Ольга Куно - Семь ключей от зазеркалья [СИ]

Об интимной жизни для кронпринца теперь не шло и речи. Из-за своих небывалых размеров он не мог иметь дела ни с одной женщиной. А это, в свою очередь, означало, что у Анселя не будет детей. Поскольку прежде он не успел таковыми обзавестись, это означало, что у его высочества никогда уже не будет прямых наследников. Что понижало его собственные шансы наследовать престол у Эдбальда.

Принца осматривали и врачи, и маги, но ни один из них не смог исцелить наследника от внезапно настигшего его недуга.

Третий уровень глубины плохо подходит для убийства. Убийства и не было. Как не было ранения или нарушения физиологической целостности. И не существовало в законе статьи, которая предусматривала бы то, что случилось.

Орвин всё-таки явился, спустя примерно неделю после описанных выше событий.

— Тебя хочет видеть отец, — долго не затягивая, сообщил он.

Что ж, раньше или позже это должно было случиться. Не торопясь, я пристегнула к ремню флягу с Хашем, убедилась в том, что в сумке лежит зеркальце, и прошла к полке, на которой стояла шкатулка.

— В кандалах или сразу на виселице? — небрежно полюбопытствовала я, выдвигая верхний ящичек и извлекая оттуда крупный перстень.

— Он хочет поговорить, — поморщился Орвин.

Я приподняла брови, выражая тем самым некоторые сомнения, и надела кольцо на средний палец.

Слишком массивное, слишком тяжёлое. Зато при желании очень легко задействовать пружину и откинуть крышку, под которой скрывается маленькое круглое зеркальце. Весьма полезная штука в некоторых обстоятельствах.

— Увидишься с Кейлом Грантом — передай ему от меня спасибо, — обронил принц по дороге.

— За что? — удивилась я.

Нет, конечно, Орвину было за что благодарить декана факультета стихий: как-никак тот предоставил ему убежище в сложный момент. Но о том случае всё давно было сказано, и в истории, как мне представлялось, давно поставили жирную точку.

— Как? Ты разве не знаешь?

Орвин замедлил шаг. Его прежнее, серьёзно-сосредоточенное настроение, сменилось искренним удивлением.

— О чём? — нахмурилась я.

Полагаю, это был тот случай, когда встречный вопрос можно считать исчерпывающим ответом.

— О письме. — Принц поколебался, как видно, засомневавшись, стоит ли просвещать меня на этот счёт. Но затем решил, что, сказав «а», негоже не говорить «б», и пояснил: — Это ведь Кейл известил меня, что ты поехала из института во дворец. Он отправил мне записку с посыльным. Написал, что беспокоится, поскольку тебя вызвали уж очень внезапно, и попросил проследить. Поэтому я тогда тебя и искал.

Мне оставалось лишь приподнять брови и издать некое изумлённое «хм». О роли Кейла в своевременном появлении Орвина я даже не подозревала: сам декан ни разу на это не намекнул. Погружённая в размышления, я и не заметила, как мы добрались до дворца.

Удивительно, но в этот раз я оказалась неправа: меня действительно вызвали исключительно для разговора. Эдбальд нервозно походил туда-сюда по комнате, затем уселся в кресло и зн а ком предложил нам с Орвином поступить так же.

— Я не стану расспрашивать тебя о том, что произошло во дворце неделю назад, — приступил он, сцепив пальцы. — Общее представление имею, детали меня не интересуют. Не стану также интересоваться, обусловлен ли твой поступок самозащитой. Мне хорошо известно, что нет. К моменту, когда ты применила магию, тебе ничто не угрожало.

— Это ещё надо доказать, — спокойно заметила я, имея в виду скорее факт применения магии, чем сопутствующие обстоятельства.

— Мне ничего не надо доказывать. — Эдбальд отмахнулся от моего протеста, как от назойливой мухи. В общем, правильно сделал. Он — король, что ему какие-то там доказательства? — Обвинять тебя я тоже не собираюсь, — продолжал он. — Мой старший сын…вырос не совсем тем человеком, каким следовало. Но речь сейчас не моих семейных разочарованиях, не о твоих проступках и даже не о соблюдении закона. Мы говорим о будущем Эльмиррского государства. И потому я спрашиваю: реально ли дать обратный ход твоему заклинанию?

Предметного разговора я не ожидала, поэтому вопрос Эдбальда застал меня врасплох. Впрочем, всё логично. На протяжении минувших дней они наверняка перепробовали все возможности — лекарей, магов (включая и зеркальных), бабок-знахарок… В итоге решили вернуться к той, с кого всё началось. Вот только она, наподобие злой ведьмы из сказки, совершенно не собиралась отменять назначенное обидчику наказание. Впрочем, дело было не только в этом…

— Обратный ход дать нельзя, — призналась я. — Это ведь не заклинание. Зеркальная магия не имеет обратной силы. Если сорвать цветок, можно сколько угодно прикладывать его к стеблю, не прирастёт. Так и тут. Попробовать заново применить магию, чтобы воссоздать цветок — дело другое… — Я поморщилась, сообразив, что использованное сравнение в данном контексте вышло не слишком уместным. — Но, если вдуматься, я бы рисковать не стала. Физиология уже изменилась. Попытаться уменьшить…орган, конечно, реально. Через первый уровень, стерев его часть, или через третий, так сказать, нарастив. Но есть высокий шанс, что такая магия только навредит, заденет что-нибудь жизненно важное… — Оба слушателя заметно содрогнулись, и я деликатно отвела взгляд, делая вид, будто не заметила их реакции. — Одним словом, не советую: вполне возможен летальный исход.

Эдбальд немного подумал, откинув голову назад. Будто что-то мысленно говорил самому себе, едва шевеля губами.

— Мне всё ясно, — хрипло произнёс он наконец. — Можешь идти. Ты тоже свободен, — бросил он Орвину.

Последние слова несказанно меня порадовали, ибо из них следовало, что я не только «могу идти», но и свободна, понятия, скажем прямо, далеко не идентичные.

— Он переживает за сына, — озвучила своё наблюдение я, когда мы отошли достаточно далеко.

— Несомненно, — откликнулся Орвин. — За сына и государство.

— А ты?

— Что я?

— Переживаешь за Анселя?

Да, я уже говорила, что меня не беспокоили родственные чувства Эдбальда. Но вот реакция Орвина была отчего-то небезразлична. В меру, разумеется. Никто из этих людей, как бы ни любил он кронпринца, не заставил бы меня отказаться от мести. Однако же и вопрос мой не ограничивался пустой данью вежливости.

Его высочество поднял на меня вызывающий взгляд.

— Я не пылаю любовью к своему сводному брату, и тебе отлично это известно. Желаю ли я ему смерти? Нет. Всё-таки он — сын Эдбальда. Испытываю ли к нему жалость? Наверное, тоже нет. Всё, что он получил, заслуженно.

— Это правда, — кивнула я, подходя к арочному окну, чтобы выглянуть на миг в дворцовый сад. Там, за линией клумб, миниатюрный мостик перекидывался через крохотный ручеёк. Эта пасторальная и одновременно кукольная картина наводила на мысль о сказке, и я припомнила свои недавние мысли. — К сожалению, помочь твоему отцу нельзя. Думаю, он уже это знал, и пригласил меня лишь для того, чтобы поставить в вопросе точку. Это в сказках злая ведьма наказывает героя лишь для того, чтобы его затем освободила какая-нибудь глупенькая красавица. В жизни ведьмы значительно более предусмотрительны. И уж если бьют, то наверняка.