Марина Ли - Гончая

– Я не…

– Ты не. – Рик поднялся из-за стола и, пройдясь до бара, налил в высокий стакан холодной воды. – Не приехала с тайными целями. Не пыталась строить козни. Не строишь из себя очешуительного специалиста. Я понял. Но вот что я решил.

Он неспешно опрокинул в себя воду и, подумав с мгновение, налил из графина еще. Я же, пользуясь образовавшейся паузой, бросила любопытный взор на наших «высоких» гостей. Глава администрации и бургомистр сидели тихо, как мышки, изо всех сил стараясь слиться с мебелью и не привлекать к себе лишнего внимания Бронзового Бога. А вот Пончик, наоборот, казался теперь намного спокойнее, чем во время нашей утренней встречи, и на круглом лице его то и дело появлялась удовлетворенная усмешка.

– Перед рассветом, – вытерев рот тыльной стороной ладони, проговорил Рик, – выйдем в лимб все вместе. Хильди я прикрою, а о своей безопасности думай сама… Ну, а потом мы еще раз обсудим, чьи действия выглядят подозрительными и кто из нас занимает не свое место.

И повернулся лицом к Доминику, который пытался испепелить его взглядом. Вот же странный человек! Неужели не понимает, что поезд ушел? Все кончено окончательно и бесповоротно, ничего не вернуть, сколько ни пыжься.

– Обсудим, – некрасиво покраснев, проскрежетала Регина, а я внезапно испугалась. Черт возьми, это ведь Дом лишь слышал, что происходило в комнате отдыха, а она ведь еще и видела. Пусть не все, но начало моей трансформации точно успела заметить… Или Харди ее успел вырубить раньше? Я попыталась понять это по ее лицу, но ничего кроме злобы и презрительного высокомерия не смогла заметить. Столичная Гончая вела себя как законченная завистливая стерва – конечно, ведь Бронзовый Бог достался мне, а не ей! – и никак не показывала, что знает, в какого жуткого монстра я умею превращаться.

Рик подошел и опустил руки на спинку моего стула. Я задрала голову и попыталась понять, о чем думает мой мужчина. Между рыжеватыми бровями залегла тревожная складка, под глазами четче прорисовались темные круги… А в остальном ничего такого.

– Обсудим. – В голосе Регины было столько яда, что им легко можно было отравиться. – И рейд, и то, почему принципиальный капитан Я-никогда-не-нарушаю-устав кого-то выгоняет с Перевала с записью в личном деле «за аморальное поведение», а кого-то за то же самое…

– Не за то же самое, – перебил Рик и, наклонившись, потерся носом о мой висок. – Вообще ничего общего, но раз уж ты подняла эту тему… Когда офицер прыгает из одной кровати в другую – это нарушение устава. Когда он пытается разбить устоявшуюся связку «Гончая – Охотник» – это почти преступление, но когда он во время важного совещания пробирается под стол с целью отсосать своему капитану – это, черт возьми, не аморальное поведение, это форменное блядство! Так что жуй свои сопли и не пытайся сравнивать себя с моей женщиной, ни к чему хорошему это не приведет… И вообще, как мне кажется, нам всем пора по домам... Кошка, я у тебя сегодня переночую, да? А то час уже поздний, пока до Свободы доберусь…

Я оторопело кивнула, а Рик, будто опомнившись, перевел взгляд на главу администрации и извиняющимся тоном:

– Господин Тарко, ничего, что я тут вместо вас распоряжаюсь?

– Воля ваша, Деррик! – воскликнул старичок, резво вскакивая с места. – Я здесь всего лишь гость… Да вы и правы! Середина ночи, пора и баиньки.

Распрощавшись с начальством, друзьями и недругами, мы с Риком, наконец-то, покинули Участок. По пути к машине Бронзовый Бог крепко держал меня за руку, словно боялся, что убегу, а я подавленно молчала, пытаясь переварить услышанное.

– Что не так? – Рик не выдержал первым, разорвав тишину своим вопросом.

– Ничего, – буркнула я.

– Когда женщина говорит «ничего», это, как правило, значит все.

Я не отреагировала на эту грубую провокацию, хотя до чертиков хотелось показать этому умнику язык.

– Бубу, – позвал он, а я, закусив губу, отвернулась к окну. – Бубушечка моя… Бубука? Бука? Хильди? Нильди? Нилда? Нильдина... Нильдучча...

Я все-таки прыснула. Рик довольно ухмыльнулся. Вот ведь…

– Она и в самом деле... – Прокашлялась, пытаясь подобрать слова. Нет, не могу произнести ЭТО вслух! – Тебе… э… под столом?

– Э? – Он отвлекся от дороги, чтобы насмешливо глянуть на меня.

– Алоизий!

– Ревнуешь?

Оторвав руку от руля, Рик почесал кончик собственного носа.

Ревновала ли я? Пожалуй, нет. Но проклятое воображение отказывалось убирать из мозга картинку, на которой Бронзовый Бог сидит в кресле, расслабленно откинув голову назад и стиснув смуглыми пальцами подлокотники, а между его ног, на коленях…

Поерзав, я прокашлялась.

– Нет. Просто… тоже хочу. Тебе… э…

Рик чертыхнулся, выруливая на парковку недалеко от моего общежития, ударил по тормозам, повернул ключ зажигания, останавливая двигатель, и, щелкнув ремнем безопасности, потянулся ко мне с таким выражением на лице, что я занервничала.

– То есть… Я имела в виду не прямо сейчас!

Замер в миллиметре от моего лица. Выдохнул. А затем медленно-медленно провел языком по моей нижней губе… И мы ухнули в затяжной поцелуй…

До комнаты добрались минут через сорок и, к моему стыду, не я опомнилась первой, а Бронзовый Бог пробормотал жарко прямо в ухо:

– Или мы прекращаем, или я достаю из бардачка презерватив.

Уф-ф… Захотелось помахать ладошками около лица, чтобы охладиться, хоть немножко.

– Прекращаем, – просипела я, сползая с мужских колен.

А презервативы он с собой все-таки взял. Две упаковки.

– На всякий случай, – пояснил, заталкивая их в задний карман своих джинсов. – Совершенно необязательно использовать сегодня сразу все.

Я аж закашлялась. Ничего себе аппетиты! Я вообще-то сегодняшней короткой ночью планировала еще и поспать.

– Ну, или можем оставить их у тебя. – Рик уверенно обнял меня за талию и подтолкнул к крыльцу. – Мало ли… Вдруг ты захочешь в данетки поиграть или еще во что, а я опять не готов…

В моем холодильнике, по понятным причинам, было пусто, хоть шаром покати, поэтому поужинали мы горячим шоколадом с ванильными сухарями, после чего по очереди сходили в душ. И Рик даже не попытался ко мне присоединиться, почувствовав, как мне нужно немного уединения.

Длинная майка, которую я использовала вместо ночнушки, была ни разу не сексуальная, застиранная до непонятного цвета и растянутая, но Бронзовый Бог, выйдя из ванной комнаты, наградил мое скромное облачение таким жарким взглядом, что оно вполне могло бы носить звание «Лучшее эротичное белье года».

Отодвинулась к стене, освобождая для Рика часть кровати и смущенно мямля:

– Не очень удобно, наверное, будет. Кровать узкая и скрипит…

– Отличная, – возразил он, покачавшись на пружинах. – Мне нравится. Иди сюда.