Ирина Зайцева - Последние из легенды [СИ]

— Так о его свершившемся факте и так знает достаточное количество людей. Да, и если встречу отца, врать ему не буду. Я столько лет мечтал, чтобы он оказался жив, что не хочу ни в чем ему солгать. — Отец был самым счастливым моим воспоминанием. Именно он настоял на моем пути воина. Он проводил первые тренировки со мной. Он помогал развиваться моему целительскому дару. Брату повезло меньше. Он никогда не видел своего отца.

— Встретишь, завтра он будет встречать у границы. — Да ради этого я бегом готов бежать в ту сторону, если бы это ускорило встречу. — Я связывался с ними, чтобы предупредить о нашем прибытии. Гориэль занят и не успевает выехать к месту встречи, а Навириниэль как раз готовит диверсию для моих подопечных и ждет меня, чтобы устроить им очередную проверку бдительности. Жаль, у тебя нет времени, чтобы посмотреть, как студенты будут ее проходить. Будет весело. Нам, не студентам, конечно. Им полезно. Да, одно прошу — о драконах ни слова. Это ставит нас под удар. Особенно Риэль. — Мог бы и не предупреждать.

— Насколько рано отправляемся?

— Позавтракать успеем. Отец готовит портал. Дальний отнимает много сил. Да и надо проверить безопасность, магические потоки начинают искривляться из-за приближения Проклятой.

— Встречаемся на разминке? Тогда, спокойной ночи. — Я шел к себе, а сердце стучало по ребрам, как бешеное. Отец. Как ты жил? Каким стал? Узнаешь ли меня? Знаешь ли, что завтра увидимся? Тысячи вопросов, предположений, фантазий. О каком сне вообще речь? — Это была последняя мысль, промелькнувшая, как только голова коснулась подушки.

Насколько гармонично смотрелся Рами на своем идеально черном вороном, настолько же антиподами казались мы с Сайдо, мои светлые, серебристые волосы и светлая кожа смотрелись контрастно с почти черной гривой темно-гнедого Сайдо.

Из портала мы вышли в предгорье. Только пейзаж был здесь совсем другим. Не было безмятежности пастбищ поместья. То ли сумеречное освещение раннего утра, то ли нависшая тишина вызывали чувство тревоги и неуютности. Не добавляло настроения и ощущение чужого взгляда за спиной.

— Навириниэль, тебе меня не переиграть, — голос Рами спугнул напряженность, вернул звуки в, казалось бы, застывший мир. — Это мой спутник еще не отошел от воздействия портала. Я тебя давно засек. Выходи.

— Рами, рад тебя видеть. Представь мне своего спутника, — я повернулся на голос. — Нет, Рами, только не говори, что это… Создатели! Сын! Мой Рини! — Не успел я спрыгнуть на землю, как оказался спеленан объятиями отца. Сайдо шарахнулся в сторону от неожиданности.

— Отец, — только и смог выдохнуть я. Еще минуту назад у меня в голове было столько всего, что я скажу, о чем спрошу. Сейчас не осталось ничего, кроме главного слова, которое столько лет мечтал сказать, а было некому. Сколько мы так стояли? Вечность? Миг? Наши сердца говорили за нас. Они слышали друг друга. Именно это было важным.

— Навириниэль, успеете еще наговориться. — А разве мы говорили? — Отец предупредил, что порталы будут неустойчивыми. Возвращаться через королевство твоему сыну по земле не стоит. Сам знаешь, как люди относятся к вам. Думаю, он погостит у тебя некоторое время. Мне пора к студентам. Ты с Гориэлем связался? Где его носит?

— Гориэль выехал для встречи с Матерью Главенствующего Дома, чтобы подготовить возможность аудиенции для посланника королевства. — Отец вдруг сложил два и два. — Рини! Ты? Ты — посланник человеческого королевства? Как? — Ответ при выполненном сложении видимо все еще вызывал сомнение. — Рами, ты, конечно, предупреждал, что посланником будет эльф, но послать ребенка?!

