Нина Линдт - Иные города

— Не боялась. Но я хотела к друзьям.

— Но не ко мне. Если бы ты сама не обратилась ко мне с призывом о помощи, я не стал бы помогать.

— Не стал бы или не смог бы? — уточнила я.

— Не стал бы. Ты сама должна была выбрать.

Мне стало не по себе. Вот так просто стоять и смотреть, как меня снова пытаются выжать до капли? Он прикалывается или это на полном серьезе?

— И ты на самом деле искушаешь и все такое? — Я вдруг перешла на «ты» и уже не могла звать его на «вы». Сатана и «вы» — вещи в моем сознании несовместимые.

Тьма в лице графа приблизилась ко мне, и я ощутила теплое дыхание на щеке.

— Еще как искушаю.

— Но почему они работают с тобой? — Я старалась не замечать, как от его близости то замирало, то пускалось вскачь сердце. То ли от страха, то ли от восхищения.

— «Я часть той силы…» — грозно начал граф, потом засмеялся: — Дальше сама знаешь. Пойдем. — Он потянул меня из темного переулка на свет огней шумной Рамблы. — Ты устала.

После этих слов ко мне вернулись усталость и слабость, они навалились на плечи и укутали в плотный плед равнодушия. Граф Виттури без труда поймал такси. Я села и, неуклюже подложив под голову руку, задремала.

На следующий день Настя, сидя на кровати, пыталась понять, не приснилось ли ей все это. Был только один способ выяснить. Она набрала номер телефона. Диего ответил после первого же гудка:

— Настя! Что случилось?

— Ничего. — Настя зевнула. — Не хочешь пробежаться?

Соленые брызги порой долетали до ее лица. Пляжи были пусты, только на волнах одиноко качался пловец в гидрокостюме.

Солнце обманчиво пригревало набережную, ресторанчики с газовыми горелками на террасах сулили тепло и уют за чашкой кофе.

Они пробежали совсем немного. Диего настоял, чтобы это была легкая тренировка, хотя Насте казалось, она может свернуть горы. Еще никогда она не чувствовала себя так странно: вчерашняя битва показала, что она может защититься в тяжелую минуту и отлично чувствует меч. Но мысль о том, что она работает на сатану, казалась неестественной и странной. Она должна была выяснить, почему ее друзья с ним. А значит, побольше узнать о членах агентства.

— Диего, а почему граф Виттури так ругал тебя в лаборатории, что за опыт он упоминал?

Парень на миг встретился глазами с Настей и тут же отвел взгляд в сторону.

— Это болезненное воспоминание. — Он пошел вдоль пляжа. Призывно закричали-заплакали в небе чайки. Настя поспешила за ним. Они долго шли молча, и девушка решила, что Диего не расскажет, но он заговорил. Сначала короткими фразами, словно пытался закончить разговор тут же, потом стал рассказывать более подробно: — Я стал оборотнем внезапно. Не было никаких предпосылок. Просто за пару дней начало болеть все тело. Был жар, словно у меня грипп. Я подумал, что простудился. Мы тогда снимались в Венеции для очень известного журнала. Я не мог упустить такой шанс. В напарницы мне досталась жутко капризная модель из Хорватии. Она постоянно строила визажистов, парикмахеров, даже пыталась наехать на фотографа. Но она была знаменита, ее выходки приходилось терпеть. На мое несчастье, напарница положила на меня глаз. Вешалась на меня, а мне было так плохо из-за простуды, что я отвечал равнодушием, и это ее еще больше распаляло.

Съемки проходили в одном из дворцов Венеции. Во время перерыва мне удалось скрыться от съемочной группы и неадекватной страсти капризной модели в многочисленных залах дворца. Внезапно я увидел в одном из залов группу людей, которые крутились вокруг идущего твердой походкой красивого мужчины. Я решил, что он тоже модель или актер. Наши глаза встретились. Он вдруг поменял направление своего движения и подошел ко мне. Мужчина заговорил со мной на испанском, словно сразу понял, откуда я. Я уже и не помню, что отвечал тогда, мы говорили о съемках, о пустяках. Сама знаешь, каким граф обладает даром: к нему испытываешь симпатию и доверие, его хочется слушать и слушаться.

— Вы неважно себя чувствуете, — сказал он, не спрашивая, а утверждая. — Я пришлю хорошее лекарство. Оно поставит вас на ноги. Сегодня ночью вам лучше отдохнуть и выспаться. Проведите ее в одиночестве в своем номере.

Я назвал ему свой отель, но не очень верил, что он обо мне вспомнит. Он попрощался, заверил, что пришлет лекарство, и вместе со стаей своих прихлебателей исчез в соседнем зале.

— Кто это? — спросил я у одного из них.

Тот закатил глаза:

— Граф Виттури, конечно же!

Диего замолчал, словно собираясь с силами для продолжения рассказа.

— Я послушался графа. В ожидании лекарства остался в номере отеля. Вся группа отправилась праздновать завершение съемок. Меня ломало так, что я не на шутку испугался. Болели зубы, кончики пальцев, кости. Нос раздирало от тысячи запахов, которые атаковали внезапно: я чуял столько всего нового, что не мог идентифицировать запахи, но один раз четко почуял запах бифштекса с кровью. Умопомрачительный кусок мяса с поджаренным жиром — его разрезают, и на тарелку вытекает чуть розоватый сок… Я метался по номеру. Не мог лечь, не мог остановиться, состояние было бредовое. Стук в дверь вселил в меня надежду. Проблеск сознания был таким ярким, что я вдруг понял, в каком ужасном состоянии нахожусь. Я открыл. На пороге стояла эта чертова девица-модель с бутылкой шампанского и бокалами. Она была вся из себя — красива, соблазнительна. Но мне было не до нее.

Я пытался отвязаться, сказал, что плохо себя чувствую, хотел выпроводить, но она привыкла чувствовать себя королевой. Она вошла, несмотря на мои протесты. Заставила меня выпить шампанского. После бокала алкоголя наступил момент, когда я провалился в странное состояние то ли сна, то ли бреда. Мое зрение исказилось, обоняние взорвалось миллионом запахов, кости выкручивало и ломало. Я не знаю, сколько времени прошло. Меня разбудил стук в дверь. Я поднялся с пола, не вполне осознавая, что раздет. У меня сильно болела голова, поэтому, когда стук повторился, я поморщился и поторопился открыть. По дороге наступил в мокрую лужу от разлитой бутылки. Одной рукой уперся в стену, другой открыл дверь и от бессилия прижался к стене спиной. И вдруг увидел всю комнату: разорванные вещи, разбитый бокал, разлитую бутылку и ее тело.

В номер вошли граф и еще один мужчина.

— Мы опоздали, — произнес с горечью один из пришедших.

Я не мог оторвать взгляда от тела модели. Ее горло было вырвано, а багровое пятно на белом пеньюаре и подбородке казалось ярким шарфом или цветком. Граф Виттури встал передо мной, загораживая труп. Меня начало трясти. Он…

Диего снова прервал рассказ. Настя положила руку ему на плечо. Парень судорожно вздохнул, в глазах стояли слезы. Он неловко вытер щеку ребром ладони, виновато улыбнулся.