Марьяна Сурикова - Пари, леди, или Укротить неукротимого

— Робин! — Она прервала его бурную речь. — Что ты проиграл?

— Желание.

— Боже! — Атильда сжала виски. — Что за желание? С кем ты играл? Расскажи все по порядку.

— С лордом Морбей де Феррес.

— С ним? — Полное священного ужаса восклицание лучше бранных слов выразило отношение Атильды. Она в один глоток осушила кружку и повторила: — Рассказывай.

— Все начиналось с обычной дружеской партии. Исключительно чтобы не оскорбить лорда отказом. И ставок не было. А затем он совсем немного поставил и вдруг проиграл. После — во второй раз проиграл, и в третий. Дальше — как в тумане. Ставки росли, мой капитал увеличился вдвое. Все кругом галдели: «Давайте, Робин! Не тушуйтесь, Робин. Поднимайте, поднимайте».

— Что потом?

Атильда опустила взгляд на чек и не поверила своим глазам. Робин мог проиграть состояние, но чтобы выиграть! Она зажмурилась и перевела дух, ожидая, что вот сейчас бумажка испарится из пальцев. Открыла глаза. Чек был на месте.

— …и вот он бросил на стол этот чек, небрежно так. А все кругом ликовали. Конечно, тихо, чтобы лорд, не дай боги, не догадался, как они счастливы, но их злорадство просто в воздухе витало. И тут он сказал: «Проклятье, Гота, вы ободрали меня как липку. Мне необходимо отыграться». Джентльмены опять загалдели. Я, право слово, как и они, испугался, что его светлость начнет настаивать на новой игре, чтобы забрать всю сумму обратно. А он равнодушно посмотрел на них, потом на меня, и что-то такое во взгляде… Клянусь, меня в холодный пот бросило.

Атильда представила, как сердце Робина ухнуло в самые пятки, едва он вообразил, что лорд настоит на возможности отыграться. Как отказать? Как сбежать, забрав выигрыш? Тогда и все так называемые джентльмены, что подбивали его играть, начнут насмехаться над трусостью и жадностью. У них странные понятия о чести, у этих благовоспитанных светских мужчин. Сейчас они порицают одного, через секунду — второго, а ты балансируешь на тонком лезвии ножа, поскольку то, что простительно лорду, сэру не прощается.

— «Сыграем на желание?» — сказал он и бросил карты. Я помню, руки ужасно дрожали, когда взял колоду, и я очень пытался, чтобы голос не сипел, когда пришлось уточнить: «Какое желание?» Ох, Тиль, меня до сих пор при воспоминании дрожь пробирает. Он так подавляет! Как Алис на него работала?

— Ты разве плохо знаешь нашу девочку? — Тиль нежно улыбнулась. — У нее железные нервы и стальной характер. Вся в меня. Но не останавливайся, говори, что там было за желание?

— Он сказал: «Решитесь ли, Гота, поставить на кон свою страсть к картам? Дадите клятву никогда более не играть на крупные ставки?» Я опешил, а кругом опять стали перешептываться, что лорд желает взять реванш, и это — месть за проигрыш. Но он никого не слушал и спросил: «А чего хотите вы?»

— И что ты потребовал?

— Прилюдно извиниться перед Алисией.

— Извиниться?

— Да. Первое, что в голову пришло. Сам не знаю, как духа хватило. Меня в жар бросило, едва это произнес. У него такое лицо сделалось, что я даже попытался объяснить. Меня занесло в какие-то дебри о том, как непросто леди искать работу и тому подобное, сейчас и не повторю, что тогда нес, а он оборвал на полуслове.

— Выслал вон?

— Нет. Сказал: «Хорошо».

— Хорошо?

— Просто «хорошо» и показал на колоду: «Тасуйте».

— Боже! Боже! — Атильда поднялась и принялась ходить по комнате. — Боги снова пришли на помощь, снова услышали мои молитвы. Ты проиграл желание, но какое желание. Господи! А что он сделал? Как ты теперь не сможешь играть на высокие ставки?

— Ох, ну там… — Робин побледнел почти столь же сильно, как вначале, когда только явился домой.

— Мы проверили с джентльменами, когда Морбей уехал. Ох, Тиль, дай еще «чайку».

Жена плеснула в пустую кружку, Робин махнул залпом, занюхал рукавом и только тогда набрался смелости рассказать.

— Сели мы к столу, джентльмены выкладывали деньги один за другим, а последним оставался я. Клянусь, все затаили дыхание. Когда доставал чековую книжку, то два раза промахнулся мимо кармана. Думал, либо рука не послушается и цифру на чеке не выведет, либо сам чек исчезнет, всего ожидал, но, честно, и представить не мог, что произойдет такое.

— Какое — такое? — в ужасе воскликнула Атильда.

— Они все окоченели, вот клянусь тебе, Тиль, все до единого! И уставились в одну точку справа от меня. Вот сюда. И вот я поворачиваю голову, а там, там…

— Что там?

Робин сидел, вытянувшись в струнку и ужасно боясь рассказать о том моменте, когда он повернул голову.

— Он сидит, — прохрипел мужчина, — он. П-прозрачный т-такой. П-подмигнул мне и г-говорит: «Сыграем партейку?»

Сэр Аксэн-Байо-Гота закрыл лицо, будто наяву увидев, как рядом с ним, зависнув в воздухе, словно сидел на стуле, и зажимая губами прозрачную сигару, возник Игрок.

О жутком призраке знали далеко за пределами клуба. Говорили, он являлся на беду тем, чей последний миг был не за горами. Баронет средней руки, живший тогда, когда Робин еще не родился, стал легендарным благодаря умению играть в карты. Со всего королевства съезжались, чтобы бросить ему вызов. Это умение его в итоге и сгубило. Рассказывали, смерть его была страшной, а потому и стало плохим предзнаменованием повстречать призрака в клубе, где Игрок когда-то погиб. Робин не стал описывать Атильде, как драпали со всех ног участники экспериментальной партии вкупе с остальными посетителями. Во главе летел хозяин клуба, за ним — официанты, замыкали этот отряд бегунов те, чьи физические данные вообще не позволяли бегать. Робин мог похвастать, что оказался примерно в середине.

— Никаких крупных ставок больше, дорогая Тиль, — прижав к груди пустую кружку, поклялся Робин.

Алисия молчала. Молча она закрепила в волосах драгоценную заколку, не говоря ни слова, окутала полуобнаженные плечи сверкающим газовым шарфом, не произнеся и звука, натянула перчатки и безмолвно отправилась к карете.

Робин шагал сзади, бережно придерживая жену за руку, и вздыхал. Атильда, охрипшая от споров, плотнее застегнула высокий воротник и повторила тяжкий вздох супруга. Уже когда Алис поднялась по ступеням, придерживаемая за руку лакеем, и устроилась внутри кареты, кузен рискнул шепнуть жене:

— Как она себе это представляет, скажи мне, пожалуйста? По ее словам, если лорд будет присутствовать на королевском балу, я обязан вернуть ему картежный долг дяди. Но как?

— Ты вообрази, что было бы, узнай она о твоем выигрыше. Я и правда не представляла, как можно ей рассказать, раз она его на дух не переносит. Честно, но после вашей партии я переменила к нему отношение и искренне благодарна за желание, даже если это была месть.

— Ох, не напоминай, Тиль. Он заставил дать слово, что не расскажу Алис о выигрыше, и после этой недели споров о долге я превосходно понял, почему. Да она всю душу из меня вытрясла, наша милая и хрупкая девочка. Когда она успела вырасти настолько принципиальной?