Марина Ли - Два жениха и один под кроватью

Кстати, там я ещё не убирала.

Бормоча под нос проклятия в адрес совсем потерявшего страх Рогля, мстительного ректора, императора-освободителя, боевиков-затейников и женихов, которых я в гробу видала, ухватилась за край столешницы и потащила столик к отполированным до блеска дверцам. Столик скрипел, бренчал посудой, шипел котелком, но я сдаваться не привыкла, дотарабанила его до нужной точки, сдула с лица выбившиеся из-под ободка волосы и, вооружившись мокрой тряпкой, устроилась между сахарницей и хлебницей, недоумевая, почему не сняла весь этот скарб до вынужденной мебельной миграции.

— Только не тряпкой! — увидев меня, запищал и заметался вдоль стены Рогль, ловко маневрируя между осколками от горшочка. — И не за уши! И хвост не трогай! И не тряпкой… Мы страх до чего мокрую тряпку не уважаем!

Не уважают они…

— Из-за каких-то недосоленных грибов тряпкой? Да у нас в амбаре таких грибов пять бочек. Нет, семь! Нет…

— Лучше заткнись. Не доводи до греха. Утопить, может и не утоплю, но точно помою. С брусничным шампунем.

Как и все демоны, Рогль больше всего на свете боялся воды. Не уважал. Вреда она ему никакого не причиняла, но это не мешало ему впадать в истерику каждый раз, когда на горизонте появлялась ванна, дождевая туча или Хозяйка с мокрой тряпкой в руках.

Демон застыл, сложив уши, и вместо того, чтобы исчезнуть, растворившись в воздухе, как он это не раз проворачивал, протяжно и жалобно завыл, будто я и в самом деле убивать его собиралась, а не пыль и осколки со шкафа убрать… И в этот трагический момент со стороны входной двери что-то оглушительно грохнуло, а меня плотным коконом опутала чужая магия.

Папенька всегда говорил:

— Если кто-то применяет к тебе магию, не спросив разрешения, то сначала бей, а потом разбирайся, что к чему.

А я всегда была очень послушной дочерью — Ледяной молнией жахнула так, что стены задрожали. Ну а после того, как Рогль превратился в невидимку, оглянулась, чтобы узнать, кто это там так цветасто и витиевато ругается.

Знаете как говорят? Чем бы студент ни тешился, главное, чтоб заклятия в родном доме не тренировал? Так вот. К общежитию эта поговорка тоже отлично подходит. Потому как двери у меня больше не было, зато был обуглившийся косяк и валяющийся за порогом боевик, потирающий лиловую шишку на лбу.

И пока я соображала, как вернуть всё на место, в предел оборзевший жених выругался.

— Какого демона ты творишь? — рявкнул он. — Совсем с кукушкой не дружишь?

От такого невиданного нахальства я откровенно растерялась. Даже подумала на миг, что Даккей не ко мне обращается, и оглянулась. За моей спиной, как и ожидалось, была крыша шкафа, покрытая черепками и пылью.

Кажется, пришло время для небольшого уточнения.

— Я?

— Ну не я же! — отбрил этот хам, поднимаясь на ноги и вытирая тыльной стороной разбитые в кровь губы. Это хорошо я его приложила.

Моя молния растаяла от соприкосновения с магией Огня, плотно облепив тело Алана Даккея влажным белым батистом. Красиво. Почувствовав внезапное смущение, я выдохнула, отводя взгляд.

— Начнём с того, что не я вынесла Огненным шаром дверь в комнату своей наставницы, — процедила я, подбирая подол платья и приглядываясь, куда бы удобнее спрыгнуть со стола.

— Огненный шар ?

— Далее, своего позволения говорить мне «ты» я вам не давала. Как и врываться в мою комнату без стука…

— Да ты так орала, что я решил, будто тебя убивают! — проорал он.

— И в третьих, вам стоит быть внимательнее на лекциях. Вы больше не на Пределе. Вы в БИА, здесь полно детей, подростков и юных девушек, которые очень часто издают противоречивые громкие звуки. Как, например…

Я набрала в грудь побольше воздуха и противно заверещала:

— Мышь!

Даккей не подвёл, магия сгустилась под его правой рукой в небольшой пылающий шарик, но, к счастью, выпустить снаряд боевик не спешил. Пощадил мой ковёр и мебель.

— Что и следовало доказать, — усмехнулась я, глазами показывая на едва не сорвавшееся с пальцев заклинание. Боевик скривился и нехотя потушил магию.

— Я скажу ректору, чтобы он для вашего курса ввёл занятия с йаттом. Контроль ни к демону. Сначала ночь Илайи, теперь моя дверь…

— Я думал, что тебя убивают, — с упорством маньяка повторил Даккей.

Он всё ещё стоял в дверях, умышленно или нарочно, закрывая широкими плечами внутренности моей комнаты от взглядов любопытных студенток. Лиловая шишка на лбу, синяк на скуле, под нижней губой ссадина, а глаза сверкают так, что другая на моём месте уже давно бы от ужаса в обморок грохнулась.

— Дверь выломал, каюсь, — неохотно признал он. — Но какого демона ты, как последняя дура, на простой Щ ит ответила Молнией ? А если бы я не сдержался?

И пока я вздыхала, собираясь ответить, что умению сдерживать свои порывы нас ещё на первом курсе учили, Даккей внезапно вскрикнул и подскочил, как ужаленный.

— Проклятье… Что это?

Оглянулся, потирая кулаком, то место, которое уже не спина, хотя тоже сзади.

— Извинитесь сию же минуту! — услышала я подозрительно знакомый писк. — Никто не смеет таким тоном разговаривать с нашей наставницей!

— Ты… ты кто такая? — изумился Даккей, глядя на рыжеволосую макушку за своим плечом. — Ты меня циркулем уколола что ли?

— К леди принято обращаться на вы, — в негодовании прозвенела девчонка, и я поняла, что не ошиблась, это действительно была Агава. — Извинитесь — или пожалеете.

— Иди уроки учи, детка, — ответил Даккей, выставил вместо двери Стену огня и, не сводя с меня горячего, злого взгляда, шагнул внутрь. — Именно к этой леди я имею право обращаться на ты.

Оставалось надеяться, что в коридоре этих провокационных слов никто не услышал.

— Потому что вот там… — Боевик указал пальцем себе за спину. — Есть нурэ Алларэй, а тут… — Растянул губы в кривой усмешке. — Живёт Бренди Анна Алларэй, моя невеста. А уж длительная помолвка априори наделяет меня правом обращаться к наречённой на ты. Не находишь?

Значит, про невесту он всё же не забыл. Обидно.

Я скривилась и попыталась спрыгнуть со стола, но Даккей, фактически, перехватил меня в полёте и осторожно поставил на землю.

— Не нахожу, — зашипела я, чувствуя, как покалывает кончики пальцев от желания уколоть наглеца магией.

— Вот как? — неспешно убрал руки с моей талии, и я торопливо отступила назад.

— Вот так. Я ВАС себе в женихи не выбирала.

Он закусил губу, сдерживая смешок. Оно и понятно, в среде аристократов считалось дурным тоном давать женщине право выбора. Но я-то другой случай! Я не просто женщина! Я боевик! Я наставница БИА!

В глазах Даккея промелькнуло что-то тёмное, странное и мне внезапно стало страшно, уж и не знаю, почему, а он поднял руки вверх, показывая, что сдаётся, и вопреки всему произнёс: