Добрый вечер, господин Благовещенский. Что вам угодно?

Александр, а это был именно он, улыбнулся краешком губ.

Сегодня он решился оставить Машу. Ненадолго, когда узнал, что она выживет.

Две недели жуткого страха подошли к концу, сегодня, проверив состояние девушки, доктора единогласно заявили, что состояние стабильное, организм восстанавливается, и, по их мнению, девушка даже не в беспамятстве, а в чем-то вроде спячки.

Как змеи зимой.

Анабиоз?

Нечто подобное.

Сколько она в нем пробудет?

Да пока не выздоровеет окончательно. Судя по тому, что показывает обследование, это будет достаточно скоро. И ей нужны будут положительные эмоции.

За семью отвечал Виктор Николаевич. Там все было в порядке.

Ваня и Петя учились, бабушка активно тискала внуков, не сильно различая родного и приемного, авторитет императора охранял семью Синютиных-Храмовых не хуже легендарного Змея Горыныча.

Так что Александр решил разобраться еще с одной проблемой.

Маша не должна волноваться после выздоровления. А если ее отец опять что-то устроит…

– Я бы хотел поговорить с вами о моей невесте.

– Вашей невесте?

– Мария Ивановна Храмова, в девичестве Горская, – моя невеста. Его императорское величество с этим согласен.

Князь поморщился.

После покушения аристократию трясли, что те яблони по осени. Досталось и князю, так что…

– Тогда что вам угодно от меня, молодой человек? Я не имею никакого влияния на дочь.