Юлия Журавлева - Вот это попадос [СИ]

— Оно и видно, — скривился Луаронас. — Сначала требовал у честных путников каких-то документов, потом выгнал из здания на жару к дракону и даже после этого выписывать разрешение не спешит. А может, — прищурился эльф, — вы ждете от нас взятку?

— Да как вы можете! — подскочил маг, — я никогда не запятнаю свое честное имя подобным!

— Кстати, имя вы нам не назвали, — напомнила я человеку о вежливости.

— Так оно у меня на табличке написано!

— И после этого вы говорите про расовую терпимость? — поразилась я. — Орки не читают человеческую письменность.

— Как и любую другую, — тихо добавил темный.

— Моем имя Зилуус Ларкер, — представился юный маг, — и не надо на меня наговаривать, выпишу я вам разрешение, просто нужно было все проверить.

— Работа такая, понимаем, — обрадовалась я, видя, как парень достает из стола перо с чернильницей.

Радовалась я, как выяснилось преждевременно, потому что сами бланки разрешения оказались погребены в недрах шкафов или коробок, или еще где-то в труднодоступных местах. Поняв, что Зилуус так и до ночи не управится, мы вызвались ему помогать, о чем быстро пожалели. Благими намерениями, как говориться.

Маг оказался не дурак, поэтому сообразил-таки привлечь нас к разбору вещей, расставлению книг, которых он набрал с собой под сотню, в книжный шкаф, бумаги и свитки — на специальные стойки и стеллажи.

Злополучные бланки нашлись в шестой коробке, после того, как пять мы разобрали и под чутким руководством мага расставили пять набитых под завязку здоровенный упаковок. Разочарование парня, что такая рабсила пропала, столь явно читалось на лице, что меня против воли пробрало злорадство.

Потом пришел черед заполнения бланка, в котором не допускались помарки и исправления, да и вообще, оформление разрешения оказалось работой кропотливой и трудоемкой. Короче говоря, только с четвертого раза маг смог написать все, как надо, и остался доволен своей работой.

— С вас пятнадцать шидов! — гордясь собой, выкатил нам ценник маг.

— Сколько-сколько? — не поверила я. У нас с собой всего было двадцать шидов с копейками, то есть с шидисами, и я очень надеялась, что на эти деньги мы сможем спокойно останавливаться в гостиницах, и еще мне в столице на что жить останется.

— Смотрите, у нас почасовая оплата услуг, плюс каждый бланк стоит два шида, это я вам еще по минимуму посчитал.

— Нет уж, давайте обсудим! — не собиралась просто так расставаться со своими кровными я. — Мы тут половину коробок разобрали, а к заполнению бланков мы не имеем никакого отношения!

— Гхыш, заплати ему и пойдем, — попросил эльф, которому не терпелось поскорее уйти, да и любой торг он считал занятием ниже своего достоинства.

Махнув рукой, я отсчитала пятнадцать крупных монет. Люди все-таки такие люди, разрешение на дракона и то без бюрократии и мздоимства сделать не могут! Даже хорошо, что у нас, орков, письменности нет, значит, все решается на словах или на кулаках — тут уж как пойдет. Но всяко быстрее и эффективнее.

— Не зря нам столько гостевых домов насоветовали, — констатировал эльф, когда мы в сумерках вышли из здания контроля.

Дракон ринулся нам навстречу, испереживался, поди. Зато теперь хотя бы до Ульта никто докопаться не может.

Мы дошли до ближайшей таверны с гостевым домом, в которой нам любезно предложили две комнаты в разных концах и пообещали по лохани для мытья за счет заведения. От такого предложения я отказаться не смогла, так что, отправив Луаронаса в его конец, я дождалась, пока мне натаскают воды, выдадут кусок мыла и простынку, а после с наслаждением скребла себя, наверное, целый час.

Когда я вышла в обеденный зал, эльф ждал меня в углу с полностью накрытым столом.

— Ничего себе! — поразилась я, ужинали мы прямо-таки по королевски. — И на что же мы так гуляем? Неужто снова с кольцом расстался?

— Нашел кое-какие запасы, — пожал плечами темный.

— Так бы и сказал в отделения контроля, что у тебя что-то отложено на черный день, — с набитым ртом ответила я. — А то я уж думала, что нам теперь или с протянутой рукой идти, или грабить и убивать придется.

— Грабить и убивать я согласен, — улыбнулся эльф, — но только магов.

— Этих не жалко. А ты что не ешь?

— Я пока тебя ждал, две тарелки съел, долго же ты моешься!

— Я исключительно чистолюбивая орка.

На этом наш разговор как-то затух, я честно опустошала многочисленные тарелки, темный оглядывал зал, в который к ночи стягивалось все больше народа. Как ни странно, люди практически не садились за столы, собираясь в одном месте зала возле высокой бочки. Зал замолчал резко, в какой-то момент голоса стали затихать сначала до шепота, затем любые разговоры и вовсе сошли на нет. По залу, лавируя между людьми, быстро прошла невысокая худенькая девушка с волосами цвета светлого меда и по-эльфийски удлиненными ушами, легко запрыгнула на бочку и достала из-за спины инструмент, похожий на нашу домру.

Я ждала песни, но слов не было, только музыка, мягкая, обволакивающая. Вибрация струн передавалась каждому, затрагивая нечто потаенное и скрытое. Все чувства настроились на волшебную мелодию, в которой слышались то птичьи трели, то шелест листвы, то журчание воды. Мелодия одиночества и лирики сменялась радостью и весельем, под которую пританцовывал собравшийся народ, чтобы через несколько минут снова тайком вытирать рукавами слезы.

Пораженная услышанным, я потянулась ближе, встав из-за стола и подойдя к собравшимся вокруг музыкантши. Совсем юная! Издалека казалось, что ей, как и сегодняшнему магу, лет семнадцать-восемнадцать, а на самом деле перед людьми выступала девочка лет одиннадцати-двенадцати, неоформившаяся с детским круглым личиком, маленькие ступни в потертых ботинках тихонько отстукивали в такт ритму, меняющемуся с новой композицией.

— Почему она не поет? — шепотом спросила я у ближайшего слушателя.

— Она немая от рождения, — также шепотом ответил мне мужичек из тех, которых никак не заподозришь в любви к прекрасному. — Говорят, за то, что ее мать — высокородная эльфийка — связалась с обычным человеком, эльфийская родня прокляла ее, наслав немоту, но духи сжалились, подарив девочке тончайший слух и умелые пальцы.

Стоявшие рядом неодобрительно шикнули на нас, и рассказ прекратился, а через несколько мелодий, ни одна из которых не напоминала прежнюю, затихла и музыка.

После чего девочка без каких либо жестов, поклонов и прочего, непременно сопутствующего любому выступлению, легко спрыгнула и, подхватив инструмен, покинула зал, оставив зачарованно провожавших ее взглядами людей один на один с ощущением потери и одиночества в толпе.

— Кхем, — кашлянул стоявший тут же трактирщик и поставил большую чашу на бочку, где только-только сидело это неземное существо.