Витамина Мятная - Отбор сокровища у нагга

«Тот еще мужнин козырь…» – продумала я, подобрав челюсть от откровенности первого купца халифата.

Низко висящее солнце пекло в затылок, навес не помогал. Паланкин прикреплённый на спине элефанта немилосердно раскачивало, вот-вот укачает и стошнит. Свадебный караван двигался к своей цели.

Вечером меня догнал почтовый сокол-сапсан с коротким истеричным посланием от папочки. Я развернула пергамент.

«Дочь. ГДЕ ТЫ?!» – запись волшебного послания всколыхнула сонный покой пустыни. Я выдернула перо у возмущённой птицы и написала ответ:

«Еду на отбор. Со мной караван груженый золотом, пряностями, шелками. Меня сопровождает отряд воинов на ублюдах, элефантах и пешим ходом». – Вот так вот, коротко и лаконично. Подумав, я приписала еще пару строк все-таки это послание, пытающемуся сплавить меня с рук, горячо любимому родителю. А старших… надо уважать.

«Знаешь, замужество не такой уж плохой способ провести оставшиеся годы жизни. Будет кому выедать печень и проедать плешь».

Я свернула пергамент трубочкой и сунула в клюв птице. Сокол взметнулся в воздух и исчез в портале.

Спустя не полную минуту взмыленная птица выскочила из портала и села на голову элефанта. Я развернула свиток.

«О-о! Моя мудрая дочь!» – шуршанье платка и громкие сморканья – «Высылаю тебе в помощь караван ублюдов с пряностями, восточными сладостями и лучшими образцами булатного оружия в том числе и полной телегой груженной невероятно редкими пороховыми ружиями. Изобретенного моим дервишем». – Твоим, как же! Фыркнула я, про себя. Об огнестрелах я знала давно и даже умела ими пользоваться чуть-чуть. Звездочет показывал как. Отец продолжал наставлять: – «Надеюсь это вовремя врученное твоему избраннику оружие, послужит к великой военной чести твоего будущего мужа, редкий мужчина откажется от бранных подвигов. Надеюсь, в процессе отбора невест эти скромные дары перевесят чашу весов в твою пользу. Ко всему вышеперечисленному, добавляю два десятка свитков с рекомендациями от наставниц академии невест. Во избежание клеветы и слухов о том, что ты не примерная дочь. Используй их с умом!» – и тихий-тихий шепот в сторону: – «Видит пустынные боги, эти липовые письмена стоили мне огромных денег!»

– «Моя послушная дочь! Желаю тебе наискорейшего замужества, и напоминаю, что твой старый султан-отец не становится моложе с каждым годом. Я жду не дождусь внуков. Постскриптум. Фатима отправилась тебе вдогонку, я не смог остановить эту вздорную бабу».

«О как он запел!» – что ж лишние слуги и ублюды не помешают. Я начала пинать элефанта, желая, чтобы животное пустилось в путь.

– Пан, отправляемся немедленно! Нас ждет обор!

Торговец и не думал двигаться с места.

– Сию минуту, моя сирена песков. Только это…

– Ну что!? – завопила я поражённая в самое сердце, ещё чуть-чуть и я буду ненавидеть этот осторожный вкрадчивый тон, предвещающий неприятности.

– Мы до Аш`шара не доедем.

– Как это? У зверей что ли ноги отсохли? – возмутилась я, он что сейчас ещё будет требовать размножить каравана, у этого торговца есть совесть?

– Ещё нет, но очень скоро. При таком количестве ублюдов у нас до столицы не хватит воды. Нам бы это, в кустики…

– В какие кустики?

– В оазисные, там, где есть трава и кусты будет и вода.

Оазисы навсегда останутся для меня символом несвободы и синонимом тюрьмы. Видят пустынные боги с самого раннего детства я была заперта в одном из них. Мой собственный отец отнял меня у матери и заточил там, словно я самая ценная драгоценность. И все только из-за одной фразы, брошенной вскользь. Приехавшие в наш дворец гости мимоходом заметили: что я обещаю быть невероятной красавицей, когда вырасту. Это был всего лишь невинный комплимент маленькой смуглокожей девочке, ещё играющей в куклы. Но той же ночью мой отец увеличил охрану дворца в десятеро, а на утро я, посажанная в паланкин, разлучённая с матерью и няньками, под охраной запредельного количества солдат-мамелюков уже ехала в Агариш. Отец так спешил спрятать меня, что даже не дал попрощаться. Меня разлучили со всеми, кого я знала и с куклами в том числе. Внезапно невинные детские игры заменило обучение.

Одно радовало, там я встретилась со своими старшими сёстрами, отправленными туда на обучение в десять лет. Почему же тогда меня заточили в белых башнях в четыре года, лишив всего того что было у других свободы, детства, любви матери?! Дьявольская несправедливость!

Вот почему я люто ненавижу оазисы, но, к сожалению, в пустыне это единственное место, где можно найти воду.

«Кустики», в которых мы искали живительную влагу оказались огромными. Несколько километров питаемых подземными источниками цветущих насаждений и не какие-нибудь засохшие кактусы, а финиковые и банановые пальмы, сочная зелёная трава, тростник и низкорослый кустарник.

Раньше здесь протекала река, это можно было понять по каменистой земле и старому руслу, потом она ушла под землю, но не перестала поддерживать своими живительными токами растения.

Первое что мы сделали: достали механизмы и распаковали их. Ни один караван и носа не сунет в пустыню без приспособлений для добычи волы. Колодцы часто пересыхают или бывают отравлены разбойниками, без воды в пустыне смерть всему.

Мы собрали и установили норию и впрягли в неё ублюда. Животное перед носом которого повесили горсть сочных фиников зашагало по бесконечному кругу. Бурильная установка вгрызлась в грунт и бодренько стала вращаться, выбрасывая на поверхность шматы сырого песка. Источник воды был где-то недалеко нам оставалось только ждать, когда нория доберётся до влаги.

Все занимались своим делом и только я одна бродила как неприкаянная. Работы в караване для меня не было, и я под влиянием скуки пошла бродить по оазису. Шла довольно долго пока внезапно зелёные насаждения не кончились, а я оказалась на верхушке бархана. Передо мной ширились необъятные песчаные просторы, уходящие к самому горизонту, а выше бескрайнее звёздное небо. Не знаю сколько я так простояла, мечтательно глядя в небесную бездну, но от созерцания вечности меня отвлёк какой-то звук. Я опустила взгляд.

У подножия копошился оборванец. Грязный и чумазый, одетый только в набедренную повязку и рваный, сплошные ленты, халат. На макушке вместо чалмы тряпка, призванная впитывать со лба пот. Волосы давно не мыты и взъерошены.

Он пыхтел, тихо ругался и его молодой озлобленный голос далеко разносился над песками.

Ловкий удар лопатой и склон поехал вниз, и я вместе с ним. Земля ушла из-под ног, меня и незнакомца погребло под обвалом.

Мне стоило немалых трудов выкопать себя из песка. Ненормальный уже стоял на ногах и все также остервенело копал. Впрочем, без особого успеха, песчинки ссыпались обратно в воронку, выкопанную чокнутым.