Ольга Куно - Семь ключей от зазеркалья [СИ]

— Один из этих двоих — придворный маг, — предположила я. — Их всегда бывает несколько, и хоть кто-то да обладает нужным даром. Но что со вторым? — продолжила я, прочитав в выражении лица короля подтверждение своим словам. — Полагаю, это ректор института. Но проблема в том, что не всегда ректором становится специалист по зеркалам. Должность может получить, к примеру, стихийник, а это направление не имеет ни малейшего отношения к магии отражений. И как быть тогда?

— Именно поэтому ключ не заточен на должность ректора, — улыбнулся правильному вопросу король. — Его может получить любой зеркальный маг, работающий в институте. Тот, кого обладатель ключа сочтёт достойным преемником.

— Хорошо. — Я плотно сжала губы, постучала пальцами по подлокотникам кресла, собираясь с мыслями. Затем подалась вперёд, испытывающе глядя в глаза Эдбальду. — И кто же из хранителей ключей был недавно убит?

Оба рыжеволосых схватились за рукояти мечей, а безбородый даже наполовину вытянул клинок из ножен.

— Откуда ты знаешь об убийствах? — проговорил он, прищурившись так, будто видел меня насквозь.

Оставалось только посмеяться его мнимой прозорливости.

— Впервые о них слышу, — обворожительно улыбнулась я, вновь устраиваясь в кресле поудобнее. — Вернее, даже и в первый раз пока не услышала. Но догадаться несложно. Не для того же его величество пришёл ко мне, чтобы поведать древнюю легенду о могущественном артефакте.

Эдбальд одобрительно кивнул, но стражи уже и сами поняли, что перегнули палку с бдительностью. Сталь вернулась в ножны.

— Очевидно, что Первозданное зеркало связано с событиями последних дней, и эти события — более чем тревожащие, — продолжала я. — Если бы артефактом воспользовались по всеобщему согласию, вряд ли потребовалось бы моё вмешательство. К тому же такой мощный магический всплеск я бы почувствовала, а я готова поклясться, что ничего подобного не происходило. Что же тогда? Вероятнее всего, зеркалом пока не воспользовались, но собираются. По меньшей мере без согласия королевской семьи. Но если бы речь шла о бунте, скажем, пять или шести хранителей, вряд ли вы бы пришли ко мне. Я не нужна вам для того, чтобы разобраться с бунтовщиками. Нет, скорее всего, за ключами ведётся охота. Прикарманить артефакт такой силы нельзя до тех пор, пока жив его хранитель. Отсюда и мой вопрос: сколько мы имеем трупов?

— Три, — с тяжёлым вздохом сообщил Эдбальд. — Сначала первый министр. Он отдыхал в загородном поместье, а там охрана не такая надёжная, как во дворце. Всё было обставлено, как ограбление. Забрали много ценных вещей, а среди них и ключ. Убийцу, конечно же, искали, но с артефактом этот случай никто не связал.

— Несмотря на то, что это была самая значимая пропажа?

— Первозданным зеркалом не пользовались много сотен лет, — поморщился король. Ему было неприятно признавать собственный промах, пусть даже своевременная догадка вряд ли что-нибудь бы изменила. Убийцу первого министра в любом случае искали отнюдь не спустя рукава, а найти не смогли. — Сменилось много поколений, и ключи давно уже воспринимали скорее как дань традиции, нежели реальную ценность.

— Но вор наверняка воспользовался зеркалом, чтобы пробраться в особняк? — предположила я.

Эдбальд снова поморщился.

— Да, но поначалу этого никто не понял. Гадёныш оказался достаточно хитёр, чтобы уйти обычным путём. Разбил окно — хотя достаточно было просто его распахнуть, — спрыгнул на клумбу, оставил на земле много следов, перемахнул через ограду. Установить, как он умудрился пробраться в поместье, никому не удалось, но какая разница? Зато побег был, можно сказать, налицо.

— Умно, — признала я. — Внутрь он, конечно, проник через зеркало, убил хозяина ключа, забрал артефакт. Для виду прихватил несколько дорогих вещей и с той же целью разбил стекло: чтобы отвлечь внимание от по-настоящему важного. И сбежал обычным путём, чтобы никто не заподозрил зеркальное перемещение.

— Рисковал, конечно, — проворчал король. — Его вполне могли схватить на обратном пути, и что бы он делал тогда?

— Думаю, он всё равно бы ушёл, — возразила я. — Наверняка у него имелось с собой маленькое зеркальце, для подстраховки. Если бы поимка стала неотвратимой, он бы воспользовался им, чтобы переместиться в мир отражений. Конспирация пошла бы насмарку, но он всё же остался бы свободен и при ключе.

— А это возможно? — нахмурился Эдбальд. — Переместиться при помощи маленького зеркала?

Я улыбнулась. Мстительно, хотя, быть может, король этого и не понял.

— Для достаточно сильного мага — возможно. А слабый изначально не стал бы охотиться за ключами. Что было дальше?

— Следующей жертвой стал посол, — правильно истолковал мой вопрос монарх. — Правда, он исчез, так что мы не можем точно знать, жив он или убит. Нам удалось восстановить примерно такую картину. Посол получил анонимное письмо, где ему назначали встречу. Якобы для того, чтобы передать компрометирующую информацию. На кого, он коллегам не сказал, но уж наверняка на кого-то из наших эльмиррских дворян или политиков. Иметь дело с анонимами опасно по определению, но иностранец, как видно, решил, что игра стоит свеч, за что и поплатился. Встреча была назначена в людном месте, на городской площади, но там незнакомец предложил ему сесть в карету. Тот согласился: итрандийский наблюдатель уверяет, что посол сел в экипаж по собственной воле. Незнакомец держал в руке толстый конверт, предположительно с компроматом, и, похоже, хранитель ключа купился на эту приманку. Дальше карета тронулась, и больше посла никто не видел.

— Полагаю, это привело к дипломатическому скандалу? — без особого сочувствия поинтересовалась я.

— О да! Гарольд Пятый Итрандийский рвёт и мечет. — Густые брови сошлись на переносице, а на лбу проявились многочисленные морщины. — Мы были сосредоточены на улаживании международного конфликта и снова упустили из виду пропажу ключа.

— Но следующее событие всё расставило по своим местам? Что это было? Снова похищение или убийство?

— Убийство, — тяжело, будто с усилием выдавливая из гортани каждый звук, проговорил Эдбальд. — На сей раз военачальник, Лескорий Трент, победитель многочисленных сражений…

Мне подумалось, что король впервые назвал жертву по имени. Должно быть, по-настоящему уважал этого Трента, а может, их связывали и более крепкие дружеские отношения.

— Он разменял седьмой десяток, и сердце в последние годы пошаливало. Многое довелось повидать на своём веку. Так что приступ с летальным исходом не вызвал бы особых подозрений. Но я случился неподалёку. Зашёл проститься и заметил, что на шее нет ключа. Лескорий всегда носил его на кожаном шнурке. Ещё мне сказали, что тело нашли совсем рядом с зеркалом. Убийца ведь мог напугать его через зеркало?