Дарья Сорокина - Оливия Кроу и Ледяной Принц [СИ]

Ночную тишину разорвал протяжный механический гудок. Гремя колёсами на стыках рельс, паровоз тянул за со собой присыпанный сажей состав, с шипением выпуская белесые клубы.

Тёмный лес по бокам железной дороги мелькал за грязными окнами, а от покачивания пола клонило в сон. Пассажиры захлопывали ставни — напавший на Империю осенний холод врывался в купе, размётывая бумаги, забираясь под одежду. Первый вагон, приставленный на последней станции, терялся в мареве пара и жирной чёрной саже с мелкими крошками угля.

Покачиваясь на рельсах, «Молния» стремительно неслась вперёд, совершая свой первый рейс из Нойланда на востоке, искусственно орошаемой части пустыни Ашэра, к центру Южных провинций.

Салазар Кроу распахнул глаза. Деревянные стены, жёсткая полка, тяжёлые кандалы — вот и весь комфорт, предоставленный богатому наследнику фамилии Кроу, а теперь — проклятому эше'райх, обвинённому в правлении кровавым культом воронов.

Сквозь маленькое окно за спиной мага-механика проникал ослепительно яркий лунный свет, изредка проступающий через серую вату пара, прочно обосновавшегося снаружи.

Кроме Салазара в вагоне был ещё один человек. Спутанные тёмные волосы Серого Лиса схватила свежая корка засохшей крови — напоследок при погрузке заключённых, стражи позволили себе лишнего. Кроу не знал, были ли у них причины на самом деле невзлюбить Алистера Фланнагана, или же служаки просто вымещали злость.

Серые глаза сверкнули из-под приоткрытых век.

— Не спишь? — голос бывшего начальника безопасности Академии Высокого Волшебства звучал тихо, но Кроу хватило и этого.

— И тебе не советую, — буркнул он в ответ, приподнимая пристёгнутые к длинной вертикальной трубе иридиевые наручники. — Поезд скоро прибудет.

Серый Лис лишь скупо улыбнулся.

— По крайней мере, — продолжил Салазар, — у нас есть время до рассвета. Потом уже станет поздно.

— Планируешь сбежать? — хмыкнул Алистер, красноречиво гремя такими же кандалами. — И как, если не секрет?

Кроу пожал плечами. Вагон ощутимо подпрыгнул, заставляя высокого мужчину удариться о жёсткий лежак.

— Меня лишили магии, но не мозгов, — ядовито огрызнулся он, оглядывая трубу. — Боги, и что Оливия в тебе нашла? Ты же туп, как пробка. Чертов солдафон, — его губы презрительно скривились. — Нет бы, найти нормального парня…

— Как Кнехт? — горько хмыкнул Серый Лис.

— Когда я доберусь до швицеррца, видит Аш’схан, разделаю ублюдка на такие мелкие дольки, что никакое протезирование уже не соберёт эту тварь воедино.

В вагоне повисло угнетённое молчание. Послышался кашель конвойного, играющего с напарником в кости — Салазар уже научился распознавать их по этому кашлю. В чем-то молодых гвардейцев было даже жаль — в отличие от узников, они сидели снаружи, глотая сажу и копоть.

— Это твой бог? — подал голос Алистер, нарушая повисшее молчание.

Подняв голову, Кроу кивнул в ответ.

— Как так получается, что ты — эше'райх, а Оливия — человек? — задал очередной вопрос Лис.

— Я занял тело её настоящего брата, — пожал плечами мужчина. — Долгая и запутанная история.

— Так мы вроде бы и не торопимся, — коротко хохотнул Алистер, снова бряцая наручниками.

— Когда-нибудь, я расскажу её, — кивнул Салазар, закрывая глаза.

Единение. Магический процесс, когда тело человека обращается в тело эше'райх. Он долго не тренировал его, пока Лив не вздумала ехать в проклятую академию. Что ей дома-то не сиделось? Не эта глупая выходка — все оставалось бы нормально…

Так, спокойно. Единение не терпит нервов. Дышим ровно, глубоко.

Холод медленно растёкся по телу, зарождаясь в груди — энергетическое ядро, ждавшее своего часа, вспыхнуло, рассыпая по жилам магию. Весь мир ею наполнен, но только они — презренные пепельные — могут черпать из источника.

И, как выяснил Кровавый Принц, даже иридий не в силах надолго задержать настоящего эше'райх. После слияния с Салазаром, все эти годы невидимым призраком сидящим в собственном теле, как в клетке, сила переполняла его.

Наверное, это даже забавно — он столько времени потратил, пытаясь играть человека, что, в конце концов, стал одним из них. Что бы ни говорили вокруг, Салазар Кроу больше не был ни человеком, ни эше’райх. Проклятокровный, как стерильные метисы. Да, пожалуй, теперь его можно считать одним из них.

Пульсация ядра достигла браслетов. Металл ощутимо нагрелся, запахло жжённым мясом.

— Что ты делаешь? — донёсся до него шёпот Фланнагана.

Боль можно отключать. Просто забыть о ней, перекинувшись на другие задачи. Тело выдержит многое, главное — уметь верно приказывать. Ещё чуть-чуть…

Браслеты раскалились добела, а Салазар считал удары колёс. Вот очередной стык…

Кроу распахнул глаза и со змеиным шипением дёрнул руки на себя. Искрящий металл кандалов буквально прорезал трубу, высвобождая узника. Его лицо посерело, склеры заволокло чернильным мраком, но оскаленные в улыбке клыки демонстрировали, что он доволен.

Алистер смотрел на медленно капающий с серых запястий жидкий металл. В голове бывшего безопасника вертелась только одна мысль: «Где предел этой силы?». Но раньше чем он успел что-либо сказать, освободившийся Салазар ударил отросшими когтями по трубе, сковывающей руки товарища по несчастью.

— Извини, но ты не выдержишь, если я их раскалю, — прошипел в лицо Лису, кивая на кандалы. — Люди — такие слабые, двадцать градусов выше нормы — и ты останешься без рук. Оливия, может, и питает слабость к инвалидам, но я не хотел бы иметь дело с ещё одним калекой.

Алистер хмыкнул. Несмотря ни на что, Кроу все же признавал в нём претендента на руку сестры. Интересно, когда маг только приехал в академию, как бы он отреагировал на собственные слова, если бы кто сказал, как все обернётся?

— Оставлю их, как трофей, — ответил Лис, поигрывая браслетами на свету.

Эше’райх отстранился, чтобы в мгновенье ока переместиться к окну. Протирая рваным рукавом стекло, выругался сквозь зубы и, безо всякого замаха выбил его наружу вместе с рамой. Поезд мчался по мосту через широкую реку.

— Мост скоро кончится, прыгай, Лис!

— Ты в своём уме? Здесь полмили высоты! — мужчина опасливо посмотрел вниз.

Кроу усмехнулся, демонстративно равнодушно пожал плечами и… столкнул безопасника.

— Надеюсь, ты выживешь, — пробормотал Салазар. — Оливия мне не простит твоей смерти.

С этими словами мужчина взялся за края выбитого окна.

В этот же момент произошло несколько вещей: дверь в вагон слетела с петель, конвойные ворвались внутрь, сразу же беря пепельного в прицел. Поезд, гремя колёсными парами на стыках рельс и пыхтя белыми клубами пара, выехал с моста. Громыхнул взрыв, разнося котёл на куски. Пожар охватил первый вагон.