— Отец, очнись! Я давно уже не ребенок. Ты был на моем совершеннолетии.

— Да? Для отца сын — всегда ребенок, Рини. Или ты уже сделал меня дедом?

— Нет. Я был занят исключительно карьерой воина, которую безжалостно бросили на алтарь тщеславия. Путь, я полагаю, не близкий. Рассказать успею. Или мы тоже порталом?

— Нет, порталы — это только Рами, остальные исключительно своим ходом. Так что, если твой конь готов, пора. — Хоро! — Рядом с отцом, словно из ничего, возник серый в яблоках кабаир. — Что, хорош? Не эльфиец, конечно, но для гор надежнее нет. Ты, я гляжу, тоже с эльфийца на рысака пересел. Что, забрать Ветра не получилось?

— Ветер со мной. Остался с братом у конезаводчика. Слишком приметен у людей, рисковать не стали.

— С братом? Лорриниэль? Лори с тобой? Эта… ваша мать так и не дала на него взглянуть. Как вам удалось уйти из леса?

— А нас вывезли, как рабов. Я проиграл поединок человеку. — Начал я самой страшной правды. Все остальное рассказать было проще. Эти слова можно было сказать только сгоряча. Одной короткой фразой. Сразу.

— Что? Мать совсем сдурела? Подожди, как проиграл? Эльф человеку? В честном поединке? — Отец потерял контроль над собой, настолько его поразили мои слова.

— Успокойся, самое страшное признание я сделал.

— И ты так спокоен сам? Где твоя гордость, сын?

— И гордость, и честь, все при мне, отец. Ты готов слушать?

— Да. — Голос уже спокойнее, но кулаки сжаты, а зубы стиснуты.

— Не совсем в честном со стороны княгини и со стороны противника, но в честном для меня. Знаешь, кого против меня выставил король? Сестру Рами. Я проиграл женщине, которая отказалась убить побежденного, но согласилась взять его в качестве приза. Она, как потом выяснилось, почти на равных с братом в спарринге. — Я говорил и говорил, выплескивая на родного человека всю палитру эмоций, что накопились во мне с момента исчезновения отца. Кулаки его, то расслаблялись, то сжимались, но он молчал, давая мне выговориться. Лицо его давно перестало быть беспристрастным. Взгляд то светлел, то темнел. Брови жили своей жизнью — сходились в гневе, взлетали от изумления, они тоже не были равнодушными.

Когда я закончил, отец еще долго молчал, приходя в себя. Потом, словно очнулся.

— Пора сделать привал. Коням нужен отдых. Дальше горные тропы. Рядом спокойная заводь, займись лошадьми, а я — обедом. — Он повернулся к своему коню. — Хоро, слушай его, как меня. — Конь, соглашаясь, тряхнул стриженой гривой. — Не смотри на меня так, и не шугай друга. Вам через перевал идти. Эйро.

— Отец, я так и не услышал от тебя ни слова за последние полдня. — Обедали молча. — Ты меня осуждаешь?

— А кто я такой, чтобы тебя судить? Я сужу себя. Мои дети выросли без моей поддержки. Попали в беду. Нашли способ сохранить жизнь. Им повезло сохранить честь и достоинство. А я за эти годы так и не нашел способ узнать о них хоть что-то. Ваша мать сделала из меня изгоя. Обрезала мне волосы и выкинула на границу с дроу в надежде, что они выполнят грязную работу по лишению меня жизни. Ручки свои, видите ли, пачкать об меня не хотела. А я вот выжил. И даже неплохо живу. Дроу уже давно не те бездушные убийцы. Когда они поняли, что их осталось слишком мало, они изменили свою жизнь. Вспомнили заветы Хранителей. Нашли своих истинных. Теперь в их семьях нет унижения, растут дети. Рождаются девочки. У них есть будущее. И у тех эльфов в долине, где я живу, тоже есть будущее.